Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин
— Вальд, Фредерик, мы встретим Эхата и Бенедикта. Шон, Ариана, займитесь охраной. Мы должны разобраться с ними очень быстро — у наших друзей враги намного опаснее и страшнее.
— Ты чувствуешь Шепчущих? — спросил Вальд, механически проверяя исправность тяжелого пулемета.
— Нет… Они могут быть где угодно. Но нам нельзя отступать.
В большой зал они вышли одновременно с двумя группами врагов. Целеуказатель тактической системы Мэй сразу отметил Эхата Ястреба и Бенедикта Грида, вышедших из двери справа — и еще одно кошмарное существо, закрывшее своим телом двух будущих Эмиссаров Шепчущих. Несколько мгновений понадобилось девушке для того, чтобы понять, что перед ней стоит оживший мертвец, сшитый из двух тел — погибших Ракрустикроса и Боневаля Лустакина. Большая часть туловища принадлежала Ракрустикросу, от которого отрезали левую часть грудной клетки вместе с плечом — и пришили к нему часть торса Боневаля. Два лица с озерами черноты вместо глаз смотрели на нее с застывшим выражением ужаса и широкими оскалами.
Мэй задохнулась от ярости, ненависти и омерзения к существам, сотворившим такое — и всадила в мертвецов весь магазин рельсовой винтовки. Гиперзвуковые пластиковые пули отскочили от стальной кожи Ракрустикроса, мистический эффект которой защитил и тело Боневаля, а потом двухголовый мертвец исчез — и возник рядом с ней, одним ударом выбив винтовку у нее из рук. Мэй потеряла равновесие, но на ногах удержалась, и выхватила меч. А затем Вальд Браун отшвырнул от нее Ракрустикроса-Боневаля, и закрыл собой от плазменного копья Эхата Ястреба.
Огромный человек — и весь зал исчез в вспышке и грохоте взрыва.
Когда слух и зрение вернулись к Мэй, она увидела, что Вальд жив, и схватив двухголового мертвеца, пытается разорвать его на части. Фредерик, переместившись в пространстве, взял на себя Эхата и Бенедикта, а Шон уже сбил с ног нескольких бойцов, вышедших из левой двери. Двоих из них, пытавшихся выстрелить из автоматов, Ариана уже обратила в камень.
Поколебавшись всего долю секунды, Мэй бросилась на помощь Фредерику. Бой только начался.
Эхат Ястреб был самым опасным из всего отряда врагов. Крэйну и Шепчущим удалось так легко справиться с «алыми» только потому, что они были безоружны, а сейчас, когда они уже попали под контроль существ из иного измерения, им было позволено использовать весь свой арсенал. И Эхат был облачен в свою знаменитую силовую броню с браслетами, фокусирующими с помощью его мистической способности плазменные клинки, невероятно опасные в ближнем бою. Если бы не колоссальный боевой опыт Фредерика и его телепортация, «диким» пришлось бы совсем несладко. А так поседевший за столетия Сольряйн успешно отвлекал Ястреба на себя, мерцая в пространстве вокруг него и расстреливая из своих тяжелых топоров-револьверов — редкого гибрида холодного и огнестрельного оружия. Удачные выстрелы Фредерика уже раскололи забрало шлема Эхата, левый наполечник и выбили кусок брони из нагрудника, но один из плазменных клинков, внезапно вытянувшись и изогнувшись плетью, стегнул старика по бедру, прожигая защитный костюм, и если бы Мэй не подставила под удар второго плазменного лезвия свой меч из мистической стали, Сольряйн мог бы и не успеть уйти из-под удара.
Сталь и плазма столкнулись — и воздух разрезала очередная белая вспышка. Мистической энергии Мэй хватило, чтобы металл выдержал жар высокотемпературной плазмы, но чтобы успеть за быстрыми ударами Ястреба, ей пришлось обратиться за помощью к спящим в ней силам Винсенты — и когда Эхат ударил ее плазменной плетью, она высоко подпрыгнула, уже в воздухе ударив наотмашь по его шлему. Удар получился скользящим, лезвие без труда рассекло армированный углепластик и оставило глубокую царапину на лбу Ястреба — что не помешало ему ударить в Мэй плазменным копьем, когда она приземлилась на ноги. От выстрела она, впрочем, легко увернулась, а потом за спиной Эхата возник Фредерик — и в упор выстрелил ему в затылок. Шлем не выдержал удара тяжелой пули и раскололся, и Ястреб, нелепо взмахнув руками, с грохотом упал лицом вниз. Мэй почувствовала, что он жив, пусть и без сознания — пуля так и не добралась до его черепа, но ее кинетической энергии хватило, чтобы отправить парня в нокаут.
А потом топор-револьвер из правой руки Фредерика испарился — и оказался в руке Бенедикта Грида. Это была работа уже его мистической способности, благодаря которой он мог перемещать к себе любой объект в зоне видимости. Не самая мощная способность, но в данной ситуации этот трюк едва не стоил Фредерику жизни — седовласый ветеран едва успел испариться перед выстрелом — и жизни Мэй тоже, потому что пуля просвистела в сантиметре от ее виска. Сольряйн переместился к Бенедикту и обухом огнестрельного топора попытался оглушить «алого», но череп толстяка выдержал удар, а из возникшей в его груди черной дыры выстрелило лиловое щупальце, которое обвилось вокруг тела Фредерика.
Грид выстрелил, а старик не переместился. У него было полно времени, чтобы телепортироваться, но он не смог — видимо, щупальце, выросшее из тела Бенедикта — подарок от Шепчущих — не позволило ему использовать мистическую способность. И от выстрела из его же оружия он содрогнулся всем телом и согнулся пополам.
Мэй не успела взвыть от горечи утраты — пробудившаяся в ней Винсента не позволила. Ярость приемной дочери Дженази бросила ее вперед, к Бенедикту, и даже когда меч из ее руки исчез, оказавшись в руки Грида, она не остановилась — и до того, как он навел на нее револьвер, врезалась всем телом, ввинчивая колено в его грудную клетку. Удар получился слишком мощным — девушка услышала хруст дробящихся ребер — и смятое тело Бенедикта отбросило к стене. Он врезался в нее спиной, роняя на лету топор-револьвер и меч, и медленно сполз вниз, без единой целой кости во всем теле.
Мэй перевела дух. С этими двумя было покончено. Бросилась к лежащему на полу Фредерику, все еще связанному щупальцем — его оторвало страшным ударом девушки. И с изумлением и радостью поняла, что старик тоже жив: стреляя в упор, Бенедикт умудрился попасть в собственное же щупальце, которое смогло остановить пулю.
— Изумительное везение, — произнесла она, помогая ему освободиться и подняться на ноги.
— Скорее, изумительное косоглазие Грида, — со стоном ответил Фредерик, потирая ушибленную грудь.
Тем временем Ариана и Шон расправились со всеми рядовыми бойцами «алых», и остался только поднятый из мертвых Боневаль-Ракрустикос, с которым никак не мог разобраться Вальд Браун. Огромному зверочеловеку было нелегко справиться с созданием, использующим сразу две мистические способности — невероятное укрепление тела и огромную скорость, но пока он крепко держал его руку, град сокрушительных и молниеносных ударов полностью поглощался его собственной мистической защитой. Мэй узнала этот расслабленный взгляд и насмешливую полуулыбку — Вальд поглощал энергию ударов противника в прямом смысле этого слова. Обычно он просто отражал кинетическую энергию ударов вовне, делая любую попытку избить его крайне болезненной для врага, но при желании он мог начать накапливать ее в себе — и вложить всю в один мощный ответный удар. Например, как тот, который последовал через пару секунд.
Огромный кулак Брауна врезался в живот мертвеца — и попросту снес его. Боневаля-Ракрустикоса отбросило; шов, соединявший два мертвых тела, лопнул, и они разлетелись в разный стороны. Комнату ощутимо тряхнуло.
— Долго возишься, Вальд, — усмехнулся Шон Шабири, очищая измазанные в крови черные когти.
— А что же ты не помог? — невесело ответил арга, рассматривая бьющиеся в конвульсиях тела, в чьих огромных ранах копошились отвратительные лиловые черви. И внезапно застыл. Никто ничего не понял, когда он с остекленевшими, мертвыми глазами рухнул на пол.
— Что за… Вальд! Что с тобой? — Фредерик был первым, кто оказался рядом. И с тоской произнес:
— Мертв.
Похолодевшая от ужаса Мэй охватила своим мистическим чутьем весь зал, каждый его сантиметр, каждую трещину в стене — и в ярости увидела огромное, еще трепещущее сердце арга в сломанной руке Бенедикта Грида. Он оказался в сознании, и каким-то образом сумел вырвать его из груди Вальда Брауна. Никто не подозревал, что он способен на такое, никогда раньше он не совершал подобного… Но сегодня смог. И убил одного из самых уважаемых предводителей «дикий». Слишком легко. До нелепости легко.
