Фред Саберхаген - Книга мечей
Теперь путь Вулкану преградила прочная запертая дверь, и он ухватился свободной рукой за выступающий угол дверной рамы, собираясь вырвать ее целиком.
Но встретил поразительное сопротивление. Всего лишь дерево и камень, но они отказывались ему уступать.
Однако овладевшее Вулканом нетерпение оказалось настолько велико, что он думал лишь о том, как пройти через эту дверь, а не почему ему это не удается. И он инстинктивно ударил по двери Щиторубом, который легко с ней справился.
Раздраженный задержкой — а еще больше тем, что комната за дверью оказалась на сей раз пуста, — Вулкан все более начал замечать другой источник раздражения — мужчину, который стискивал его шею. Орудуя свободной рукой, бог попытался оторвать наглеца и с удивлением узнал его.
— А это еще что такое? Ты что, отрастил себе новую руку после нашей последней встречи? Что ж, это мы быстро исправим…
Но тело жалкого человечка почему-то не желало отрываться. Пытаясь справиться с задачей одной рукой, и не выпуская из другой меча, Вулкан вновь испытал странное ощущение, словно силы его почти иссякли. Кольцо человеческих рук на его шее не разжималось.
Богу казалось, будто хромота в его ноге усиливается и распространяется на все тело. Кузнецу очень не понравилось ощущение бессилия. Оно становилось воистину тревожным. Не только каменная стена и деревянная дверь — даже плоть смогла теперь оказать ему сопротивление.
И все это время неограниченная мощь Щиторуба в правой руке, ставшей сильной, как никогда прежде, рвалась проявить себя.
— … А исправим мы это вот так…
И Вулкан, сунув руку за спину и несколько неуклюже орудуя мечом, попытался отрубить надоедливую человеческую плоть. Увы, слишком неуклюже. Его руки, с божественным мастерством сработавшие это оружие и его собратьев, теперь подвели хромого бога.
— Аааррр! — Он добился лишь того, что слегка ранил себя в шею.
На сей раз Вулкан не сомневался, что лезвие прошло — должно было пройти! — сквозь тело вцепившегося в него человека. Проблема же оказалась в том, что тот продолжал сжимать шею бога с прежней силой и умирать вовсе не собирался. Он даже чуть усилил хватку. Мощь этой хватки была ничтожной по сравнению с усилием, необходимым, чтобы задушить бога, но Вулкану показалось, что дышать ему стало чуть труднее. В любом случае это начало ему досаждать.
С какой стати он, бог, беспокоится из-за дыхания? Но неожиданно повод для беспокойства появился.
Человек тяжело дышал от усталости, но его дыхание было полно жизни. И он прохрипел в ухо Вулкану:
— Я был с тобой, когда ты ковал эти мечи, бог огня. В их стали есть и моя кровь, и часть моей жизни. Я знаю это…
Стоя в центре большой мастерской рядом с потухшим кузнечным горном, Вулкан напрягся и снова попытался одной рукой разорвать сцепленные на шее руки. Но не смог.
— … и знаю не хуже тебя. А может, и лучше. Теперь, когда Щиторуб коснулся меня вновь, я познал его суть. Ты не сможешь ранить меня этим мечом, пока я безоружен.
К этому времени Вулкан уже позабыл о поисках других мечей. Какая глупость — он позволил человеку напасть на него! Дело зашло слишком далеко, и с этим надо кончать. Пора избавляться от этой цепкой твари, и чем скорее, тем лучше.
Однако пока он пытался это сделать и отвлекся, на него прыгнул еще один незаметно подкравшийся человек — маленькая темноволосая женщина. Она едва не промахнулась, потому что Вулкан шагнул в тот момент, когда она прыгнула. Но все же она вцепилась ему в лодыжку и попыталась — кто бы в такое поверил? — свалить его.
Вулкан пронзил ее мечом. Точнее, попытался ее убить. Он собственными глазами видел, как лезвие Щиторуба вновь и вновь пронзает ее тело — или создает иллюзию проникновения, — не оставляя после этого ни малейшего следа.
Убедившись, что меч теперь бесполезен против вцепившейся в него хрупкой плоти, Вулкан взревел от отчаяния и душащей его ярости. Он уже давно отбросил бы меч, но тот не желал расставаться с его рукой. Стиснувшие рукоятку пальцы отказывались разжиматься.
Ладно, он все равно пустит меч в ход — единственным оставшимся ему способом. И он принялся размахивать им направо и налево, круша мебель и стены, расшвыривая куски кирпичей, дерева и штукатурки. Беспомощно волоча за собой двух мучителей, он прорубал себе проход через первый этаж. Он обрушит дом на их головы, на этих бесполезных паразитов!
Его осенила новая идея: Вулкан попытался увеличить свой рост, снова разбухнуть до подобающего богу размера. И к своему ужасу, обнаружил, что не может. Вся некогда наполнявшая его сила растаяла, утекая минута за минутой в его безупречный меч и правую руку, которая его держала.
Теперь и другие люди, увидев, что первые двое остались живы, осмелели и присоединились к ним. Чьи-то руки вцепились в левую руку Вулкана, кто-то обхватил левую ногу. Кто-то выхватил из ножен на поясе Дальнебой… впрочем, он и не собирался тратить силу этого меча на таких козявок…
К нему подбегали все новые и новые люди, окружив цепким роем. Теперь их набралось так много, что у них уже хватало сил волочить его. И они шаг за шагом выдавливали его из дома — через те самые дыры в стенах, которые он только что прорубил. Обезумевший бог отчаянно размахивал мечом, усыпая свою голову и все вокруг новыми лавинами щепок и черепицы — ему они не мешали, зато свалили двух нападавших, и Вулкан торжествующе зарычал, несмотря на сдавленную шею.
Но все новые и новые паразиты выскакивали из нор, осмелившись теперь напасть на него. Джорд крикнул, предупреждая одного из них, но опоздал. Мужчина кинулся к Вулкану и обрушил ему на голову топор. Щиторуб мгновенно отбил и удар, и топор — вместе с державшими его руками.
Другой мужчина попытался схватить Вулкана за руку с мечом. Но в ней все еще оставалось много силы — пожалуй, даже слишком много, она еще никогда не была настолько сильна. Мужчину отшвырнуло на стену, как грязь с обода колеса, переломав ему кости.
Но остальные люди держались. Теперь бога тащили уже шестеро. Каждый словно черпал решительность у других, и каждый отнимал частичку его силы.
Вулкан ревел и сыпал угрозами, хотя и понимал, что угрожать уже слишком поздно. Слова и крики ему не помогли. Он упал и покатился по полу, стряхнув некоторых и раздавив других нападавших. Ранил он всех, а тех, кто цеплялся особо упорно, безжалостно колотил. Но люди не отступали, откуда-то из полуразломанного дома выбегали все новые. Едва бог успевал избавиться от одного, как на его место запрыгивали двое. Казалось, этому не будет конца.
Кто-то сдуру выстрелил в него из арбалета, укрывшись за обломками. Щиторуб неторопливо стукнул и разрубил стрелу в полете. Ее обломки до крови ранили двоих из тех, кто боролся с богом.
