Роберт Джордан - Возрожденный Дракон
Юноша пробирался через сад, точно тень. Заслышав шорох сапог, застывал за кустом или плотно прижимался к стволу — так он обычно подкрадывался к кролику. Мимо по дорожкам прошло еще две пары солдат, причем последняя — так близко от Мэта, что он, сделав два шага в их сторону, мог выскочить прямо перед ними.
Когда стражники исчезли среди цветов и деревьев, Мэт сорвал темно-красный звездоцвет с волнистыми лепестками и, ухмыляясь, воткнул цветок себе в волосы. Это было так же весело, как таскать яблочные пироги в День Солнца, но забава эта много проще. Женщины всегда зорко следят за своей выпечкой, а глупые солдаты ни разу не оторвали глаз от каменных плит дорожки.
Вскоре Мэт уперся в белую стену дворца и, отыскивая дверь, стал пробираться вдоль живой изгороди из цветных роз, укрепленной на рамах с перекладинами. Он скользил мимо широких арочных окон, возвышавшихся над его головой, но решил не забираться во дворец через окно, потому что, если поймают, объяснить этот поступок будет труднее, чем в том случае, если его застигнут в коридоре. Появились еще два солдата, они должны были пройти совсем рядом, почти в трех шагах от него, и Мэт словно окаменел. Из окна над его головой донеслись голоса — громко разговаривали двое мужчин. И он расслышал слова:
— …на их пути в Тир, великий господин. — Голос мужчины был испуганным и заискивающим.
— Пусть они разрушат его планы, если смогут. — Этот голос звучал сильнее и глубже, голос принадлежал человеку, который привык командовать. — Так ему и надо, если три неопытные девчонки сумели обвести его вокруг пальца. Он всегда был дураком, так дураком и остался. О юноше есть какие-нибудь известия? Он единственный, кто способен погубить всех нас.
— Нет, великий господин. Он пропал. Но, великий господин, одна из девушек — отродье Моргейз.
Мэт повернулся было на голоса, но тут же заставил себя замереть. Солдаты подходили все ближе, и вряд ли они станут безучастно взирать, как он ломится через густые заросли розовых кустов. Да пошевеливайтесь же, дурачье! Валите отсюда, чтоб мне разглядеть, кто же этот проклятый человек! Какую-то часть разговора Мэт пропустил.
— …был слишком нетерпелив, вновь обретя свободу, — говорил обладатель глубокого голоса. — Он никогда не понимал одного: чтобы обдумать, разработать самые лучшие планы, наконец, чтобы реализовать их, требуется время. А он желает в один день получить весь мир и Калландор в придачу. Да побери его Великий Повелитель! Он может схватить девчонку и попытаться как-нибудь использовать ее. А это повредит моим замыслам.
— Как скажете, великий господин. Должен ли я отдать приказ, чтобы ее доставили из Тира?
— Нет. Этот дурак воспримет все как ход против него, если узнает об этом. А кто может сказать, что ему еще взбредет в голову, за чем он еще следит, кроме меча? Позаботься, чтобы она умерла по-тихому, Комар. Пусть ее смерть не привлечет никакого внимания. — Говорящий громко засмеялся. — Для этих невежественных нерях из Башни наступят не лучшие времена, если они после исчезновения девушки не сумеют ее предъявить. Все складывается очень хорошо. Пусть это будет сделано быстро. Прежде чем он схватит ее сам.
Пара солдат уже поравнялась с Мэтом. Он мысленно попытался заставить их пошустрее переставлять ноги.
— Мне кажется, великий господин, — неуверенно проговорил другой мужчина, — все не так просто. Могут возникнуть затруднения… Мы знаем: она на пути в Тир; судно, на котором она находилась, было обнаружено у Арингилла, но все три женщины покинули его. Нам неизвестно, перебралась ли она на другое судно или же направилась на юг верхом. Уж коли она достигнет Тира, великий господин, ее будет нелегко найти. Может быть, если вы…
— Неужели в мире остались одни идиоты? — резко оборвал говорящего властный голос. — Ты думаешь, я могу двинуться в Тир, чтобы об этом сразу же не узнал он? Я не намерен сражаться с ним — пока еще нет, слишком рано. Принеси мне голову девушки, Комар. Принеси мне головы всех троих — или станешь молить, чтобы я принял в расплату твою!
— Да, великий господин. Все будет так, как вы скажете. Да. Да!
Солдаты протопали мимо Мэта, ни разу не взглянув по сторонам. Мэт терпеливо ждал, когда исчезнут их спины, потом ухватился за широкий каменный подоконник, подтянулся немного и заглянул в окно.
Юноша только скользнул взглядом по роскошному — за него наверняка дали бы толстый кошель серебра — обрамленному бахромой ковру из Тарабона, расстеленному на полу. Он успел заметить, как закрылась одна из широких резных дверей. Высокий широкоплечий мужчина с мощной грудью, обтянутой зеленым шелком богато украшенного серебряным шитьем кафтана, пристально смотрел на дверь темно-синими глазами. Его черная борода была коротко подстрижена, над подбородком поблескивала седина. Облик мужчины выдавал человека безжалостного, привыкшего отдавать приказы.
— Да, великий господин, — произнес он неожиданно, и Мэт чуть было не разжал пальцы. Юноша подумал уже, что это и есть тот человек с глубоким голосом, но голос именно этого мужчины немногим ранее звучал испуганно и раболепно. Сейчас он говорил совсем другим тоном, и все же это был тот же голос. — Все будет так, как вы скажете, великий господин, — горько повторил он. — Я собственноручно отрежу головы трем девчонкам! Как только их настигну!
Он решительным шагом вышел из комнаты, и Мэт осторожно опустился на землю.
Несколько мгновений юноша сидел, скорчившись за рамой, увитой розами. Кто-то во дворце хотел смерти Илэйн, а заодно обрек на гибель и Найнив с Эгвейн. Да зачем, во имя Света, они отправились в Тир? Он не хотел бы быть сейчас на их месте.
Юноша извлек письмо Дочери-Наследницы из-под подкладки своей куртки и хмуро посмотрел на него. Может быть, имей он в руках это письмо, королева ему поверит? Мэт хорошо запомнил внешность одного из говоривших. Но времени отсиживаться в кустах не было. Нужно немедленно добиться встречи с Моргейз, тем более что бородатый может отправиться в Тир раньше, чем Мэт отыщет Моргейз. Но даже если она все узнает, нет никакой гарантии, что удастся остановить злоумышленника.
Глубоко вздохнув, Мэт ужом пробрался между двух розовых кустов, поплатившись за это только несколькими занозами и ссадинами от шипов, и двинулся по каменным плитам вслед за солдатами. Он держал письмо Илэйн на виду, прямо перед собой, чтобы была ясно различима печать золотой лилии, и думал о том, что надо будет сказать в первую очередь. Когда он крался к дворцу, то и дело, как грибы после дождя, появлялись гвардейцы, но сейчас Мэт прошагал почти через весь сад и не увидел ни одного. Он миновал несколько дверей. Не очень-то осмотрительно было бы входить без разрешения — гвардейцы вполне могли сначала прескверно с ним обойтись, а уж потом выслушали бы. Но только Мэт начал подумывать, не открыть ли следующую дверь, как она распахнулась и появился молодой офицер без шлема и с одним золотым бантом на плече.
