Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии
Они поднялись, и теперь Тириан пошел впереди. Медленно, сдерживая дыхание, они пробирались к небольшой рощице футах в сорока от часового.
– Ждите, пока я вернусь, – прошептал король своим спутникам. – Если я потерплю неудачу, бегите.
Он смело и спокойно пошел вперед, прямо на глазах у врага. Часовой уставился на него и собрался вскочить на ноги: он испугался, что Тириан – его собственный офицер и сейчас рассердится, увидев его сидящим. Но Тириан опустился на одно колено рядом с ним и сказал:
– Неужели предо мною воин Тисрока, да живет он вечно? Сердце мое наполняется радостью, когда я вижу тебя среди зверей и демонов Нарнии. Дай мне твою руку, друг.
И прежде чем тархистанец успел что-либо понять, его правая рука оказалась словно в железных тисках. Через минуту он стоял на коленях, а к шее его был приставлен кинжал.
– Один звук, и ты умрешь, – сказал Тириан ему на ухо. – Скажи мне, где единорог, и ты останешься жив.
– З-за хлевом, о господин мой, – запинаясь, выговорил несчастный.
– Хорошо. Поднимайся и веди меня к нему.
Часовой поднялся, но лезвие кинжала по-прежнему касалось его шеи, только переместилось назад, пощекотав горло. Тириан шел сзади и держал кинжал под ухом тархистанца. Дрожа, тот обошел хлев.
Тириан сразу разглядел в темноте белый силуэт Алмаза.
– Тс! – сказал он. – Молчи! Да, Алмаз, это я. Как они связали тебя?
– Стреножили и привязали уздечкой к кольцу на стене, – послышался голос Алмаза.
– Стой здесь, часовой, спиной к стене. Так… Теперь, Алмаз, приставь рог к груди этого тархистанца.
– Со всей моей охотой, – сказал Алмаз.
– Если он шевельнется, пронзи ему сердце. – И в несколько мгновений Тириан перерезал путы. Обрывками он связал часовому руки и ноги. Потом открыл ему рот, напихал туда травы, завязал веревкой от затылка до подбородка и посадил его у стены.
– Я неучтиво обошелся с тобой, солдат, – сказал Тириан. – Но это было необходимо. Если мы встретимся снова, я, быть может, смогу отблагодарить тебя. Теперь, Алмаз, идем скорее.
Левой рукой он обвил его шею и поцеловал в нос. Оба преисполнились великой радостью и, ступая как можно тише, вернулись туда, где ждали их дети.
– Все в порядке, – прошептал Тириан. – Славная ночная работа. Теперь – домой.
Они прошли несколько шагов, когда Юстэс сказал:
– Где ты, Поул? – Ответа не было. – Джил не с вами, государь? – спросил он.
– Что? – поразился Тириан. – Она не с тобой?
Им стало страшно. Кричать было нельзя, они шептали ее имя так громко, как только можно шептать. Ответа не было.
– Она отходила от тебя, пока меня не было? – спросил Тириан.
– Я не слышал и не видел, чтоб она уходила, – сказал Юстэс. – Она могла уйти незаметно. Она умеет быть тихой, как мышка, вы видели сами.
В этот момент вдалеке раздался барабанный бой. Алмаз насторожил уши.
– Гномы, – сказал он.
– И вполне возможно, вероломные гномы, враги, – пробормотал Тириан.
– А теперь звук копыт, гораздо ближе, – сказал Алмаз.
Двое людей и единорог замерли в полном молчании. На них столько всего сразу обрушилось, что они просто не знали, как поступить. Стук копыт приближался. И вдруг совсем рядом послышалось:
– Привет! Вы еще здесь?
Благодарение небесам, это была Джил.
– Куда тебя черти носили? – спросил Юстэс страшным шепотом. Он очень испугался.
– В хлев, – выговорила Джил. Заметно было, что она с трудом сдерживает смех.
– Ох, – проворчал Юстэс, – по-твоему, это смешно? Ну, тогда я скажу…
– Вы выручили Алмаза, государь? – спросила Джил.
– Да. Он здесь. Что это за зверь с тобой?
– Это он, – сказала Джил. – Скорей уйдем отсюда, пока никто не проснулся. – И она снова тихонечко прыснула.
Ее тут же послушались: они и так слишком задержались в этом опасном месте, да и барабаны гномов звучали все ближе. Лишь отойдя подальше к югу, Юстэс спросил:
– Кто он? О чем ты?
– Лже-Аслан, – ответила Джил.
– Что? – сказал Тириан. – Что ты говоришь? Где ты была?
– Ну, государь, – начала она, – когда вы сняли часового, я решила, что неплохо бы заглянуть в хлев и узнать, что же там на самом деле. Я поползла вперед. Войти было легче легкого – просто откинуть засов. Конечно, там было темно, хоть глаз выколи, а пахло… как во всяком хлеву. Я зажгла спичку, и – представьте себе! – там не было никого, кроме старого осла в львиной шкуре, привязанной веревочками по бокам. Я вынула нож и велела ему идти за мной. Собственно, угрожать ножом было ни к чему – он был по горло сыт хлевом и готов идти куда угодно, правда, Лопух?
– Вот это да! – сказал Юстэс. – Провалиться мне на этом месте! Я так рассердился на тебя, даже думал, что ты потихонечку от нас смылась. Должен признать, ты – молодчина. Если б она была мальчиком, ее следовало бы посвятить в рыцари, не правда ли, государь?
– Если б она была мальчиком, – сказал Тириан, – ее следовало бы высечь за неповиновение приказу. – Лица его в темноте никто не видел, и было непонятно, в шутку сказал он это или всерьез. В следующую минуту раздался скрежет металла.
– Что вы делаете, государь? – быстро спросил Алмаз.
– Достаю меч, чтобы отсечь голову проклятому ослу, – произнес Тириан страшным голосом. – Отойди, девочка.
– О нет, пожалуйста! – взмолилась Джил. – Правда, не надо. Он не виноват. Это все Обезьян, а он ничего не понимал. И очень жалеет. Он милейший ослик, его зовут Лопух.
– Джил, – сказал Тириан. – Ты храбрейшая и мудрейшая из моих подданных, но самая дерзкая и непокорная. Ладно, пусть живет. Но что скажешь ты сам, осел?
– Я, государь? – послышался голос осла. – Я, право же, очень жалею, что вел себя неправильно. Обезьян сказал, Аслан хочет, чтобы я так нарядился. Я думал, он знает. Я гораздо глупее его. Я только делал, что мне скажут. Мне не было никакой радости жить в этом хлеву. Меня выводили только на минутку-другую, и то ночью. Иногда мне даже забывали принести воды.
– Государь, – сказал Алмаз, – эти гномы все ближе. Хотим ли мы с ними встретиться?
Тириан на мгновение задумался и вдруг громко расхохотался. Он заговорил, уже не шепотом.
– Клянусь Львом, – сказал он, – я стал тугодумом! Встретиться с ними? Конечно, мы с ними встретимся. Мы встретимся со всеми. Мы покажем всем этого осла. Пусть увидят, чего они боялись и чему поклонялись. Мы расскажем им правду о подлом заговоре. Тайна раскрыта. Завтра мы повесим Обезьяна на самом высоком дереве Нарнии. Довольно шептать, прятаться, переодеваться! Где эти достойные гномы? Мы принесем им добрую весть.
