Юрий Иванович - Невменяемый колдун
Патриарх колдунов, видимо, устал ждать и решил сократить ненужные расшаркивания, шутки и церемонии. Поэтому проворчал в своей излюбленной манере:
– Несмотря на ранний час, дом полон поваров и временно нанятой прислуги. Готовится торжественный обед. Будут только несколько человек приглашенных, но зато каких! Назову лишь самого знаменитого: король Энормии Рихард Огромный. Достаточно? Тогда закрывай рот и скорей приглашай нас внутрь, у меня спина уже ноет от напряжения. Да и поговорить нам до обеда надо об очень многих и важных делах.
– Мне страшно неудобно, – признался парень, – но раз вы так настаиваете… Милости прошу за мной!
И Кремон Невменяемый первым въехал под величественную, древнюю, лишь чуть обновленную арку с его именем.
Эпилог
Среди ледников и вулканов
Крупные хлопья снега сыпались с неба со все возрастающей интенсивностью. Вдобавок резкие порывы ветра всколыхнули еще не устоявшиеся сугробы, и окружающее пространство наполнилось гудящим бураном. Буквально за несколько мгновений величественные вулканы Кихона скрылись из поля простого зрения за стеной разбушевавшейся непогоды. Пришлось спешно переключаться на восприятие мира через внутренние рецепторы, и все вокруг сразу же расплылось в почти сливающихся тенях. Просканировав пространство справа, Залан Лирт довольно фыркнул: товарищ по путешествию ни на миллиметр не сдвинулся с прежней траектории пути. Но самое главное – дети тоже не обратили на гримасы погоды ни малейшего внимания. Так и двигались между взрослыми, взявшись за руки и о чем-то оживленно переговариваясь. Да уж, такие отчаянные детки быстро адаптируются в любой обстановке. Что для них буран и окружающая температура всего лишь около трех градусов мороза? Тем более что до столицы оставалось не больше получаса пути.
«А ведь лето сейчас! – озабоченно подумал Залан Лирт. – Пусть даже столица гораздо северней, но ведь подобные снегопады большая редкость в это время. Или за те десять лет моего отсутствия климат так существенно изменился? Ведь и у нас, на юге, зимы стали суровее. А прошлое лето было самым дождливым на моей памяти. Хм! Да и старейшины-ветераны ясно указывают на глобальные изменения в погоде. К чему бы это?..»
В этот момент путешественники достигли огромной развилки, и товарищ справа, впервые направляющийся в столицу, послал импульс-запрос: «Куда дальше?»
Залан внимательно присмотрелся к указателям и вешкам на обочине дороги и уверенно просигналил: «Влево!» – затем придирчивым отцовским осязанием осмотрел детей, дисциплинированно движущихся между взрослыми, и вновь углубился в размышления.
«Вот только если бы все проблемы заключались в изменениях погоды! Так ведь нет. Эти странные приказы по всей стране… Это необычное оживление в больших городах… Хотя мое поместье и находится в глухомани, но сообщения о нахлынувших к нам иных существ давно будоражат все население. И самое неприятное – этот странный и срочный приказ из тайной канцелярии, фактически обозначающий только одно: его, почетного ветерана, пожизненного отставника, опять призывают для какого-то архиважного дела. И непонятно, будет ли ему дано право выбора. Ведь не всегда руководители этой весьма строгой и всесильной конторы принимают даже мотивированные отказы. А на что ссылаться мне? Что поместье нуждается в моем присмотре? Глупо! Вспомнят про двоих старших сыновей, которые уже давно, возможно еще лучшие, могут управлять обширным и разросшимся хозяйством.
Сослаться на большое количество детей и жен? Самому стыдно будет! Ведь настоящий воин только и ищет повода, чтобы окунуться в новые приключения и на добрый срок покинуть стены родного дома. Может, потребовать уважения своих прав, как пожизненного отставника? Ведь двадцать лет назад, после чудесного возвращения из Гиблых Топей, король лично наградил внушительным поместьем, титулом и пожизненной пенсией. А для Эль-Митолана о таком только мечтать можно. Тогда подобной привилегии удостоились все шестеро выживших в Семьдесят Третьем Походе. А вот интересно, что делают те пятеро? Вернее, четверо. Ведь Лялюк погиб через несколько лет где-то в пограничье. Их тоже пригласили в столицу? Надо будет первым делом поинтересоваться, чем они занимаются. Они ведь тоже молоды, кроме одного, силенка так и прет из них.
Да и знания, умения им не занимать. Такой, как Валсек, к примеру, будет до самой смерти в любую опасную дыру лезть. Если бы не его пресловутая везучесть, он бы погиб еще в детстве. А так Валсека постоянно опекают добрые духи. По легендам огов, эти духи всегда выбирают самых достойных. И вряд ли кто может поспорить, что Валсек не самый достойный. Хоть и озлобленный часто бывает.
Лишь Боролин, старый хрыч, наверняка уже где-то живет затворником. Он ведь еще тогда клялся, что ни в какие авантюры больше не полезет. Даже король на Боролина рассердился тогда, пытался на службе оставить, но тот и слушать не хотел. Может, сейчас уже и старейшиной стал? Сидит в пещерке да байки молодежи рассказывает. А ведь умел, старый хрыч, увлечь, умел! Уж порой вроде и смерть над нами пасть бездонную разинула, а ему все нипочем – смеется, балагурит. Смерть заслушается… остановится, а нас уже и след простыл. Да… если бы не Боролин, и я в Гиблых Топях пошел бы чудищам на корм…»
Снегопад почти утих, да и ветер прекратился так же неожиданно, как и начинался. Четверо путников втягивались в гигантский мегаполис рукотворных сооружений, природных скалообразований и хаоса промытых водой за тысячелетия тоннелей. Несмотря на долгое отсутствие в столице, Залан Лирт прекрасно помнил каждую улицу, основные административные постройки и весьма быстро привел детей и товарища в нужное место. Во внутренних лабиринтах Кихона царило приятное тепло и неисчислимые мириады Трего освещали подземные пространства не хуже, чем Светило на поверхности в дневное время.
Залан решил сразу же, в первый час своего прибытия, выяснить причину таинственного приказа. Поэтому оставил товарища и детей у дальней родственницы и, невзирая на протесты и настойчивые приглашения хоть немного отдохнуть с дороги, отказавшись даже от обеда, поспешил в тайную канцелярию.
Огромное фойе было наполнено движением, гомоном и атмосферой предбоевого напряжения. Но тем более было приятно почувствовать непомерное восхищение в голосе молодого лейтенанта, когда он после прочтения бумаг и осмотра удостоверения обратился к прибывшему:
– О! Господин Лирт! Меня прямо-таки распирает гордость, что я первым встретил вас в нашей канцелярии. А вашими подвигами я зачитывался еще со школьной скамьи.
