Алла Собур - Землеописание
— Я принес бумаги, лоур-дэ. Охранник на западных воротах без промедления выпустит Вас этой ночью, — гость поднялся и протянул свиток.
— Хорошо, Тиинэр. Можешь идти, — едва заметно кивнул Нэритэр. Но гость медлил.
— Может быть, — тихо произнес он, — Может быть, я мог бы служить Вам.
— Ты сослужил мне достойную службу, Тиинэр, — безразлично произнес лорд, хотя в углах карих до черноты глаз мелькнули алые искры недовольства, но гость этого не заметил.
— Я способен на большей, о лоур-дэ, — воодушевленно начал он… и глухо захрипел. Рука лорда сжалась на горле гостя, а грубый толчок заставил упереться спиной в вдруг ставшие непроницаемыми стены. Нэритэр, чуть ослабив хватку на шее, легко вздернул его, так чтоб их глаза оказались на одном уровне: темно-карие и небесно-синие.
— Служить? Мне? — несмешливо прошипел Эр, — Не слишком ли ты многого желаешь, обращенный? Право же, мне хватает и своих птенцов, отцеубийца. Неужели ты всерьез думаешь, что несколько жалких человечьих бумажек довольно, чтоб стать приближенным лоур-дэ, особенно тому, кто не имеет права и появиться на плато Смерти?
Из горла обращенного раздался тихий хрип, в котором невозможно было разобрать слов, но лорд легко догадался и ответил:
— Она спасла меня, — и разжал ладонь. Уже глядя на осыпающееся пеплом тело, тихо добавил, — Как бы только теперь не пожелала это исправить.
***
Присыпанная песком дорожка сменилась блеклым ковром травы. Вялые, бледно-зеленые листочки свивались в колечки и упруго пружинили под ногами. Лишь отойдя на добрую сотню шагов от края сада, поднимаю голову. Хрупкие светло-серые ветки покрыты мелкими яркими ягодами и узкими сизыми листочками. Растерянно поднимаю руку и срываю одну. Шарик размером с ноготь мизинца блестит на потемневшей коже оранжево-алым. Почти как кровь.
— Не волнуйтесь, они съедобные, — чуть насмешливо произносит Альгельн. Послушно закидываю ягоду в рот. Резкий свеже-кислый вкус выбивает муть из головы. С трудом подавляю желание выплюнуть коварную ягоду. А, впрочем, ничего: тихо хрустнувшая косточка вдруг наполняет рот неожиданной сладостью. Забавное сочетание.
— Сушная лонка, — комментирует сержант, — Отвар листьев часто ополченцам перед боем дают, чтоб в ступор не впали. А ягоды все больше ребятня обрывает: они лекарям ни к чему.
— И почему её до сих пор не оборвали? — удивляюсь, подхватывая еще одну.
— Не доспели, — сержант пожимает плечами, — Сладость ещё по всей ягоде не разошлась. Хотя некоторым так даже лучше кажется.
Дальше виднеются другие деревья, на некоторых тоже сверкают ягоды или фрукты. Но большинство обходится без таких украшений. И, подозреваю не только сейчас, а всегда. Все-таки это лекарский сад, а не фруктовый.
По-соседству раскинулось широкое и мощное, словно дуб, дерево с крупными в два моих кулака серыми плодами и причудливыми, словно скрепленными из четверки дуг, бурыми листьями.
— Хорнх степной, — начал рассказывать Альгельн, но его оборвал громкий крик:
— Замри! — звонкий эльфийский голос разнесся по саду, и мне на плечи легла легкая: плечом двинь — порвешь, сеть неподвижности. Покорно замираю, недоумевая что случилось с Элиси (а какие тут ещё могут быть эльф?).
Тонкие, но сильные руки ложатся на плечи и легко оттаскиваю меня в сторону, попутно снимая магическую сеть.
— Что случилось? — растерянно оборачиваюсь.
Клонящееся к горизонту солнце красит серебристые, стянутые в косу пряди розово-бежевым, хотя до заката ещё больше этина. В лиловых глазах тень недовольства и испуга.
— Снежный ильн, — осуждающе отвечает эльф и, опускаясь на колени, осторожно разводит ладонями траву там, куда я собиралась наступить. Сажусь следом и вижу: из подсохшей, бежево-коричневой земли тянется робкий хрупкий стебелек, украшенный крохотным, с горошинку серебристо-белым цветком.
— Такие на всем берегу растут, мы их белянками кличем. Небось оттуда и семена ветер занес: здесь-то его не выращивают, — чуть удивленно произносит сержант, бросив на цветок лишь мимолетный взгляд. Хм, значит это просто одна из эльфийских причуд. Интересно, почему мне тогда по остальной траве ходить можно…. Хотя, Элиси прав: было бы жаль растоптать это маленькое чудо.
— Ильн растет пять лет, прежде чем зацвести и дать семена. Круглый год, даже под снегом. Хотя слишком сильная жара может его убить. Так что обычно он растет севернее. И, в отличие от остальной травы хрупкий стебель не может выпрямиться, если на него наступят: ломается. Тогда из корня поднимается новый росток, чтоб вновь медленно за пять лет подняться на высоту половины ладони в надежде когда-нибудь расцвести. Сломать цветущий ильн…, - эльф тихо вздохнул и не окончил фразу, но было ясно каким несчастьем, если случайно, или жестокостью он считает такой поступок. Хм, хорошо он во время перехода на шалшей такую парализацию не накидывает, чтоб цветочки не потоптали.
— Конечно, — чуть насмешливо киваю, — Только я их в этой траве все равно усмотреть не смогу. А ты здесь просто гуляешь? Или что-то ищешь?
Эльф тепло улыбнулся:
— Я из лазарета. Исцелил всех, на кого хватило силы. А для остальных хотел приготовить зелье.
— Значит, собираешь травы? — уточняю. Да, Элиси прирожденный целитель. Едва появился в крепости — сразу отправился "мучить" больных.
— Именно. Хочешь составить компанию? Думаю, смогу рассказать о здешних растениях больше чем сержант, — эльф любезно улыбнулся. Лэ! Вот только этого мне не хватало: слушать лекции рассветного о ценностях травок, периодически оказываясь в сети неподвижности, спасающей от меня очередной несчастный цветочек. Хотя, могло бы быть и полезно, но после сегодняшней вспышки мне, пожалуй, лучше вздремнуть.
— В другой раз, Элиси. Ладно? — виновато улыбаясь, поднимаюсь.
— Как знаешь, — эльф недоверчиво щурит глаза, — Вот только если тебе не интересны травы, проще так и сказать.
— Интересны…, - растерянно вздыхаю, — Не совсем подходящее слово, Элиси. Думаю, мне было бы полезно поучиться у тебя. Но, боюсь, сегодня у меня было слишком много впечатлений, чтоб запомнить что-то ещё.
— Поучиться? — Элиси мягко улыбается и, наконец, встает, — Не плохая идея. Тебя интересуют только целебные травы? В Лийнисель есть множество наук незнакомых людям. И, хотя большая их часть тайна, я довольно многое могу поведать.
С трудом сдерживаю усмешку. Звучит так, словно он владеет всеми знаниями своего народа.
— Не только, — честно откликаюсь. И почему мне кажется, что я об этом ещё успею не раз пожалеть?
— Хорошо, тогда завтра начнем, — кивнул эльф и легко растаял между деревьев.
