Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество [Elfenkönigin ru]
Четыре раза приходила ее дочь в Вахан Калид. И каждый раз в ночном небе загоралось меньше огней. И город раз за разом казался все более и более запущенным. Внезапно ее дочь исчезла. Посреди горящего леса. Эмерелль закричала, заплакала.
Обвела взглядом все вокруг. Повсюду был только огонь.
Каким-то образом ей удалось уйти от пламени. Но куда бы они ни пошла, земля превращалась в пепел. Однажды эльфийке показалось, что она видит скользнувшую по небу тень дракона. Но сколько она ни искала, жизни не было. А затем за ее спиной вдруг появился кто-то. Незнакомец сидел у костра и вырывал страницы из мелко исписанной книги, чтобы скормить их огню. То был лутин. Он напомнил Эмерелль Элийю Глопса, но до конца уверена она не была. Кобольд оставался у костра, пока не сгорел даже переплет книги, а потом убежал прочь. И едва он ушел, обложка и страницы снова сложились воедино, восстав из пепла. Книга раскрылась, словно крылья птицы, и взлетела в небо. С быстротой стрелы унеслась она прочь, и вдруг показалась огромная гора. Книга летела на скалу-башню посреди заснеженной равнины. Там сидел замерзший эльф. Эмерелль увидела, что книга лежит под его левой ногой.
А затем снова появилось лицо девочки. И лицо Олловейна.
Мастер меча не произнес ни слова, но по сдержанной улыбке эльфийка поняла, что он снова стал самим собой. Он держал в руках маленькую книгу. Глаза его сияли. Он подмигивал ей…
Картина изменилась. Она смотрела сверху на Вахан Калид, наблюдала Праздник Огней. Снова и снова. Прошло много столетий. Один раз по небу, прямо под ней, скользнула угрожающая тень. Внезапно над портовым городом взвились чужие знамена. Башни-дворцы лежали в руинах, повсюду видны были флаги с мертвым черным деревом на белом фоне. Она увидела себя и Скангу. У них был третий камень альвов!
И творили они что-то чудовищное!
Она снова увидела девочку с золотистыми волосами.
— Эмерелль?
Она рывком села. В глазах у нее стояли слезы. Было холодно.
— Они здесь, — негромко произнес Мелвин.
Он все еще обнимал ее. Осторожно подтолкнул вперед.
Все еще борясь со слезами, Эмерелль поднялась. Тученырь и Пятноног сидели на белом склоне. На фоне огромной равнины они казались крохотными, словно воробьи. Сама себе эльфийка тоже казалась маленькой. Она посмотрела на гору.
Вершина все еще была скрыта от взгляда. Стоял ясный день.
Гора была прекрасна. Совсем не похожа на убийцу. Может быть, виноваты те, кто хотел достичь вершины, единственного места в мире, запретного для всех детей альвов. Эмерелль догадывалась, что Певец там, наверху. Но он не позволил ей увидеть себя. Может быть, он послал ей сны… Альвы не разговаривали со своими детьми. Но судьба мира, который они создали, им была небезразлична.
Эльфийка почувствовала себя маленькой и потерянной на огромном склоне. Может быть, гора хотела научить ее смирению?
Мелвин принес ее ремни. Свои он уже надел. Выглядел он немного смешно.
— Ты готова?
Эмерелль кивнула. Мауравани помог ей влезть в ремни и принялся зашнуровывать.
— Куда ты хочешь отправиться, Мелвин?
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— К Конлину и Лейлин. К моим. Я не сказал Лейлин, куда собираюсь, и запретил Кадлин говорить об этом. Ты знаешь, Лейлин кажется такой спокойной и приветливой, но иногда она может быть очень решительной. Она не отпустила бы меня, если бы знала… — Он затянул пояс так туго, что Эмерелль стало больно. — А ты? Сильно разочаровалась?
Она завидовала полуэльфу из-за семьи. Такой жизни она не знала. Ее отец был уже мертв, когда она родилась.
— Мне нужно на минутку вернуться к скале.
Свергнутая королева понимала, что Мелвин не одобрит промедления, но она должна была знать. Подошла к расселине, спасшей их от лавины. К могиле безымянного эльфа, у которого замерзли веки и который теперь должен был вечно смотреть на заснеженную равнину. Под его левой ногой лежала маленькая черная книжица. Эмерелль не была уверена, что книга была там, когда они первый раз видели тело.
Эльфийка опустилась на колени. Орлиная сбруя не пускала.
Нормирга потянулась и наконец кончиками пальцев сумела коснуться переплета. Книга существует! Это не иллюзия.
Нужно только взять ее, тогда ребенок с золотистыми волосами войдет в ее жизнь. Ее ребенок. И Олловейна. Если он прочтет книгу, то вернется, и она завоюет его сердце. Нужно только отнести ему книгу.
Значит, Певец все же ответил на ее вопрос. По-своему.
— Нужно уходить! — крикнул Мелвин. — Не стоит еще раз бросать вызов горе. Прошу, идем!
Эмерелль коснулась пальцами книги. Подумала о ребенке.
Будет всего четыре коронации, если она возьмет ее. Более сотни лет…
— Прошу тебя! Орлы беспокоятся. Они хотят улететь!
Эльфийка выпрямилась. Последний раз бросила взгляд на книгу. Она была уверена, что ее уже не будет здесь, если она вернется еще раз.
Орлы расправили крылья. Оттолкнулись от заснеженного склона и скользнули вниз, в долину. Затем повернули и, совершая сильные взмахи, вернулись. Эмерелль видела, как их трепал ветер. Она побежала к Мелвину. Он еще раз проверил ее ремни.
— Что ты там делала?
— Прощалась с семьей.
Мауравани пристально посмотрел на нее. Понять он не мог.
— Мне нужно в Вахан Калид, — сказала Эмерелль.
Предчувствие
Жюль повернулся на бок и поставил ноги на пол. Он весь был покрыт мучной пылью. Никогда он еще не делал этого на мельнице. Осмотрел себя с ног до головы. Он был похож на призрака.
Белокурая еще спала. Самое время уйти. Он поразвлекся.
Здорово, что он больше не конь! Сейчас он отправится в ближайший кабак. Ему нужно пиво. Понадобится очень много пива, чтобы забыть сено, овес и плохую воду из поилок. В ипостаси коня он позволял себе краткие вылазки.
Священнослужитель подошел к двери и взглянул на небо.
Между тучами сверкал узкий серп луны. Почему же он проснулся? Он почти не спал.
Потер покрытые щетиной щеки и подумал о мальчике. Интересно, где сейчас Адриен? За последние месяцы он многого добился. Нужно оставить его в покое. Проклятье, он ему не нянька. Адриен носит доспехи, делающие его почти неуязвимым. А с тех пор, как перестал гоняться за той девушкой, глупостей он стал делать намного меньше.
Жюль потянулся и отрыгнул. Вечером он слишком много съел. Снова посмотрел на спящую мельничиху. Она стоила того, чтобы остаться на пару дней. Была мила с ним. У нее было своеобразное чувство юмора, и она радовалась, что с ней в постели, ну, или на мешках с мукой, священнослужитель Тьюреда.
