Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды
— И не забудь в ответ верительную грамоту запросить. Для переговоров. Завтра пойдем дальше, на запад. Как там с дорогами, Майс?
— Я объездил перелески на пол-дня вперед. Кони могут пройти, если на мелкой рыси. Лес больше светлый, подроста мало. Земля поднимается. Болотин вовсе нет. Но зато и ручей мне встретился только один. Надо водой налиться… Нам ладно, в баклажки и на пояс. А коням?
— А коням я сейчас у княжны выпрошу бурдюки. Они-то возвращаются заговорщиков ловить. Пойдут по Тракту, а там и кринички, и колодцы. И еще у пухлого что-нибудь выцыганю… Возможно…
«Потому что хитрый,» — не вслух закончил мысль Спарк. И направился к большому зеленозолотому шатру, где теперь поместили Алиенор. Заполучив искомое, Андрей Нишарг вытребовал еще полную сотню охраны — да не Ратушных стражников ТопРаума, а княжеских личных, которые примчались вчера под самый закат. Они же привезли и зелено-золотой двухслойный шатер; пару горничных взамен Лисы; пятерых конюхов и кузнеца с инструментом; разборную походную кровать; серебрянную посуду, круглое зеркало величиной с хороший щит; погребец с выпивкой, красивый кованый треножник и котел; даже костяные ложки — множество людей и вещей, без которых Алиенор до сих пор превосходно обходилась. Ветры, старший и младший, теперь только похаживали да покрикивали. Они первыми заметили наместника и провели через кольцо стражи. Преувеличенно вежливо попросили подождать перед входом. Отловили горничную — быстроглазую светловолосую девушку, на пол-головы выше Спарка. Велели доложить. Девушка сунулась было внутрь — едва успела отклониться.
— Хорошо, что явился, — вышедшая Алиенор подкидывала на ладони тот самый гребень. — Надо тебе кое-что рассказать. Ветер, проводи!
Девушка направилась к озеру. Проводник двинулся справа, а старший из пары Ветров послушно зашагал следом.
— Сначала спрошу… можно?
Спарк молча кивнул.
— Тебе тогда… доложили… что я сбежала?
Утвердительный наклон головы.
— И что ты подумал?
Наместник пожал плечами. Положил пальцы на холодные серебрянные квадраты — Пояс звякнул. «Почему бы и не рассказать? Кому это сейчас интересно?»
— Вряд ли ты знаешь, госпожа, что я десять здешних лет ждал свою девушку. Любимую… — теперь Игнат мог произнести это без подросткового стеснительного хихиканья. — Она же, появившись в угаданном месте, переехала в ГадГород раньше, чем нам удалось встретиться. Я направил туда посла… Сэдди Салеха… а ему отрубили руки. Нарочно, чтобы вызвать нас на бой и разбить, оперевшись на мощные укрепления города.
— В том письме…
— Вот именно. Говоря коротко, я попросил у Ледяной Ведьмы, чтобы ему вернули кисти.
— Ваша магия может и такое?!!
— Может-то она может, но волшебник платит за сильное колдовство собственной жизненной силой, чем приближается к смерти. Говорили — признаться, я побоялся уточнять, — что Вийви заплатила за пришитые кисти четырьмя годами.
— Кто же согласится лечить подобной ценой?
— Она бы и не согласилась. Но я просил именем Четвертого Закона. «Не смей отказывать в помощи любому, кто просит об этом именем Четвертого Закона Леса. Не смей задерживать плату, спрошенную за оказание тебе такой помощи».
— А плата… любая?
— Именно что любая.
— И тебя отправили на север… Зачем? Найти это озеро, чтобы лечить… Вот вы его нашли. Что дальше?
— Это уже второй вопрос.
— Ох, будет и третий, и пятый! Но в самом деле, вернемся к первому. Что ты тогда подумал? Обо мне?
— А что я мог о тебе подумать, если моя девушка, ради которой все это затевалось, поговорила со мной десятью словами, послала меня… в туман. И сбежала домой. Что мне оставалось думать о тебе? «Очередная неудача», наверное. Или: «не судьба». Или как-то так.
Алиенор присела у берега, сунула руки в прозрачную воду.
— Ты перстней не носишь, — заметил Спарк, — Если совсем честно, я тогда подумал, что Князь… или кто-нибудь из его окружения… мало ли… просто хочет сорвать переговоры. А потом как раз первый земельный бунт. Потом… А вот что ты подумала, когда Тигренок опознал меня по Поясу?
Девушка выпрямилась, отряхнула воду с пальцев.
— Ты меня поймал! Точно так же подумала: «Судьбу на кривой не объедешь». Надо было три года скрываться у троюродного дядьки в глухом пограничье… не поверишь, коз доить научилась! — похвасталась дочь Логвина Лапушки, — Чтобы в конце концов на Тракте… совершенно случайно… получить в охрану того самого Людоеда! За что тебя так, можешь сказать?
— Могу. Но ты не поймешь без долгих объяснений. А тебе ведь ехать скоро.
— Ну, теперь там есть кому укладываться… Не хочешь говорить, не надо.
— Не знаю, просто, как объяснить. До сих пор я тебе только про ГадГород рассказывал. На привалах, когда ты расспрашивала и записывала. А это прозвище еще с тех пор, как я жил на Волчьем Ручье. Еще до того, как Пояс получил.
— А-а, так твоя девушка из Леса?
Игнат потеряно улыбнулся:
— Нет, еще до Леса… О-ох, тут надо с самого начала объяснять. Может, лучше пока твой второй вопрос?
Княжна обиженно надулась. Спарк сделал вид, что не заметил:
— Ладно, тогда можно, я спрошу?
Сдержанный наклон головы.
— Тебя в самом деле прозвище напугало?
Княжна пожала плечами. Положила пальцы на холодные бляшки, приклепанные к узкому пояску. «Почему бы и не рассказать? Кому это вообще интересно?»
— Мне… надоели великие воины. Я еще с отцом всегда спорила… Он-то меня думал выдать… ну, понятно, за какую-нибудь важную шишку из соседей. Когда приказал ехать на юг, я сперва решила: повезло. Мог бы в Урскун закатать… Там женщина просто говорящий скот. Для вынашивания будущих, конечно, же, воинов! — Алиенор сплюнула, — За то их госпожа Висенна и не любит. Крепко не любит… Каждый год — не междуусобица, так недород, не неурожай, так моровое поветрие; не чума, так война с нами… При прапрадеде они ТопТаун брали, а сейчас их забили в предгорья… Впрочем, наши домострои мягче только по виду, нутро такое же. Баба — значит, кровать-корова-котел!
— Тебе бы со Скаршей поговорить, — вздохнул наместник.
— С кем?
— В Истоке, под Седой Вершиной со мной у Мастера Лезвия училась. Тоже от домашних сбежала. Хитро так пристроилась к каравану, что до Истока добралась без ущерба. Нарочно за меч взялась, потому что женщине — не положено.
— Ты ее любил?
— С чего ты взяла?
— По голосу.
Спарк опустил взгляд на ярко-зеленую траву:
— Не знаю. Видишь ли, я тогда еще только об Иринке и мечтал… Скаршей я восхищался — за смелость. Она потом вернулась домой. Краем уха слышал: вышла замуж, детей трое.
— А, так она просто доказывала себе, что может… ну да. А где она живет?
