Роберт Джордан - Сердце зимы
– А если я попрошу тебя подождать три часа? – спросил Мэт, по-прежнему сидя рядом на корточках. – Помнится, Ата’ан Миэйр отмеряют час с точностью до минуты.
То был другой человек, чьи воспоминания теперь принадлежали ему – воспоминания о плавании на корабле Ата’ан Миэйр из Аллораллена в Барашту и о ясноглазой женщине Морского Народа, которая плакала, отказавшись последовать за ним на берег.
– Кто ты? – прошептала она.
– Если это важно... меня зовут Мэт Коутон.
– Я – Нестелле дин Сакура Южная Звезда, Мэт Коутон. – Он услышал, как она сплюнула, и понял, что она делает. Он тоже плюнул себе на ладонь, и их руки нашли друг друга в темноте. Ее ладонь оказалась такой же мозолистой, как и у него, пожатие было крепким. – Я подожду, – сказала она. – И я не забуду тебя. Ты великий и хороший человек.
– Я просто игрок, – ответил он. Ее рука потянула его руку к ошейнику на шее, и под пальцами Мэта металлическая полоска со щелчком разъединилась. Женщина испустила очень долгий вздох.
Мэт всего один раз показал Нестелле, куда нужно приложить пальцы и в чем хитрость запора, и она поняла сразу, но он заставил ее закрыть и открыть ошейник трижды, прежде чем остался удовлетворен. Если уж он так поступил, нужно удостовериться, что все сделано как надо.
– Отмерь три часа, как можно точнее, – напомнил Мэт.
– Со всей возможной точностью, – прошептала она.
Она могла все погубить, но если он не воспользуется такой возможностью, кто тогда? В конце концов, он ведь везунчик. Может, в последнее время везение его не так бросается в глаза, но он все-таки нашел Эгинин – именно тогда, когда она была ему нужна. Мэту Коутону по-прежнему везет.
Выскользнув из комнатушки так же бесшумно, как и вошел, Мэт закрыл дверь. И язык у него присох к гортани. Прямо перед собой он увидел широкую спину седой женщины в платье с красными вставками. За ней, выпрямившись во весь рост, стояли Эгинин, рядом – Теслин, прикованная к Ринне серебристой привязью ай’дама. И ни следа ни Домона, ни Ситы, ни Эдесины, которую он так и не видел в глаза. Эгинин свирепо сверкала глазами, словно львица над добычей, зато Теслин, перепуганная до полной растерянности, хлопала широко открытыми глазами и дрожала, а у Ринны был такой вид, будто ее вот-вот вырвет.
Не смея дышать, Мэт осторожно шагнул к седоволосой женщине и вытянул руки. Если он одолеет ее раньше, чем она закричит, ее можно будет спрятать... Где? Сита и Ринна наверняка захотят убить ее. Неважно, чем держит их Эгинин, но эта женщина может теперь их узнать.
На миг суровый взгляд Эгинин встретился со взором Мэта поверх плеча седоволосой сул’дам, а потом она вновь обратила свои голубые глаза на стоявшую перед ней женщину.
– Нет! – резко сказала Эгинин. – Сейчас нет времени менять мои планы. Верховная Леди Сюрот сказала, что я могу использовать любую дамани, какую пожелаю, Дер’сул’дам.
– Конечно, миледи, – ответила седоволосая в явном замешательстве. – Просто я хотела заметить, что Тесси еще по-настоящему не обучена. Вообще-то я и пришла заглянуть к ней. Теперь ее подготовка идет очень хорошо, миледи, но...
По-прежнему не дыша, Мэт на цыпочках попятился. Он спустился по темной узкой лестнице, руками опираясь на стены и стараясь перенести на них часть своего веса. Он не помнил, скрипели ли под ногами ступени, когда он сюда поднимался, но мало ли что... Не все же на везение полагаться. На удачу надейся, а сам не плошай. Только так можно прожить подольше, а ему очень хотелось прожить долгую жизнь.
У подножия лестницы Мэт остановился, отдышался, пока не перестало бешено колотиться сердце. Вернее, пока оно слегка не поумерило свой стук. Может, оно и до завтра не перестанет колотиться. Кажется, с того мгновения, как он увидел седую женщину, он и вовсе не дышал. О Свет! Если Эгинин полагает, что взяла дело в свои руки, это, конечно, прекрасно, но все же!.. О Свет! У нее что, петли для этих двух сул’дам припасены?! Ее план? Однако насчет того, что нет времени, она права. И Мэт побежал.
Он бежал, пока бедро не пронзила острая боль, и он налетел на инкрустированный бирюзой столик. Чтобы не упасть, Мэт вцепился в гобелен, изображавший цветущий летний луг. Шелк такого обращения не выдержал, и ткань с треском оторвалась наполовину от желтого мраморного карниза. Стоявшая на столике высокая ваза опрокинулась на пол, и по красно-синим плитам брызнули осколки белого фарфора, а по коридору эхом прокатился грохот. Дальше Мэт уже заковылял. Но заковылял, как мог быстро. Если кто-то явится на шум, он не должен обнаружить Мэта Коутона, стоящего столбом над учиненным беспорядком. Его там и рядом не будет – он должен оказаться, самое меньшее, в двух коридорах от злополучного столика.
Прохромав остаток пути до покоев Тайлин, Мэт прошел через гостиную и ввалился в спальню, не сразу сообразив, что там зажжены все лампы. В камине был вновь разожжен огонь, рядом в золоченой корзине лежали аккуратно сложенные поленья. Тайлин, закинувшая руки за спину и собравшаяся расстегнуть пуговицы, подняла взгляд на возникшего на пороге Мэта и нахмурилась. Ее темно-зеленое дорожное платье было измято. Трещало пламя, в дымоход взлетали снопы искр.
– Не думал, что ты уже вернулась, – сказал Мэт, стараясь сообразить, что к чему. Вроде он все обдумал, что могло пойти не так нынче ночью, но мысль о возвращении Тайлин даже не приходила ему в голову. И способность думать теперь ему, кажется, вовсе отказала.
– Сюрот узнала об исчезновении в Муранди какой-то армии, – опустив руки, медленно ответила Тайлин. Ответила равнодушно, а это значило, что все свое внимание она переключила на Мэта Коутона. Она пристально разглядывала юношу. – Что это за армия и как армия может исчезнуть, я не знаю, но она решила немедленно вернуться. Мы все бросили и улетели – она, я да еще женщина, которая правит этими летучими тварями. У причалов Сюрот реквизировала двух лошадей, и мы сразу прискакали сюда. А она даже не во дворец направилась, а в гостиницу на той стороне площади, где живут все ее офицеры. По-моему, спать она сегодня не собирается и им, похоже, не даст...
Замолчав, Тайлин плавной походкой, мягко ступая по коврам, приблизилась к Мэту и провела пальцем по его простой зеленой куртке.
– Беда с прирученным лисом, – тихо промолвила она, – рано или поздно, но лис вспоминает, что он все-таки лис. – Ее большие глаза словно вбирали Мэта в себя целиком, без остатка. Вдруг Тайлин схватила Мэта обеими руками за волосы и, пригнув к себе, поцеловала, да так крепко, что у него закружилась голова. – Вот так, – прерывающимся голосом прошептала она, наконец отпустив его, – я по тебе скучала. – И, ничуть не изменив выражения лица, Тайлин отвесила Мэту такую затрещину, что у него зазвенело в ушах и из глаз искры посыпались. – А это за то, что хотел улизнуть, пока меня не было. – Повернувшись к Мэту спиной, она откинула на плечо гриву волос цвета воронова крыла. – Пуговицы расстегни, мой миленький лисенок. Мы приехали так поздно, что я решила не будить своих камеристок, но из-за этих ногтей не могу справиться с пуговицами. Одна – последняя – ночь вместе, и завтра я отпущу тебя на все четыре стороны.
