Пола Вольски - Великий Эллипс
Против Империи? Гирайз колебался. Он обдумывал возможность уловки, но тут же отбросил эту мысль. Каслер Сторнзоф на это не способен, тем более сейчас. Смятение или легкомыслие?
— Я в полном сознании, — ответил Сторнзоф на не заданный вслух вопрос. — Я защищаю Грейсленд. Именно поэтому я не служу больше Империи. За последние недели я слишком хорошо рассмотрел ее лицо.
— Именно поэтому ты встал на пути у грандлендлорда?
— Нет времени объяснять. Помоги мне подняться.
— Оставайся лежать, пока я бегаю за доктором.
— Не сейчас. Мне не так уж плохо. У меня достаточно сил, чтобы проводить тебя до лаборатории. Что произойдет, когда мы там окажемся — это уже твое дело. Твое лицо, — он попытался слабо улыбнуться, — такое удивленное.
Мягко сказано. Гирайз размышлял. Если Сторнзоф действительно сможет поставить его лицом к лицу с неуловимым Невенским — если бы он смог поговорить непосредственно с магистром тайных знаний и подкупом или иным способом склонить его к сотрудничеству, — тогда одним махом решилась бы проблема согласия капризного Безумного Мильцина. Магистр со всеми своими жизненно важными знаниями мог бы сегодня же ночью отправиться в Ширин. Возможность представлялась уникальная и бесценная.
— Ты считаешь, что сможешь найти дорогу к лаборатории? — Гирайз старался не смотреть на рану Каслера.
— К источнику сверхъестественной силы — да. Я чувствую такие вещи.
— Я помню. Но у тебя серьезная рана, и тебе лучше…
— Не беспокойся. Ты не можешь отказаться от такой возможности.
Он был прав. Совесть Гирайза возмутилась, но он остался бесчувственным к ее зову:
— Вот моя рука.
Несмотря на помощь, Сторнзоф поднимался с большим усилием. В горле у него захрипело, но все же он выпрямился. Его качало, и он вынужден был тяжело опереться на руку Гирайза.
— Я знаю, это внизу, — произнес Каслер. — Мы должны найти дорогу, ведущую в подвалы.
Гирайз кивнул. Вместе они вышли из вестибюля и пошли, часто останавливаясь, по коридору. За ними тянулся кровавый след.
Орлиный взор грандлендлорда окинул Длинную галерею. Здесь было шумно, жарко и полно иностранных дураков. Повсюду его глаза натыкались на идиотски гримасничающие лица, но нигде он не видел того, которое искал. Он не собирался попусту тратить время, расспрашивая в поисках проводника. Он был нацелен на единственного человека, который мог наверняка привести его в лабораторию, — короля Мильцина IX. Такой дерзкий ход, несомненно, вызовет международное негодование, но игра стоит свеч. Дипломаты пусть заламывают руки, но успех будет одобрен императором, а это было единственное мнение, с которым он считался.
Однако короля нигде не было видно. Вероятно, он появится, когда сочтет нужным, но Торвид не собирался идти на поводу у гецианских прихотей. Нахмурившись, он поймал взгляд одного из ближайших к нему слуг в черно-серой ливрее. Едва заметный кивок, и переодетый наемник подошел. Последовал краткий разговор, в завершение которого фигура в ливрее поклонилась и исчезла.
Торвид наблюдал, как его человек осторожно перемещался по галерее, дважды остановился, чтобы обменяться словами с еще двумя фальшивыми слугами, которые в свою очередь подошли к трем фальшивым гостям. Он кивнул. Все шесть наемников получили новый приказ. Теперь они знают, что план нападения изменился, они знают, что их хозяину требуется выявить местонахождение гецианского монарха. Они не знают, почему план изменился. Он еще больше нахмурился, злоба, слишком сильная, чтобы ее не замечать, поднявшись из глубин, горячила его голову. Они не знают, что член Дома Сторнзофов разоблачил себя как изменник своей страны и своего императора. Они не знают, что чистая кровь Сторнзофов проявила слабость, преступную глупость и неполноценность. Они не знают и, к счастью, никогда не узнают, поскольку его собственные решительные действия спасут сегодняшний день, предвосхитят бесчестие и защитят от позора имя Сторнзофов.
Никто никогда не узнает, почему Каслер Сторнзоф умер. Его репутация героя будет продолжать жить, и никто, кроме Торвида Сторнзофа, не будет знать о фальши этой маски.
Это не должно было быть маской, в этом не было смысла, для этого не было причин. Нравственное падение сына его сестры казалось столь же необъяснимым, как и непростительным, и быстрая, не обремененная скандалом, в зените чистой славы смерть была слишком незначительным возмещением. Изменник отделался слишком легко.
Торвид кипел от ярости. Она слишком настойчиво напирала изнутри, но он не мог позволить себе горячности. Люди уже начали работать, очень скоро кто-нибудь принесет требуемую информацию, и тогда он начнет действовать. А пока он не может подозрительно стоять в стороне, он должен вести себя как обычный гость.
Взяв бокал с подноса суетившегося поблизости официанта, он освежил себя и обвел глазами окружавшие его лица. Многие были ему незнакомы, и это его устраивало, но неподалеку стоял генерал-майор Лаарслоф — родственник короля и видный военный историк, чье общество не слишком раздражало. Приблизившись к генерал-майору, он завязал разговор. Лаарслоф начал пересказывать невероятные слухи, касающиеся разработки новых военных кораблей с железной обшивкой, Торвид слушал вполуха, мысли его вращались только вокруг Мильцина IX. Где же король, и что его задерживает?
Вывернувшись из королевских объятий, Лизелл поднялась с кушетки. Чуть опьяневшая и взволнованная, она убрала выбившуюся влажную прядку, которая лезла ей в глаза. Ситуация развивается совсем не так, как надо. Каким-то образом тема Разумного Огня ушла на задний план. У Мильцина совсем иное на уме. Ей остается только умело лавировать, да так, чтобы не оттолкнуть его вовсе. И теперь пришло время вновь повернуть разговор в нужное русло.
— Куда же вы от меня сбежали, дорогая? — спросил король. Лицо его пылало, он возбужденно дышал. Он похлопал рукой по кушетке. — Вернитесь, я скучаю по вам.
— Извините, сир, я должна поговорить с вами. Мне нужно сказать вам нечто важное.
— Вы это важное должны мне сообщать из дальнего угла комнаты?
— Да, так голова лучше работает, — польстила она.
— Какая польза от хорошо работающей головы в такой момент? Мы нашли друг друга. Пользуйтесь моментом, моя дорогая. Отдайтесь чувствам.
— Сир, я не могу отдаться чувствам, по крайней мере, до того, как сообщу вам то, что должна. А именно: мое правительство уполномочило меня предложить вам большую сумму в обмен на секрет Огня. Вонар готов заплатить тридцать миллионов новых рекко. — Во Рувиньяк посоветовал ей начать с меньшей суммы, чтобы оставить королю возможность ее повысить. Лизелл с надеждой ждала ответного предложения.
