Дженнифер Робертсон - Разрушитель меча
— Ну? — пригласил я.
Один из борджуни пошевелился. Его темное лицо было рябым из-за перенесенной болезни. Длинные волосы, зачесанные назад, блестели от обилия масла. Вьющиеся концы оставляли серые следы на плечах его пыльного кремового бурнуса. Борджуни смотрел на меня вызывающе.
— Танцор меча? — спросил он.
Я приподнял свой клинок, чтобы поймать солнечный луч и пустить ему в глаза. Я решил, что такого ответа будет вполне достаточно; с борджуни не вступают в переговоры и не заботятся о тонкости их чувств. При встрече с ними нужно сразу переходить к делу и разговаривать хорошей сталью, пусть даже слегка подпорченной Чоса Деи.
Борджуни выругался, прищурился, прикрылся рукой от света. Позади него забормотали его люди, но одно резкое слово заставило их замолчать. Он опустил руку, накрыв ладонью рукоять ножа. Борджуни не смотрел на Дел. Он успел увидеть все, что нужно было увидеть, чтобы понять, чего он хочет.
Другая рука отпустила повод и сделала легкий жест, который ясно говорил: со мной семь верховых бандитов, людей безрассудных, а потому опасных. Они уже показали на что способны, достаточно вспомнить трупы, которые мы похоронили.
Рука повторила жест. Борджуни терпеливо ждал.
— Нет, не страшно, — сказал я ему.
Темные глаза сузились. Он кинул взгляд на Дел, задержался на обнаженном клинке и снова посмотрел на меня.
— Женщину, — прорычал он, — и ты свободен.
Значит сделка. Очень похоже на борджуни. Профессия танцора меча дает свои преимущества — только в этом случае я вынужден был признать, что сомневался в благоприятном для нас исходе. Восемь к двум не самое лучшее соотношение, даже если борджуни, в своем невежестве, уверены, что будет восемь к одному. Да, я сильный и быстрый, и я умел этим пользоваться, но даже с моими способностями можно было погибнуть. И все же я был готов рискнуть. Я весело ухмыльнулся, показав зубы.
— Я в любом случае уйду свободным. Ты думаешь, что сможешь взять Песчаного Тигра?
Дел, тренированная в соответствии с изысканным кодексом чести Стаал-Уста, разумеется посчитала мои слова ненужным хвастовством, но на Юге так было принято. С борджуни надо пользоваться любым преимуществом. Чем больше они будут беспокоиться, опасаясь на себе опробовать мастерство Песчаного Тигра и его меча, тем лучше. Это несколько уравнивало шансы.
Черные глаза сверкнули. Вождь борджуни попробовал другой подход.
— Почему женщина держит меч?
— Потому что она тоже танцор меча, — я не видел смысла врать, кроме того, я не сомневался, что он мне все равно не поверит. — Она владеет магией, — небрежно добавил я. — Могущественной Северной магией.
Он прищурился, оценивая Дел. И, конечно, ничего не увидел — это не так просто — кроме магии Северной красоты, покрытой густым занавесом светлого шелка, свисающего с одного мускулистого плеча и струящегося по короткой тунике, не скрывающей красоты тела. Ему даже в голову не пришло задуматься о мече и о его способностях.
Да и кто бы задумался? Бореал хорошо умеет хранить секреты. И Дел не хуже. Легкое движение пальцев. Семь людей, ожидавших команды, медленно поехали вперед. Мы с Дел, не переговариваясь, сразу встали в позицию спиной к спине. Я сразу почувствовал знакомое натяжение мышц, напряжение внутренностей. Позади меня, Дел замурлыкала. Приготовилась петь. Приготовилась танцевать.
Вождь не двигался.
— Песчаный Тигр, — сказал он, словно хотел убедиться.
И в этот момент, только в этот момент, до меня дошло, что даже борджуни могли иногда принимать к сведению слухи. Может я сделал глупость, назвав свое имя. Может я по дурости подтвердил ходившие по пустыне рассказы. Если Рашад говорил правду — а у меня не было причин сомневаться в нем — за наши головы могли пообещать много золота.
Я очень тихо выругался.
Песня Дел стала громче, когда борджуни атаковали.
9
Один из наиболее легких — и наиболее действенных — способов расправиться с верховым врагом это подрезать его лошадь. Конечно способ не честный и не красивый, зато быстрый. В некоторых случаях этот прием может даже избавить вас от дальнейшей работы: я неоднократно видел как всадники, падая, оказывались придавленными своими лошадьми, а иногда и разбивались насмерть. Это экономит время и силы. И хотя каждый раз надеяться на такой удачный исход нельзя, остается шанс, что те несколько секунд, пока человек будет пребывать в состоянии шока после падения, он не сможет защищаться. И разобраться с ним окончательно будет легко.
Когда я дерусь, в пределах круга или за его границами, в беззаконном мире, я всегда ощущаю странное замедление времени. Хотя мир и не застывает, тем не менее замедляется так, что я легко успеваю рассмотреть каждое движение.
Я думал, что подобное происходит с каждым во время танца или в бою, пока однажды не упомянул об этом в разговоре с моим шодо. На другой день он решил проверить правдивость моего заявления и подсунул меня хорошо известному, обученному танцору меча по имени Аббу Бенсир. Я не только победил его, но и оставил ему метку на всю жизнь, едва не раздробив его горло.
Я объяснил моему шодо, как только оправился от шока после выигрыша тренировочного танца, что атаки Аббу было относительно легко блокировать, частично потому что он ленив и самодоволен, но по большей части потому что я видел каждое изменение движения, повороты меча и выпады ДО ТОГО, как это движение начиналось. Я смотрел на противника и перед моими глазами проносились все возможные варианты боя. От меня требовалось всего лишь быстро разобраться в стиле, оценить привычки и подвести свой меч к нужному месту, чтобы встретить удар.
Я думал, что все люди танцевали так. А разве без этого можно выиграть танец? В конце концов мне объяснили, что я ошибаюсь, что не каждый имеет возможность видеть движение до того, как оно начнется, или может с большой вероятностью определить, каким будет следующий удар противника, чтобы успеть выставить защиту. Такое предвидение и умение противостоять, как объяснил мой шодо, было самым лучшим даром, на какой мог рассчитывать танцор меча. Еще шодо добавил, что я одарен более чем кто-либо из его учеников и смогу пользоваться своим талантом очень долго, наверное многие годы — если не разленюсь или не стану чересчур самодовольным.
Что ж, надменным я был всегда. Часто самоуверенным. Но самодовольным никогда.
Борджуни на лошадях приближались. Весь мир привычно замедлил движение, чтобы я мог успеть оценить все варианты и увидеть все самые быстрые движения. Я терпеливо ждал, с мечом наготове, а один борджуни с криком летел ко мне, обещая мою скорую смерть.
