Майкл Муркок - Феникс в Обсидановой стране
— Вон! Вон, смотрите!
Матрос был прав.
И тут я услышал голос. Отдаленный, неясный, он словно звал на помощь.
— Может, кто-то попал в беду? — предположил я.
Епископ сделал нетерпеливый жест.
— Вряд ли!
И свет, и голос меж тем приблизились. И до нас явственно донеслось одно слово. Очень явственно.
— Берегитесь! — кричал голос. — Берегитесь!
Белпиг фыркнул:
— Пиратская уловка, вот что это такое! Моргег, воинов к бою!
Моргег отправился вниз.
Источник света был теперь совсем близко. А голос звучал несколько иначе — как стон или плач.
И тут мы увидели, что это такое. Огромная золотая чаша, словно подвешенная во мраке. Чаша гигантских размеров. Именно из нее исходили и свет, и стон.
Белпиг даже отступил на шаг и прикрыл глаза. Он, несомненно, никогда в жизни не видел такого яркого света.
Голос зазвучал вновь:
— УРЛИК СКАРСОЛ, ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ИЗБАВИТЬ ЭТОТ МИР ОТ БЕД И ОБРЕСТИ ПОКОЙ ДУШИ — ТЫ ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ!
Это был голос, который преследовал меня в моих ночных кошмарах. Теперь он звучал наяву. Настала моя очередь испугаться.
— Нет! — воскликнул я в ответ. — Я никогда больше не коснусь Черного Меча! Я поклялся в этом!
Я произносил все эти слова сам, но они как будто исходили не из моих уст, словно не я их придумал. Ведь я до сих пор так и не понял, что такое Черный Меч и почему я отказываюсь владеть им. И отвечал как бы не я, а все те воины, коими я когда-то был, и те, кем мне еще предстояло стать.
— ТЫ ДОЛЖЕН!
— Никогда! Ни за что!
— ЕСЛИ НЕТ, ЭТОТ МИР ПОГИБНЕТ!
— Он и так обречен!
— НЕТ!
— Кто ты? — я все еще не верил, что это проявление какой-то потусторонней, сверхчеловеческой силы. Все, что до сего времени со мной случалось, имело хоть сколько-нибудь приемлемое объяснение. Но только не эта кричащая Чаша и не этот голос, звучащий с небес, подобно голосу Бога. Я всматривался в Чашу, стараясь определить, что в нее налито, но, похоже, она была пуста.
— Кто ты? — вновь прокричал я.
Искаженное лицо епископа Белпига заливал яркий свет. Он корчился от ужаса.
— Я — ГОЛОС ЧАШИ. ТЫ ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ!
— Никогда!
— ТЫ НЕ СТАЛ СЛУШАТЬ ГОЛОС, ЧТО ЗВУЧАЛ В ТВОИХ СНАХ, ПОЭТОМУ Я ПРИШЕЛ К ТЕБЕ НАЯВУ В ЭТОЙ ФОРМЕ, ЧТОБЫ ТЫ НАКОНЕЦ ПОНЯЛ, ЧТО ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ…
— Никогда! Я же поклялся!
— …И КОГДА ТЫ ПОДНИМЕШЬ ЭТОТ МЕЧ, ТОГДА СМОЖЕШЬ НАПОЛНИТЬ ЧАШУ! ДРУГОЙ ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ МОЖЕТ НЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ, ВЕЧНЫЙ ГЕРОЙ!
Я зажал уши ладонями и закрыл глаза.
И тут же почувствовал, что свет пропал.
Я поднял веки.
Чаша исчезла. Вокруг опять царил мрак.
Белпиг весь трясся от страха. Было ясно, что он считает меня виновником этого ужасного явления.
— Это не по моей вине, уверяю вас, — произнес я мрачно.
Белпиг долго кашлял, прежде чем что-то сказать.
— Я слыхал о людях, способных вызывать иллюзии, граф Урлик, но совсем не такие иллюзии… Не такие страшные… Это впечатляет, но я надеюсь, вы не станете еще раз злоупотреблять своей властью… То, что я не могу ответить на ваши вопросы касательно этого колокола, вовсе не значит, что вам следует прибегать…
— Даже если это была иллюзия, епископ, вызвал ее вовсе не я.
Белпиг хотел что-то сказать, но передумал. Пошатываясь и содрогаясь, он отправился вниз.
Глава VIII
Логовище морского оленя
Я еще долгое время оставался на палубе, вглядываясь в полумрак в надежде увидеть хоть что-нибудь, что даст мне ключ к разгадке этого странного видения. Если не считать той ночи в царстве элдренов, когда я видел себя таким, каким я стал теперь, это было в первый раз, когда мои ночные кошмары явились ко мне наяву.
И теперь это был, конечно, не сон, ибо епископ Белпиг был всему этому живым свидетелем, равно как и весь экипаж корабля, и члены его свиты. Они переговаривались на нижних палубах-террасах, поглядывая на меня с некоторым беспокойством, несомненно надеясь, что я более не допущу подобных явлений.
Однако если кричащая чаша была со мной, то невидимый колокол явно имел какое-то отношение к епископу Белпигу.
Тогда почему епископ продолжал эту охоту? Любой здравомыслящий человек на его месте давно бы вернулся к Обсидиановому городу, к безопасности. Может быть, он назначил в этих водах рандеву с кем-нибудь? Но с кем? С кем-то из пиратов, которых он упоминал ранее? Или даже с Серебряным Воинством?
Но все это были незначительные вопросы по сравнению с последним событием. Так что же такое этот Черный Меч? И почему что-то внутри меня столь решительно от него отрекалось, хотя я понятия не имел о том, что это такое? Несомненно, это название вызвало в моей душе какой-то отклик, словно что-то смутно знакомое. И еще — мне очень не хотелось думать об этом. Именно поэтому я в ту ночь овладел этой девицей. Кажется, я был готов делать все что угодно, лишь бы забыть об этом мече, бежать от него.
Позднее, все такой же смущенный и растерянный, я вернулся в свою каюту и залез в гамак. Но заснуть не мог. Я просто не хотел спать, опасаясь, что во сне ко мне опять придут кошмары.
Я вспомнил обращенные ко мне слова: Если ты хочешь избавить сей мир от бед и найти решение собственных проблем, ты должен вновь поднять Черный Меч.
Монотонный речитатив вновь зазвучал в моих ушах: Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч — меч Героя. Слово Меча — Закон для Героя…
В одном из своих воплощений — то ли в прошлом, то ли в будущем, поскольку Время по отношению ко мне значения не имело — я, видимо, отрекся от Черного Меча и избавился от него. И тем самым, по всей вероятности, совершил преступление (или, по меньшей мере, обидел кого-то — или что-то? — жаждавшее, чтобы я вернул себе этот меч), за которое теперь я нес наказание: именно за это меня швыряло то туда, то сюда во Времени и Пространстве. Или, вполне возможно, как на то намекали мои ночные кошмары, мое наказание именно в том и состояло, что я теперь знал обо всех моих превращениях и воплощениях и полностью осознавал всю глубину своей трагедии. Утонченное наказание, если это действительно так.
Хотя я более всего желал обрести мир и покой и получить возможность вернуться к Эрмизад, что-то внутри меня отказывалось платить такую цену — согласиться вновь поднять Черный Меч.
На Клинке Черного Меча — Кровь Солнца. Рукоять Меча и Рука Героя — Единое Целое…
Еще более загадочное заявление. Я не имел ни малейшего понятия, что означает его первая часть. Вторая, по всей вероятности, означала просто, что моя собственная судьба и судьба меча тесно переплетены и неразделимы.
