Александр Белых - Доспехи Крестоносца
- Молодой. Горячий. Хваткий. Такой своего не упустит. - Выдал свое мнение Лис. - Он лучший кандидат.
- Не слишком своенравный?
- Как все, кто полон упорства изменить мир.
- Значит он?
- Да, - лицо, спрятанное пол капюшоном-маской кивнуло. - Это мой личный выбор.
Мужчины замолчали.
А те временем над утихшим городом продолжала плыть теплая июльская ночь, таящая в себе несметное количество загадок и тайн.
Глава 4.
Великий Чемпион.
На закованный в ледяной панцирь стужи Имперский город обрушилась мятежная вьюга. Спевшаяся с промерзлыми северными ветрами все сметающая на своем пути метель показала в полной мере, на что способна стихия.
Сейчас величественный город больше походил на жалкую дворнягу, пойманную свирепым волкодавом. То есть был абсолютно беззащитным. Могучие порывы ледяных копий обрушивались градом на неприступные стены, с шумом сталкивались, грозно рыча. Улицы столицы опустели еще до того, как разбушевавшаяся стихия достигла своей жертвы. Не нашлось ни одного глупца, попытавшегося выйти сейчас из дома. А и найдись такой, безумца мгновенно поглотил ветер. А вьюга продолжала бесчинствовать. Она налетала на сторожевые башни, пытаясь сломить громады, как потушила до этого горящие костры в огромных чашах. Но камень не подавался, чего нельзя было сказать о дереве. Доски жалобно скрипели, готовые разлететься в щепки в океане бушующей силы. Проверила на прочность метель и окрестные дома. Вьюга шумела, рассерженно гудела, предпринимая очередные попытки добраться до жалких людей, укрывающихся за прочными стенами. Вьюга хотела навечно потушить огонь в домах, остудить теплые помещения и выпить из прячущихся всю горящую кровь до последней капли, а затем превратить людей в холодные статуи. Как она делала множество раз до этого.
Однако непогода не учла одного - ее прежние жертвы не пытались трусливо бежать и прятаться, потому что знали рано или поздно метель их достигнет. А эти людишки чувствовали себя в безопасности, веря в крепость стен и сооружений. И они оказались правы. Вьюга бросала на вымерший город все новые легионы холода, сильнее охватывала ледяным дыханием улицы, проникала сквозь самые малые щели в дома. И все равно проигрывала раз за разом. Каменные исполины стен даже не дрогнули под яростным натиском. И все что могла сделать метель, так это надолго оставить о себе память. Могучим воем она наполнила сердца липким страхом. Грохотом пронеслась по крышам, забирая в свою круговерть черепицу, флаги и флюгера. И когда вьюга осознала, что это каменный орешек ей не по зубам она решила взять жертву измором.
Еще долго не стихал ветер, настойчиво продолжая стучать в двери и окна. А с затянутых серой пеленой небес на несчастный город опустилась непроницаемая пелена. Снег рушился с небес. Не тот снег, что радует глаз. Скорее лютый противник. Он заполонял город, превращая серые громады зданий в сугробы. Попытался засыпать черный скелет храма, окутать высокие башни, шпили которых растворились во мгле спускающейся ночи. Но этой ночью звезды не сияли на небе. Пропало и само небо, в вязкой туманной пелене.
А снег продолжал спускаться непроницаемой стеной, не зная усталости. И казалось, нет ему конца.
Всю ночь и весь следующий день стихия продолжала проверять жителей на прочность. И лишь на третий день буйствуй, вьюга стала стихать. А затем и вовсе исчезла, возможно, обессиленная приступом, или просто решившая найти другого соперника.
Но далеко не сразу покинули дома уставшие и не менее обессиленные жители. Прислушиваясь к отголоскам стихии, они не теряли бдительности, ожидая новых атак. Но миновал день, растворилась в собирающемся утре безмятежная ночь, а вьюга не думала возвращаться.
И пока жители отсиживались в теплых домах, самые храбрые с удивлением смотрели на художества метели. Город было не узнать. Исчезли серые неприглядные стены, мостовая спряталась под пушистым одеялом. Крепостные стены, башни и дома превратились в снежные завалы, горы и гигантские сугробы. Морозный узор расписал витражи окон причудливой мозаикой. И все это сверкало, блистало в лучах выглянувшего солнца подобно несметным сокровищам. Игра света, переливания резали глаза. Но ни один из жителей не думал отвести взора. Впервые город, в котором они родились и прожили жизни, предстал перед ними в новом, ранее неведомом свете.
Но самыми диковинными из прочего предстали деревья. Их ветви и стволы сковал прозрачный ледяной панцирь, превратив в серебро. И сейчас при виде выглянувшего солнца деревья рыдали, оставляя на белоснежном нетронутом снегу капли слез...
С тех пор, как на город обрушилась метель, прошло больше недели. Граждане уже давно вернулись к прежней жизни, будто и позабыв о бушевавшей вьюге. Конечно, теперь забот только прибавилось. Снежные заносы приходилось очищать и без того занятые, люди еще сильнее погрязли в делах и заботах.
Наверное, единственными, кому вьюга принесла радости, оставались дети. Не ведая, стихия выстроила для детворы настоящие ледяные замки, горы и пещеры. Снега нападало столько, что в сугробе с головой утопали взрослые, чего говорить о детях. Но если первых это приводило в раздражение и сулило головную боль, то вторые безумно радовались. Неугомонная ребятня выстроила в один миг туннели, лабиринты и подземные галереи, где проводили большую часть времени. Здесь они могли укрыться от назойливых взрослых, проводить вечера. А главное играть и воплощать в жизнь фантазии. Ведь каких только существ не может обитать в ледяных подземельях.
Вот и опять ночь опустилась на Имперский город, переливаясь драгоценным светом далеких звезд. Таких ярких, необычайно огромных и загадочных. Но жизнь продолжал бить ключом, не обращая на поздний час особого внимания.
Снег давал много света, и поэтому даже ночь не мешала продолжать игру.
Мягкие хлопья снега, медленно кружась в танце, падали на землю. Белые хлопья, похожие на бесшумных бабочек. Разве может быть нечто более желанным в дополнение городского пейзажа и прекрасного озорного настроения.
Но нищенке, кутающейся в жалкие лохмотья, и склонившейся под тяжестью невидимой ноши, было не до красот зимних ночей. Грязная прядь немытых волос постоянно падала на глаза, и женщина то и дело поправляла непослушные волосы. На усталом еще отнюдь не старом лице собрались морщины. Пар от прерывистого дыхания мгновенно исчезал в нарастающем холоде. Но нищенка была слишком занята, чтобы чувствовать морозные прикосновения. Молодая женщина спешила. Ее ноги то и дело проваливались с сугробы, было видно, что движется нищенка из последних сил. Лишь несломленная сила духа подгоняла ее, вперед не давая упасть в сугробы и забыться вечным сном. Неожиданно раздался детский плач, тут же впрочем, смолкнувший. Кучи тряпья, которые нищенка держала в руках, прижимая к груди, зашевелились. Тишину ночи вновь пронзил детский плач. Такой звонкий, полный детских невинных слез. Женщина сильнее обняла младенца, стала покачивать, тихо напевая колыбельную. Голос у нищенки оказался приятным. На удивление завораживающим. Дитя вновь утихло. То ли забывшись сном, то ли просто успокоившись. Нищенка продолжила нелегкий путь. Когда она достигла конца пути, ее дыхание сделалось хриплым. Тощая фигура едва передвигалась, руки все сильнее дрожали.