Фред Саберхаген - Разоренные земли
Он мог бы теперь лечь неподвижно и дождаться, пока они проедут, но при этом оставался шанс, что они могут повернуть обратно, а ему не хотелось, чтобы его прижали к горе. Поэтому он продолжал отступать, углубившись в пустыню. Едва он, немного отдышавшись, поздравил себя с тем, что не ошибся, пустившись на юго-восток, как у него над головой, предостерегая его тихим уханьем, повисла птица. Томас повернулся и от того, что увидел в лунном свете, прирос к месту. Он ощутил себя выставленным напоказ нагишом. Длинный открытый склон, который еще мгновение назад был совершенно чист, превратился в самую настоящую западню.
Рассыпавшись широким веером, по нему с севера спускались около сотни, а может быть, и больше, всадников. Их цепочка растянулась от крутого и неприступного склона горы до самой пустыни, теряясь из виду в ночном мраке. Теперь Томасу стало совершенно ясно, что меньший отряд, отрезавший его от скал, попросту загонял добычу в сеть. Возможно, они всего лишь были заняты учениями, но западня оказалась весьма реальной.
Он был один и пеший; они все еще едва ли могли его заметить. Обе птицы на мгновение зависли над головой Томаса, но они только молча сблизились и взлетели снова. Томас не сомневался: они сделают все возможное, чтобы помочь ему скрыться.
Ловушка выглядела очень надежной. Теперь он остановился — идти было некуда. Если его возьмут живым… он знал слишком много, чтобы рисковать. Он вытащил из-за пояса длинный нож, свое единственное оружие. Но пытаться прорваться сквозь цепочку врагов было бы полной глупостью. Когда петля затянулась туже, он бросился на землю в тени жиденьких кустиков, стараясь сжаться и стать как можно меньше. Одной рукой он подгреб к себе песок, стараясь присыпать ноги, торчащие из тени. Этого было явно мало, но это было лучшее, что он мог сделать. Вот если бы птицам удалось отвлечь внимание солдат…
Призрачная цепочка всадников приближалась кажущейся неторопливой рысью, но тем не менее приближалась. В том месте, где они были ближе всего к Томасу, строй был таким плотным, что даже ящерица не проскользнула бы сквозь него незамеченной. Проклятая луна сияла, казалось, все ярче с каждой секундой. Несомненно, теперь все видели его, они просто забавлялись с ним. Вооруженный только ножом, он не смог бы убить ни одного из них. Он бросил попытки спрятать ноги, затаил дыхание и стал ждать. Цепь была почти над ним.
Вдруг ближайший всадник привстал в стременах. На нем был чудовищный крылатый шлем, пятно тьмы, которое внезапно заколыхалось, вырвав у верхового крик ужаса и боли. Его лошадь испугалась и встала на дыбы, а соседние попятились, их хозяева пытались совладать с ними. «Птицы!» — разошелся вправо и влево по цепи приглушенный шепот.
Человек, на которого напали первым, каким-то образом сбросил атакующего. Цепочка вновь двинулась вперед. Последовала короткая заминка немного дальше по цепи, затем еще одна. Теперь атаковали обе птицы, создавая впечатление, что их значительно больше. Шныряя вдоль цепи, Страйджиф и Фэзертип сеяли ужас и замешательство, одного стягивая с седла, другого клювом и когтями заставляя повернуть назад, отворачивая на бреющем полете, если натыкались на человека, готового встретить их мечом или короткой пикой.
Трудно было сказать, сколько птицы смогли бы продержаться. Томас заставил себя ползком двинуться к врагам из тени кустов. Казалось невозможным поверить в то, что его не видели. Но всадники глядели вверх, в звездное небо, стараясь защититься. Встревоженные, если не объятые ужасом кони храпели и вставали на дыбы.
Томас на животе, прижимаясь к земле, продвигался вперед метр за метром. Лошадь фыркнула почти у него над головой, копыта процокали рядом, чуть не задев его. Если лошадь и заметила его, то всадник — нет.
Он услышал торжествующий возглас в цепочке, которая наконец-то прошла мимо него, и одновременно вскрик, какого он никогда не слышал ни от человека, ни от животного. Небольшая потасовка закончилась звуками, которых он никогда прежде не слышал — хлопали крылья молчунов. Затем очень скоро в пустыне воцарилась почти полная тишина.
Томас лежал неподвижно, лицом вниз, не делая попыток оглядеться. Рукоятка ножа в его руке была липкой от пота. Он вдыхал пыль пустыни. Его слух говорил ему, что цепочка всадников продолжает удаляться от него.
Когда звуки отдалились, он осторожно встал на четвереньки и повернул голову. Всадники находились за много метров от него и продолжали отдаляться; он не мог разглядеть, везет ли кто-нибудь из них пернатый трофей. Он ползком кружил, насколько только мог отважиться, там, где птицы напали на людей. Но не смог найти ни единого следа, ни единого перышка.
Птицы спасли его, пришлось ли им погибнуть за него или нет. Мертвые или раненые, они исчезли. Томас отползал в пустыню до тех пор, пока не почувствовал, что может без опаски встать. Оглянувшись, он увидел, что петля все это время затягивалась. Силы противника, сперва собранные вместе, похоже, дробились на более мелкие группы. Угадать, что они будут делать дальше, следуя своему плану, было нельзя. Единственной возможностью для Томаса оставалось уходить от них, все дальше и дальше в пустыню. Что ж, ничего не поделаешь. При первой же возможности он свернет на запад. Быть может, это случится следующей ночью. В конце концов, у него была бутылка воды.
Рассвет застал Томаса в пути; к этому времени Замок и проход в горах остались далеко позади. Черные горы ощутимо не приблизились. Почти бесплодная земля вокруг него простиралась до горизонта во всех направлениях, нигде не было ни следа присутствия человека.
С приходом дня должны были появиться рептилии. Выемка ущелья была слишком далеко, чтобы Томас мог разглядеть, как рептилии взлетают над Замком, но он знал, что они там. Вскоре он должен будет спрятаться на день.
Скудная пустынная растительность не давала никакого мало-мальски годного укрытия. Ему пришлось пройти еще немного в поисках более густых кустов. Теперь, при дневном свете, Томас заметил странную вещь: местами песок спекся в твердую, плотную корку, словно недавно здесь прошел дождь. Действительно, всего день назад они с Рольфом видели невероятный грозовой фронт, перемещавшийся над этим участком пустыни. Где-то здесь находился оазис Двух Камней, хотя Томас не мог его видеть из-за неровностей ландшафта.
Он продолжал идти, отыскивая подходящее место для укрытия и бросая частые внимательные взгляды на светлеющее небо.
Затем Томас увидел рептилию, но она лежала на земле, мертвая — и, как и уплотненный дождем песок вокруг, выглядела как-то странно. Он поднялся на вершину небольшой дюны и в выемке перед собой заметил труп рептилии. Она лежала, раскинув крылья и изогнувшись; она больше не была серо-зеленой, она была распухла и почернела.
