Антон Толстых - Ассорти Шерлока Холмса
После этого я подошёл к шезлонгу вплотную, чтобы исследовать шляпу. Человек отреагировал на это действие и недовольно посмотрел на меня прищуренными глазами.
— Что вы хотите от меня? — сердито спросил он картавым голосом[31]. Насколько мне известно, в его родном языке звук r не картавит, следовательно, у него такое произношение.
— Ничего. Не беспокойтесь, я не собираюсь красть вашу шляпу. Но, как я вижу, вы российский революционер.
Лысоватый человечек захлопал глазами и сделал испуганное лицо. Я засмеялся.
— Вам нет смысла отговариваться, утверждая, что я ошибся. По вашей реакции видно, что я попал в цель.
Человечек понял, что отпираться бесполезно, огляделся по сторонам и, увидев, что нас не подслушивают, тихо спросил:
— Но как… как вы об этом узнали?
— Это просто как дважды два, по крайней мере, для того, кто знает мой метод. Начнём с «революционера». Напротив вас сидит сам король. И я заметил, как вы на него смотрели. Сколько ненависти в прищуренном взгляде! Как недовольно искривлён рот! Какой нервный тик на лице! Видимо, так и хочется наброситься на него и разорвать на куски.
— Да, вы п’авы, — виновато признался революционер, снова испугавшись, что его услышат.
— Дальше немного сложнее, здесь уже нужно иметь определённые знания. Неподалёку доктор Ватсон, который, во-первых, получил образование хирурга, а во-вторых, планирует вернуться к практике, разговаривал с той курносой девушкой… Хм. Её кавалер уже увёл её, я не смогу вам показать на неё. Так вот, девушка уговаривала доктора Ватсона сделать ей операцию по изменению формы носа. Хотя, конечно, он не занимается такой ерундой. А теперь вспомните, сэр, что вы насмешливо сказали. Вы сказали: «Ha, Karavayef!»
Русский революционер нахмуренно слушал дедуктивные выкладки.
— Недавно тот же Ватсон как-то упомянул, что профессор Караваев был одним из пионеров ринопластики в России. Понятно? Если у вас возникла именно такая ассоциация, то вы из России, а не из Великобритании.
Я довольно потёр руки. Русский революционер, которого я разоблачил, сидел в шезлонге с недовольным выражением лица.
— Послушайте, г’ажданин, а вы сами кто такой? Ше’лок Холмс?
— А разве вы не поняли сразу?
Революционер заразительно засмеялся.
— Ха-ха-ха! Ше’лок Холмс! А тогда где же ваша ду’ацкая шляпа?
— Вы имеете в виду двухкозырку? Те, кто носят эту шляпу, не считают её «дурацкой». И, должен вам сказать, её не носят в городе. Я бы не советовал вам слепо верить иллюстраторам журналов. А теперь я хотел бы задать вопрос вам, дорогой сэр. Приходилось ли вам видеть на улицах российских городов знаменитых русских медведей?
Но на этом наше знакомство закончилось. Революционер, которого я разоблачил, не намеревался беседовать со мной. Он погрозил мне кулаком (на безымянном пальце обнаружилось кольцо, сделанное из какой-то монеты), прихватил котелок и убежал. Впоследствии я несколько раз видел его в читальном зале Британского музея, но старался не привлекать к себе его внимание.
Нежданная загадка из космоса
Вниманию читателя предлагается один из тех рассказов, в которых мой старый друг Ватсон не принимает участия. Некоторые рассказы пришлось писать мне самому, так как Ватсон снова женился и уехал от меня. Да и я сам живу не в Лондоне, а на ферме в Суссексе вместе с пчёлами и старой экономкой.
Окружение моей фермы я уже описывал в «Львиной гриве». Оно не так важно в данном рассказе, а если и интересует кого-то, то лучше посмотреть туда. Это происшествие не вписывается в рамки того, что было описано в моих приключениях, хотя там и были самые необыкновенные происшествия. Мне пришлось проводить расследование, к которому я не был готов. Ведь как поведал миру мой бывший биограф, я твёрдо решил знать только то, что нужно для профессии сыщика-консультанта. Конечно, на самом деле я знаю гораздо больше, но в данном случае это ничего не меняет. Эту же загадку я предусмотреть не смог, и назвать эту ситуацию следовало бы не расследованием, а исследованием.
Я прогуливался около фермы, на склонах возвышенности Даунс. Около линии горизонта пролетел ферменный биплан, и я подумал о том, как меняется мир в последнее время. У меня было радостное настроение из-за близости к сентябрьской природе и отдалённости от шумного Лондона. Но вот я увидел на дороге быстро приближавшуюся точку. Что это за предмет? Точка двигалась быстрее телеги, велосипедиста или всадника. Когда объект стал ближе, я увидел сзади него дым. Моё ухо услышало треск. Автомобиль крупнее этого объекта, и стало ясно, что это был мотоцикл. Хотелось бы знать, что за вандал портит выхлопными газами воздух Суссекса.
Мотоциклист остановился и слез с мотоцикла марки «Norton Big Four» перед моим домом. К нему подошла экономка и спросила, что ему нужно.
— Не «что», а «кто». Мне нужен мистер Шерлок Холмс. Он дома?
Я сбежал со склона и добежал до калитки. Неужели это норвежский посол? Дело в том, что я недавно получил сообщение по беспроволочному телеграфу. Нобелевский комитет и норвежский парламент (не знаю, почему норвежский, а не шведский) предлагали вручить мне Нобелевскую премию мира за «выдающийся вклад в расследование преступлений, особенно за дела „Второе пятно“ и „Морской договор“, связанные с международными отношениями». Видимо, они забыли, что у меня отсутствуют меркантильные интересы, да и тратить такие деньги мне, живущему на ферме, не на что. Но это так, к слову. Речь идёт о том, кто же приехал ко мне.
— Это вы, мистер Холмс? Я мистер Бэзил Гамов, член Лондонского Королевского общества. Слышали ли вы такую фамилию?
— Признаюсь, нет.
— Совершенно верно, у англичан нет такой фамилии, ведь я родом из Одессы, мои предки русские.[32] Проживаю я в Европе, в Англии лишь из-за того, что здесь к науке и просвещению относятся лучше, чем в обскурантской России. Ради всего этого я специально учил английский язык, так как в России его знают лишь единицы. Приехал же я к вам в связи с российским событием.
Мистер Гамов зашёл в дом и сел на диван. Я заметил, что он хотел улечься на диване. Это был высокий брюнет в очках и с козлиной бородкой.
— Не сочтите это хвастовством, но я был в числе тех немногих, кто подверг сомнению модель атома «пудинг с изюмом».
— Но ведь вы, вероятно, приехали сюда не в связи с моделями атома. Что же понадобилось от меня человеку науки? Я вижу, что вас утомила езда на мотоцикле. Разрешаю прилечь.
Член Лондонского Королевского общества растянулся на диване.
