С. Лисочка - История одной практики
Именно Ангелика повела нас широкими светлыми коридорами. Мимо столовой, где как раз сейчас начинали обедать пациенты, мимо небольшой оранжереи, в дальнее крыло, где располагались ординаторская и комнаты отдыха врачей. В одной из них мы и закончили наш короткий путь. Лично я — не без некоторого сожаления, поскольку шел сразу за Ангеликой.
— Доктор Ицк просил разрешить ему присутствовать при допросе, — сказала Ангелика. — Гарик — его студент.
Сам Гарик, детина под два метра ростом, широкий в плечах, коротко стриженный, с некоторым беспокойством поднялся нам навстречу.
— Я бы тоже хотел, чтобы он присутствовал, — басом произнес он.
— Не возражаю, — подумав, сказала Селена.
— Тогда я сейчас его позову, — сказала Ангелика, и мир вокруг стал на полтона серее и бесцветнее, потому что она ушла. Эх…
Людовик появился не позже, чем через минуту, мы с Селеной едва успели устроиться на мягком диванчике, а Гарик Сорс — на жестком стуле напротив нас.
— Ну что ж, начнем, — сказала Селена, передавая мне блокнот и карандаш. — Итак, вы дежурили в воскресенье в морге?
— Да.
— Весь день?
— С восьми и до восьми.
— Без перерыва на обед?
Гарик как-то очень обиженно посмотрел на нее.
— Как можно? Конечно с перерывом, — ответил он.
— В котором часу был перерыв? — поинтересовался я.
— С половины второго и до двух, может быть, двух пятнадцати, — ответил Гарик.
— А кто в это время дежурил вместо вас? — спросила Селена.
— Никто, — ответил тот, — я просто закрыл двери на замок и пошел в столовую.
— Дверь закрывается на обычный амбарный замок, — пояснил доктор Ицк.
Который наверняка можно легко открыть одним хорошим заклинанием.
— Надо будет сказать Вэнди, чтобы посмотрела, нет ли на замке каких-нибудь следов, — сказала мне вампирка, видимо, подумав о том же.
— А до обеда вы не выходили? — спросил я.
— Нет, — сказал санитар.
— Даже в уборную?
— В уборную отходил, но всего на пару минут, — сказал он.
— И кто угодно в это время мог пройти в морг или выйти оттуда? — спросил я.
— Ну… д-да, — согласился он, чуть заикаясь.
— Припомните, сколько раз и когда точно вы отлучались, — попросила Селена. — И как долго отсутствовали.
Санитар покраснел.
— Ну, пару раз было, а во сколько — тут уж я на часы не смотрел. Хоть убейте, не вспомню.
Селена многообещающе улыбнулась, и к парню медленно стал возвращаться естественный цвет лица, который, впрочем, сменился некоторой бледностью. Вообще, зря он так опрометчиво подобные предложения делает.
— Придется вспомнить, — сказала она. — Лучше вам это самому сделать.
Гарик напрягся, и на лбу у него выступили бисеринки пота.
— Ну, может быть… ну в полдесятого минуты на две, и около двенадцати, минут на пять, — сказал он, краснея еще сильнее. — Потом после обеда еще было…
Селена покачала головой. Я понимал ее. Тот, кто поднял господина Гельмута Янка, должен был терпеливо ждать, пока санитар покинет свой пост, осторожно прокрасться, сделать свое дело и снова ждать, когда Гарик выйдет, чтобы вместе с зомби покинуть здание.
— А ночью с субботы на воскресенье кто при морге дежурил? — спросила Селена.
— Питер Корн, — ответил Людовик.
А действительно, с чего мы решили, что зомби вышел в смену Гарика? Мог ведь и раньше, ночью или накануне вечером.
— Вы в котором часу закончили вскрытие? — поинтересовалась Селена у доктора.
— Около восьми, — ответил тот, — минут за сорок до заката. Труп на полку я сам убрал.
А потому и решили, что труп заранее воровать смысла особого не было.
Мы помолчали.
— Александра утром освободили, — сказал я. — Но могли и не освободить.
Селена кивнула. Какой смысл поднимать труп ночью, если он может не пригодиться? На всякий случай? Но ведь есть риск того, что пропажу трупа обнаружат, поднимут шум, и этот риск тем выше, чем больше времени пройдет с момента его пропажи.
— Я не спросила, — вдруг сказала Селена. — А никто не приходил во время вашей смены, а потом вместе с трупом не выходил?
Гарик округлил глаза и замотал головой, по виду его мне вдруг стало ясно, что парень вообще до этого момента не знал, чего ради мы его выспрашиваем, сколько раз он в туалет ходил. Или он хорошо разыгрывает удивление, но тогда ему не на медицинский идти надо было, а в театральный.
— Надо полагать, что тот, кого мы ищем, раз смог поднять труп, то уж пройти мимо человека, чтобы он не заметил, тоже смог бы, — сказала Селена. — Маг же…
Я задумался. Если бы мне сильно надо было бы… Да без проблем, по большому счету. Моих скромных способностей на это за глаза хватит. Банально, сонное проклятье кинул бы, после которого весь морг можно вывести.
— Вы не спали на посту? — спросил я.
— Кажется, задремал на минуту, — сказал он. — На минуту, не больше.
— Во сколько? — заинтересовалась Селена.
— Около одиннадцати, — ответил Гарик.
Парк находился в другой части города, но если взять извозчика, то ехать как раз полчаса.
— Придется применить чары, — сказала Селена. — Но мне надо запросить на них разрешение. Или вы сами добровольно согласитесь?
Оно и понятно, показания, которые даны под чарами, довольно легко оспорить в суде — мало ли что вампир внушил свидетелю сказать. Другое дело, если свидетель дал предварительное согласие.
На лице у Гарика отразились колебания.
— Давайте сделаем лучше, — предложил доктор. — Вы не станете накладывать управляющие чары, а я попробую залезть в его воспоминания напрямую. Вы же доверяете мне, Сорс?
— Да, доктор, — кажется, Гарик даже обрадовался.
Людовик подошел к нему, заглянул в глаза и коснулся пальцем лба. Гарик сразу как-то расслабился и обмяк, а вампир накрыл его виски своими ладонями и приблизил лицо к лицу санитара.
— Если не получится, придется шерстить извозчиков, — шепнула мне Селена, внимательно наблюдая за доктором. — Ох…
Людовик вдруг боднул Гарика в лоб, не разрывая контакта взглядов. Не знаю уж, что она там разглядела, но в этом «ох» слышалась смесь уважения с ноткой белой зависти. Я лично ничего особенного не увидел. Ну, смотрит в глаза, ну боднул… Гарик-то явно находится в сознании, хотя и выглядит странно.
— Он действительно спал, — сказал доктор Ицк. — Как будто дремал наяву. Примерно минут двадцать, насколько я могу судить. Снились ему мыши, если вам это интересно. За это время кто-то проходил мимо него наверх, а потом обратно. Обратно — уже не один.
