Игорь Носовский - Ясеневое поле
— Нам как раз не хватает менестреля для веселья, — хлопнув в ладоши, проговорил толстяк. — Пройдемте же скорее под своды этого замечательного места!
— У нас приказ герцога Легилля — не впускать никого, кроме членов Тайного Совета, — буркнул один из стражей.
— Ты обращаешься к первому казначею Эшторна, постоянному члену Тайного Совета, приближенному к его высокопревосходительству, Эдерису Бальмору, — весьма спокойно и меланхолично проговорил богач. — Как смеешь ты преграждать мне дорогу, дубина этакая?
Этого было достаточно, чтобы гвардейцы впустили обоих внутрь. Двери отворились, и Фарух вместе с толстым казначеем оказался внутри трактира под названием Золото Королей. На потолке висела огромная люстра из оленьих рогов, состоящая из нескольких сотен свечей. Окон здесь не было, на стенах висели чучела лосей, кабанов, волков и ланей. У северной стены красовался камин, покрытый золотом. Дрова в нем приятно трещали, а четыре борзых собаки грелись у огня. Посередине залы располагался всего один стол, за которым теперь сидели все те, кто сопровождал князя на турнире. Был здесь и сам Онор Легилль, и его правая рука — Тэрион Левард, и его брат — маршал Филтон Легилль, и капеллан Гольвер Милатрис, и командор Хенрик Буртон. Был здесь и еще один человек — явно юхарец. Темная кожа, яркие одежды, за поясом — ятаган. Крепкий, молодой, скорее всего, наемник или посол. Как он попал в столь знатную компанию?
Эдерис Бальмор проследовал к столу, сказав полукровке: «Идите и играйте, Фарух из Когорота, и дай вам умения Единый, чтобы понравиться нашему князю». На Фаруха никто не обратил внимания, и полукровка отправился к сцене. Он нежно коснулся пальцами струн, и по зале разнеслась приятная мелодия песни под названием «Мой меч навсегда будет рядом с тобой». Еще спустя мгновение бард запел. Казалось, что его никто не замечает. Люди о чем-то оживленно беседовали, и в центре той беседы был загадочный южанин. Он сильно налегал на мех с вином, жестко выражался, не боясь стеснить ни князя Легилля, ни его знатное окружение.
Мой меч навсегда будет рядом с тобой, — тянул бард.
Он так говорил, на колено вставая,
И мужеством сердце свое заполняя,
Без страха вступил он в последний свой бой.
— Это невозможно, — говорил Тэрион Левард, и его щетинистые желваки танцевали от напряжения. — Такие условия неприемлемы для Ясеневого Города.
— Мой дядя не пойти на такой сделка, — повышая тон, говорил юхарец с диким акцентом. — Это обман. Обман! Мы возить вам железо, вы — давать нам право на торговля.
— Только не в Серебряном квартале, — мягко проговорил Эдерис Бальмор. — Там слишком много церквей и слишком много богачей. Им не нужны ваши шелка, шлюхи и пряности, а постоянные столкновения с представителями церкви не нужны нам. Мы готовы отдать в ваше распоряжение Худой Квартал. Торгуйте там, открывайте бордели, делайте что хотите.
Скрестились мечи и кровью залили
Воители славные в битвах поля
Багровой под латами стала земля,
И стрелы летели, и люди вопили.
Фарух играл и пел, а между тем в голове крутились странные мысли. Они продают столицу чужестранцам. Делят земли, меняют на их спорные товары. Иметь дела с южанами — весьма рискованное предприятие. Полукровка и сам не хотел бы, чтобы в Ясеневом Городе расплодилось юхарцев. К чему же идет князь Легилль?
Совещание проходило не больше десяти минут. За это время южанин, имя которому было Хаджи, упился так, что едва мог связать и пару слов. Онор Легилль все время хихикал, Тэрион Левард был напряжен, Эдерис Бальмор мирно попивал вино из своей чарки. Герцог Филтон Легилль недоверчиво косился на юхарца, а Гольвер Милатрис и Хенрик Буртон вовсе не принимали участия в беседе.
Когда поднялся князь Легилль, все, кроме Хаджи, поднялись в такт. Южанин остался за столом, увлекшись эндердальским вином. Турнир, к продолжению которого протрубили герольды, его, похоже, совсем не интересовал.
— Вынуждены откланяться, — сказал Онор Легилль. — Князь должен присутствовать на турнире, посвященному его становлению у власти. Мы продолжим переговоры с вашим дядей позже.
Эдерис Бальмор приблизился к Фаруху и сунул ему один золотой. Глаза у барда вылезли из орбит. Никогда в жизни он не держал в руках монету подобной ценности. На один золотой можно было купить две лошади, арфу, на какой никогда не играл Тон-Тон, четыре коровы, меч из прекрасной стали или же месяц не выбираться из самого лучшего борделя.
— Благодарю вас, господин, — поклонился полукровка, не веря своему счастью. Вот оно — высшее общество. Все, что его касается — превращается в золото.
— Поиграй еще для нашего гостя из Юхара, — хлопнув барда по плечу, приказал казначей. — Он ведь твой земляк. Проследи, чтобы он сильно не перебрал и проводи его в комнату, если понадобится. Помни, что выполняешь поручение княжеского казначея.
Фарух лишь и успел, что кивнуть. Толстый Эдерис Бальмор покинул трактир вслед за остальными. Теперь в полумрачном помещении остались несколько виночерпиев, напуганный привратник и два юхарца. Бард затянул песню, но Хаджи даже не обращал на него внимания. Он весь был увлечен вином, гневно прикрикивал на подавальщиков и бурчал себе что-то под нос на юхарском наречии. На вид ему было лет двадцать пять. Золотистые одежды облегали мощное тело, шаровары на манер жителей Фагарды пестрили многоцветием. Через три песни юхарец уснул за столом, храпя так, что оленьи рога на потолке ходуном ходили.
Привратник подобрался к Фаруху и проговорил:
— Господин Хаджи проживает у нас на втором этаже.
Бард тяжело вздохнул и спросил:
— В какой комнате?
— Он выкупил весь трактир на неделю, так что в любой, — пожал плечами хозяин.
Фарух покачал головой и еще раз поглядел на этого опасного южанина. Вести наверх пьяного Хаджи, вздорного и озлобленного он уж больно не хотел. Можно было смело ретироваться, да и позабыть о нем, о казначее и обо всем, что произошло в Золоте Королей. В конце концов, вряд ли он больше встретится с этими знатными мужами. Однако что-то подтолкнуло полукровку, и он тихо приблизился к спящему. После безрезультатных попыток разбудить Хаджи, Фарух закинул его руку себе на плечо и потащил бессознательного земляка наверх.
Когда безжизненное тело Хаджи удалось донести до лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались комнаты для гостей, с Фаруха уже сошел седьмой пот. На смех виночерпиям и даже добродушному привратнику, полукровка, кряхтя и потея, все-таки сумел затащить южанина на ступени. Мысли о том, зачем он все это делает, не покидали его головы, и он корил себя за это, вспоминая слова его наставника Тон-Тона: «Делая людям добро, подумай о том, что ты делаешь это не бесплатно». Когда обессиленный Фарух совершил очередную попытку взобраться на следующую ступень, нога его соскользнула, и он едва не полетел вниз вместе с пьяным южанином. Однако что-то неведомое, что-то невидимое и неощутимое уберегло его от падения. Бард, на удивление самому себе, собрался с силами и удержал Хаджи. В этот момент из-за позолоченной камизы, какие носили жители центральных районов Юхара, вывалился какой-то странный красный амулет, подвешенный на золотой цепочке. Барду даже на какое-то мгновение показалось, что предмет этот светится, рассеивая мрак в темном лестничном проходе. Все мысли полукровки в тот момент переключились на эту необыкновенную южную диковинку, цены которой, он даже и представить себе не мог. Остаток пути до комнаты Хаджи теперь показался барду не таким уж и трудным, ведь в голове его теперь то и дело всплывал увиденный амулет. Уложив южанина на кровать, Фарух уже было собрался уходить с чистой совестью, однако, опять же, сам не зная почему, он решился взглянуть на этот амулет еще разок. Отодвинув полу камизы, он впился взглядом в чудо ювелирного произведения. Камень, скорее всего гиацинт, был отточен в виде горящего пламени с мельчайшими деталями огранки, каких Фаруху еще не приходилось видеть. Гиацинт был полностью заключен в золотую сетку, к которой крепилась цепочка, и камень, как теперь достоверно видел бард, по-настоящему светился, словно внутри его горело пламя. Поразмыслив как следует, и откинув все сомнения прочь, Фарух одним легким движением, отточенным и правильным, снял цепочку с Хаджи, сунул камень во внутренний карман своей туники и поспешно ретировался. Это было не впервые. Барду уже приходилось промышлять воровством, чтобы прокормить себя и теперь, когда обладателем столь драгоценного камня был мертвецки пьяный южанин, не совершить сие действо и было бы преступлением. Попрощавшись с привратником, бард покинул Золото Королей и отправился в Худой Квартал.
