Олег Бондарев - На краю бездны
– Он прав, Клевец, – вмешался Гурб. – В степи ночью холодно – тут и ветры с моря, и сама близость к нему…
– Ладно, уговорили, – сдался Брейв. – Дай Кварус, не нападут…
…На дрова пошел вяз, который одиноким маяком торчал посреди степного моря. Гурб еще суетился у костра, когда Джефри подсел к Брейву.
– Помнишь, мы обещали рассказать тебе о Пяти?
– Ну?
– Не знаю, много ли известно болотнику… Но я тоже слышал немало. Если что-то забуду, спросишь у него, договорились?
– Угу.
Джефри прокашлялся и начал:
– Пять – это название круга некромантов, самых сильных из тех, что когда-либо обитали в Фагосе. Легенды говорят, что вначале их было шестеро, и они были весьма посредственными магами смерти – вроде того, с кем мы расправились днем. Но потом пятеро из них сговорились и принесли шестого в жертву Шнирхе.
Весьма по-дружески, не находишь?
За это темный бог одарил колдунов силами, намного превосходящими их реальные возможности. Естественно, некромантам эти силы нужны были не просто так. Они решили захватить власть в Фагосе… но были жестоко биты Кругом лучших магов Кваруса и изгнаны из лесов и болот, за море, в Центр.
Правда, добрались туда лишь двое из пяти – один был убит еще во время сражения, второй и третий умерли на корабле.
Говорят, те два некроманта, что остались в живых, по сей день обитают в Центре и учат всех, кто приходит к ним, чтобы познать тайное знание – некромантию.
А на телах тех, кто прошел обучение, некроманты ставят клеймо – пятиконечную звезду, символ пяти колдунов, которых Шнирхе одарил недоступными другим людям способностями.
Вот такая вот история, Клевец. Ничего особенного, но зато теперь ты знаешь, чьим учеником был тот маг.
– Да… А мы, значит, идем в Центр, где обитают эти отмеченные Шнирхе некроманты? – невесело усмехнулся Брейв.
– Ну… да.
– Отлично. Я думаю, они не настолько простые соперники, как этот их ученик?
– Разумеется. Силенок у них намного больше, это точно. Да и умения, думаю, не занимать.
– И что же мы будем делать, если встретим их? Снова пустишь в ход свою чудесную дагу?.. Кстати, что это за дага?
– Да так… забрел я как-то в одну пещеру, в лесу, да там и нашел. Спрятал ее, наверное, кто-то еще давно, а я вот подобрал, – спокойно ответил Джефри.
– А ты знал, что она волшебная?
– Нет, – пожал плечами охотник. – Откуда? Я ею и воспользовался первый раз, считай. У меня до этого ножик был, махонький такой… но я его поломал в схватке с бурым.
– Ясно, – сказал Брейв.
Непонятно было, соврал ли Джефри или нет, но теперь уже не проверишь. В конце концов, после небольших раздумий, Клевец решил не ломать голову зазря и поверить охотнику.
Нет, разумеется, Брейв не стал доверять своему странному спутнику больше и, если бы представилась такая возможность, предпочел бы от него избавиться, чтобы не опасаться удара в спину в случае чего…
Пока такой возможности не было.
К счастью или к сожалению, Клевец не знал.
* * *Несмотря на опасения Гурба и Брейва, остаток пути к берегу троица путешественников миновала спокойно. Им не повстречались ни колдуны, ни звери.
Поднявшись на очередной холм, путники увидели рыбацкий поселок.
Десятка три домов – бревенчатых изб с закрытыми ставнями. У каждого дома – лавка. На крышах иных – флюгеры в форме петушков.
Огородов совсем немного, да и куцые они, что, впрочем, неудивительно: поселок ведь приморский, основной прокорм – рыба.
С холма отлично просматривалась и пристань, достаточно крупная для такого небольшого селения. Брейв насчитал три корабельные мачты, а ведь наверняка там пришвартованы еще и лодки рыбаков.
– Ну что, пошли? – сказал Джефри и первым устремился к поселку.
Несмотря на отличную погоду, небольшие улочки пустовали. И если мужчины, скорее всего, ушли в море, то куда подевались женщины и дети, Брейв понять не мог.
Они прошли через весь поселок к пристани, а ставни на окнах даже не шелохнулись. Только флюгеры поскрипывали под редкими порывами ветра, да жирная навозная муха, выбравшись из корыта, улетела по своим важным навозным делам.
На пристани было чуть пооживленней.
– О-хо! – воскликнул бородатый мужик, сидевший на песке у воды. – К нам гости, Оливер!
– Гости! К нам гости! – радостно повторила желто-зеленая птица, что до этого момента мирно дремала на его правом плече.
Бородач поспешно вскочил на ноги и встретил путешественников шутливым реверансом. Говорящая птица сорвалась с насиженного места и принялась кружить над людьми, выкрикивая время от времени:
– Гости! Гости!
– Приветствую вас, путники, – сощурившись, сказал бородач. – Прошу простить мой облик – на мне, как видите, дырявая тельняшка и рваные штаны. Сожри меня Шнирхе, если еще когда-нибудь капитан «Одинокого странника» Хил Остронос представал перед гостями в таком жалком обличье!
– Ничего страшного, Хил, – улыбнулся Джефри. – Сам видишь, мы тоже только с дороги, одежда вся запылилась…
– Но вы-то с дороги, – непритворно вздохнул Остронос, – а я уже полгода здесь на якоре.
– Да ну? – не поверил Брейв.
Гурб в беседу не вмешивался; он с неподдельным интересом изучал веселую крикливую птицу, что продолжала неустанно нарезать круги в воздухе.
– Да, вот так вот! – снова вздохнул капитан. – Шнирхе меня вел в эту бухту, как есть он! И вот теперь стою без единого заказа… Последний анреон спускаю, лишь бы с голоду не подохнуть.
– Анреон? – удивился Клевец.
– Да, анреон. А что тебя удивляет?
– Ну… Я думал, вы расплачиваетесь… золотом.
– Золотом? – хохотнул бородач. – О нет, парень, золото у нас не в цене. Что толку от него? А вот анреон – другое дело. Каторжникам он необходим как воздух, и они расплачиваются за него достойно, так что у меня всегда есть свежий сыр, колбаса, эль и зернышки для моего Оливера.
– Оливера?
– Ну да, так зовут моего попугая, – ответил капитан и крикнул: – Оливер! Обед!
– Обед! – радостно воскликнула птица и, мигом преодолев расстояние между собой и хозяином, вновь уселась к нему на плечо.
Остронос запустил руку за пазуху и, выудив горстку семян, сунул их под нос пернатому:
– На, кушай!
Птица радостно защелкала угощением.
– Почему ты назвал его попугаем? – впервые подал голос Гурб.
– Потому что это и есть попугай, – усмехнулся бородач. – Их много водится в лесах, по ту сторону от Центра. Дикий край, все его население – эти птички. Тот островок, где я подобрал Оливера, среди моряков так и называется – Птичий.
