Татьяна Гуркало - Ненавижу драконов
Ярослава вело любопытство, ему казалось, что он набрел на какую-то тайну. Именно любопытство заставило увязать вместе просьбу Киого и драконьи сказки. Заставило признать заботу о Ладанэ достаточным оправданием для свершения любых глупостей. Надо же как-то самоутвердиться в собственных глазах, прежде чем взваливать на себя заботу о ком-то.
Где-то в глубине души Ярослав это понимал, но не хотел обращать внимания. Он менялся. Менялось его восприятие мира и степень заботы о собственной безопасности. На самом деле, безопасность его интересовала в последнюю очередь.
Ярен говорил, что человек, сумевший удержать свою созидательную составляющую, станет тем, кем должен был стать изначально и кем не стал из-за воспитания, заботы родных и ограничений, принятых в его мире. Кем станет Ярослав, эльф не знал. Это не имело никакого значения для эльфа. Он учил создателя. Создатель должен быть собой, без каких-либо ограничений, правил и сомнений. Иначе он не сможет защититься от притязаний сильных мира сего. А принесет ли это ему счастье — совершенно другой вопрос, не имеющий никакого отношения ни к созидательным, ни к обучению. Счастье и несчастье, с точки зрения эльфа, столь же спорные и ненадежные понятия, как и везение и невезение. Время покажет, насколько правильно были оценены те или иные события.
И сейчас Ярославу казалось, что он настоящий, не задавленный воспитанием и всем прочим, любит разгадывать головоломки и искать приключения. Это тоже стояло проверить. Вдруг действительно понравится? Придется переучиваться на Индиану Джонса.
— Куда-то собрался?
Киого сидел на подоконнике, болтал ногами и делал вид, что вопрос его не сильно интересует. Так, задал из вежливости, и отвечать на него не обязательно. Да и на подоконнике перед комнатой Ярослава он сидит часто. Любимое место для отдыха. Особенно в три часа ночи. Ночным пейзажем тут любуется или пролетающих драконов считает. Бессонница у парня.
— Собрался, — сознался Ярослав. Глупо отпираться, надев темную удобную одежду и держа в руке немаленькую торбу с набором небьющихся склянок с разнообразными зельями, прочным тонким канатом, скалолазным снаряжением, парой молотков и прочими необходимыми для изучения незнакомых катакомб вещами. Единственным, что Ярослав так и не смог найти, оказался мел, пришлось его заменить быстросохнущей, особо прочной краской. — Я скоро вернусь.
— Скоро? — Киого приподнял бровь и улыбнулся. На девчонок, наверное, действовало сногсшибающе, такой себе очаровашка.
— Отстань, — попросил Ярослав.
— Отстать?
— Я же не задаю дурацких вопросов о твоей коллекции ветров.
— Ну-ну, — с долей ехидства произнес Киого. — Если не вернешься к обеду, пойду ябедничать твоему эльфу.
— Иди, — великодушно позволил Ярослав, не став уточнять, что если он не вернется к обеду, то ябедничать можно будет даже Господу Богу. С тем же результатом.
Больше Ярославу никто вопросов задавать не стал. По коридорам общежития студенты не бродили, во дворе никого, кроме дракона, не было, да и тот спал. Кухарка, заботящаяся о своих ножах, отсутствовала на рабочем месте, что неудивительно в такое-то время. Замка, даже плохонького, на двери общепита не было, что Ярослава в связи с кражами ножей несколько удивило. Сторожевые плетения столовой, как и говорил Киого, были слабенькими. Пародия, а не плетения, даже замаскировать их никто не попытался. Висит на здании этакая сеть с крупными ячейками, увидеть которую сможет любой идиот. И для этого даже магом, быть не обязательно. Светится она достаточно ярко, особенно в темноте. Ярослав разрушать этот шедевр не стал, пролез между петлями, пожелал неведомому создателю долгой жизни и пошел дальше. Может это сторожевое плетение рассчитано на то, что всяк, кто его увидит, испугается и сбежит?
Дальше выяснилось, что у кухонных работников была аллергия на замки. Замков не было нигде. Даже плохоньких, даже самой завалящей щеколды. Странно, что пропадают только ножи, с тем же успехом можно вынести всю посуду и продукты, имевшие несчастье здесь храниться.
Ярослав похмыкал, запихнул в сумку понравившуюся синюю чашку, в назидание кухонным работникам, подошел к чулану и понял, что у него проблемы. Чулан был забит под завязку. Сюда долго и упорно приносили вещи из тех, которые никому не нужны, но выбросить жалко. Вдруг еще пригодится? Пробраться между хламом возможности не было, поставить вещи на место, находясь в чулане — тоже. Вместе с Ярославом вещи туда не помещались. Они и без Ярослава туда еле влезли, да и то их пришлось утрамбовать и теперь приходилось следить за тем, чтобы они не начали падать на голову кухонным работникам, проходящим мимо прибежища этих вещей.
— Все равно не додумаются, — решил парень. — Решат, что сами выпали. А возвращаться буду другим путем, по ступенечкам.
Хлам частично был выгружен из чулана без всякого почтения, стены чулана добросовестно ощупаны, лепестки солнечного цветка найдены, свеча зажжена, воск растоплен и налеплен на три лепестка из шести. Реакции не последовало.
— Странно, — сказал Ярослав, когда ему надоело пялиться на пыльную стену чулана. — Может его помыть? Пыль — проводник плохой, или еще что-то. Или свечка не подходит? Воск нужен от другой породы пчел?
Чем отличается воск одних пчел от других, Ярослав не знал, поэтому решил для начала заняться уборкой, а если не поможет — думать дальше. В качестве тряпки он использовал нечто отдаленно похожее на скатерть. Вода нашлась рядом. Она подозрительно пахла компотом, но парень решил не обращать на это внимания. Не помоями ведь.
Мойка стены заняла пять минут. Попутно был найден еще один цветок. Пониже и помельче. В остальном все совпадало. Лепестков шесть. Все ромбовидные. В центре кружок, расчерченный на квадраты. Схематическое изображение подсолнуха.
— У кого-то не все в порядке с чувством юмора, — решил Ярослав.
Он выудил из сумки припасенный для катакомб светляк — круглый фонарик с ручкой как у ведра, способный работать без подзарядки до пяти суток, и стал внимательно изучать оба цветка.
— Найдите пять отличий и будет вам счастье. Когда-нибудь.
Кроме размера других отличий не было.
Ярослав печально вздохнул и стал обклеивать воском цветок поменьше. Свечи хватало впритык. Если не дай бог где-то пониже найдется еще несколько цветочков уменьшающихся в геометрической прогрессии, придется обдирать предыдущие и думать над размягчением воска без помощи огня. Или начинать жечь хлам, что чревато. На пожар обязательно зеваки сбегутся.
— Ну вот, — Ярослав приклеил последний кусочек и приготовился ждать реакции. Он наивно думал, что отодвинется стена, как в заброшенном храме со ступенечками, но создатели Города оказались более изобретательными. Стена двигаться не стала, вместо нее задвигался пол. Что-то тихонько щелкнуло, пол резко откинулся вниз, как крышка ненадежно закрытой шкатулки перевернутой вверх дном, и Ярослав, в компании остатков хлама, крепко вцепившись в сумку, с хорошей скоростью бобслеиста-чемпиона заскользил в темноту. Где-то на полпути он понял, что поиски артефакта были не самой лучшей из идей, и что он плохо подготовился к предстоящему походу. Нужно было взять с собой побольше подушек, несколько стогов соломы и одеться в фуфайку и идущие с ней в комплекте ватные штаны, а главное — нельзя было забывать про шлем, мотоциклетный, как у гонщиков. К счастью, нашлись люди попрактичнее Ярослава. Спуск закончился приземлением в воду и обошелся без переломов и сотрясений мозга. Ярослав, правда, начинал сомневаться, что там есть что трясти.
