Павел Шумилов - Давно забытая планета. Дракон замка Конгов
— Давай на ты. Сейчас, будучи драконом, он сильно отличается от того, которого ты помнишь человеком?
— Нет. Наверно, нет. Такой же увлекающийся и озорной, каким был в первые годы. Потом он загнал себя, жил по строжайшему графику, боялся не успеть.
— Странно. Сила в нем огромная. Но вот предусмотрительности я не заметила ни грамма. Постоянно попадает в глупейшие истории, во что–нибудь впутывается. А потом проявляет чудеса изобретательности.
— Анна, расскажи, как было с этими татуировками.
— А, лучше забудь. Он ведь сломался после твоей смерти. Я имею в виду человека. Дракон тогда потерял память, убежал, исчез. А Джафар решил, что все кончено. Взорвал бункер, электростанцию и ушел, куда глаза глядят. Вот тут–то церковь и узнала, что он был Повелителем.
— Его схватили?
— Ну что ты. После того, как он в голодные годы помогал? Нет, за ним установили наблюдение. Брата Амадея знаешь? Он наблюдал и охранял. Хорошо работал. Я в досье даже зарисовки своих татуировок нашла. Но человек Джафар перегорел. Один пепел остался… Все думали, что он тронулся на драконах. Только о них говорил, только их и рисовал. Хочешь узнать подробности, распроси свою подругу Джулию. Она и сейчас в Литмунде трактир держит. Но я не советую. Не нужно ворошить прошлое. Все, кого ты знала молодыми, успели состариться. Для тебя прошло три месяца, для них — 30 лет.
— Анна, я летаю над монастырем, над замками. Земля стала похожа на сад. Неужели всего за десять последних лет все так изменилось?
— Ничего не изменилось. Это здесь — как говорит Мастер — образцово показательный участок. Ты видела Литмундский монастырь да земли леди Тэрибл. А вокруг — все как было, так и осталось. И еще пять лет изменения будут не видны. Твой план развития мы изучили, но он не соответствует изменившимся условиям. Сейчас осуществляется экспоненциально–ступенчатый.
— Афа мне наказал осмотреться, освоиться, а потом изучить ваш план и выявить слабые места. Обещал помочь, но даже на ночь не вылезает из–под земли. Техники нагнал, подземную лабораторию строит.
— Мастер опять в штопор сорвался. Не знаю, что это обозначает, но что–то плохое. Виновата во всем я, сука старая. Но мне завтра надо уезжать. За делами проследит Лира, а ты будь с ним рядом. Он же как ребенок. Ни в чем меры не знает. Все по максимуму, все на полный размах. А еще я тебя спросить хотела… Где у драконов эрогенные зоны? Уголек спрашивает…
Если правда, что икнет тот, кого вспомнит женщина, то у Дракона была жуткая ночь.
Сэконд
— Что ты скажешь об Умнике? — Скар снял девушку с плеча и положил на широкую жесткую кровать.
Сандра с трудом поняла вопрос. Ныли суставы стянутых за спиной рук, кровь стучала в висках, поворот головы отдавался болью.
— Он очень умный. Хозяин, когда ты меня развяжешь?
— Ритуал еще не закончен. А что ты скажешь о его совете?
Сандра испуганно затрясла головой, затараторила, боясь, что Скар не дослушает.
— Хозяин, выслушай меня. Я объясню. Все люди со временем меняются. Я хочу, чтоб ты стал умнее, сильнее. Это же хорошо, правда?
Скар сел на край кровати, стянул через голову рубаху и принялся расстегивать ее изрядно потрепаный комбинезон.
— Хозяин, что ты хочешь сделать? Хозяин, пожалуйста, не надо! Скар, развяжи меня! Скар, так нельзя! Развяжи, гад! Я не для тебя, я для Сэма! Не надо, пожалуйста! Скар! Скар!!! Развяжи!!! Нельзя так!!!
Сандра кричала, просила, кусалась, извивалась и умоляла. Все было бесполезно. Он просто засунул ей в рот угол одеяла. Навалился всем весом, подмял, задышал хрипло, страшно, принялся мять мозолистой рукой ее груди. Сандра подтянула к животу свободную ногу, но он нажал какую–то точку на шее, позвоночник пронзила игла боли, девушка вытянулась в струнку. Скар зарычал, раздвинул ее колени. Острая боль там, между ног, внутри, внизу живота. Сандра обмякла и прекратила сопротивление.
Звук рога с улицы. Скар замер, прислушиваясь, вскочил, запрыгал по комнате, натягивая штаны, ругая все на свете, схватил лук, колчан, меч. Заметался между дверью и кроватью, рывком перевернул девушку на живот, резанул мечом по веревкам и выбежал за дверь. На улице слышался дробный топот копыт, крики людей. Сандра пошевелила руками и поняла, что веревки разрезаны. Провела рукой по бедру, пальцы попали в теплое, липкое. Кровь.
Все, теперь все, — думала она, — теперь я грязь, я навоз, подстилка. Теперь я Сэму не нужна. Не может быть, чтоб это происходило со мной, это сон, кошмар! Я проснусь, отмоюсь от всего этого. Биованна! Я отмоюсь, я снова буду для Сэма, он ничего не узнает, только как перетерпеть это, что он сейчас со мной сделал?
Болело все тело. Саднила содранная кожа на запястьях и лодыжке, в голове с каждым ударом сердца перекатывался свинцовый шар. Ломило в суставах.
— Я тебе отомщу, — прошептала она. — Ты будешь проклинать день, когда родился. Ты будешь проклинать день, когда я родилась. Я тебе страшно отомщу. Ты ни одной девушки больше не тронешь. Ты будешь презирать себя…
— А я — себя, — неожиданно добавила она. Внезапно Сандра поняла, что больше не боится смерти. Не то, чтобы она теперь совсем ничего не боялась. Страх боли остался. Но интерес к жизни пропал. А вместе с ним ушел и страх смерти. Сандра лежала неподвижно, прислушиваясь к новому состоянию своей души, вспоминая свои поступки и прикидывая, как бы она поступила сейчас. Скар вдребезги разбил те розовые очки, которые она носила всю жизнь. Она вдруг поняла, что член синода, магистр Анна, холодная, циничная Анна вовсе не такая холодная и циничная, просто в ее поступках меньше эмоций, и больше трезвого расчета.
Головная боль не давала сосредоточиться. Что сейчас делать? Анна учила на занятиях. Отключиться от тела. Это не мое тело, я далеко, я просто лежу. Это кто–то другая, я должна ей помочь. Анна говорила — что бы не думали мужчины, в постели всем управляет женщина. Мамочка, как больно! Анна говорила…
Вернулся Скар.
— Ложная тревога, — сказал он. — Хорцы едут на ярмарку. Приглашают нас. Завтра будет праздник.
Сандра лежала неподвижно, как мертвая. Скар присел на кровать, погладил ее по волосам, коснулся губами шеи, начал ласкать тело.
Опять ты за свое, Скар, — подумала Сандра. — Анна говорила: «Никогда не бей мужика по яйцам. Ни в простом, ни в переносном смысле.» Сейчас я ударю тебя по яйцам очень сильно, Скар. Прости, если сможешь.
Скар действовал совсем не так, как в первый раз, мягко, нежно, осторожно. Целовал в шею, губы. Сандра не сопротивлялась. Только застонала, когда он вошел в нее.
— Быстрей, пожалуйста, быстрей, — простонала она.
