Владимир Голубев - Мерзавец
В его комнате в Роззе царила разруха. Пахло помойкой. Опустившаяся старуха сорока с лишним лет в компании троицы тщедушных и опухших мужчин, с горящими от «жажды» глазами. Девочка семи-восьми лет грязная, с синяками и ссадинами, в обносках с чужого плеча.
— Дядя Паша! — узнала старуха Павла В. в образе старика-эльфа.
— Ты кто? — на автомате откликнулся Павел В., залезая в мозги к старухе.
— Рушка.
В голове старухи была такая же помойка, что и в самом доме. Павел В. выбросил мужчин на улицу.
— Ты …, изменилась.
— А ты нет. Остался прежним, хотя и нацепил маску, — невнятно прошамкала старуха. Рушель с трудом встала, и направилась к Павлу В. Только тут он понял, что у неё проблемы с глазами. Подбежала девочка и привычно помогла Рушель.
— Мама, обопрись на мою руку. Рушель проигнорировала дочь.
— Ты весь светишься от избытка силы. Злой силы. Черной силы.
— Молчи, ведьма!
— А ты изменился, я не сразу почувствовала это. Черная сила тебе, такому к лицу. Павел В. ударил её не жалея силы. Старуху впечатало в стену вместе с дочкой. Рушель захрипела, сползая по стене. Девочка изломанной куклой застыла на полу, отлетев в угол. «Ишь ты! Мнение своё имеет. Крыса с помойки. Магиня убогая. Подыхай! То, что я ублюдка твоего, девчонку убил, так это ей только лучше. Отмучилась!» — Павел В. подошел к девочке, коснулся шеи, нащупывая пульс. Глаза у ребенка открылись. Пронзительный взгляд удивительно знакомых глаз посмотрел Павлу куда-то внутрь, всё дальше и дальше …, он задохнулся и потерял сознание.
Глава 11. Одиночество
Рушель.
Рушель пришла в сознания от пронзительного крика дочери.
— Папа! — кричала дочь так, что звенело в ушах.
— Маму! Не хватай! — поднимала еще на тон выше свой крик Рэ.
Дочка светилась от избытка силы нежно розовым светом, таким ярким, что Рушель хотелось закрыть глаза, которыми она и так ничего не видела. «Ограбила папашку, и не поперхнулась! А моей любимой дочурке всё на пользу! Сила не бывает черной или белой, всё зависит от человека, от его сути», — поняла Рушель. В горле у Рушель пересохло, в груди горел огонь.
— Вина! Дай мне вина! Рэ, помоги! Умираю, так хочется пить! Но Рэ никак не реагировала на крики матери, только продолжала трясти отца. Тот сдулся, лишенный силы, и лежал на полу кучей тряпья, черный и худой.
— Не бей меня головой о стену. Больно! — шептал он девочке, но та не слышала его.
— Где ты был, сволочь!? Кем стала мать за эти десять лет? Посмотри! Как я живу среди этих подонков? Зачем ты нас бросил? Я ни разу за девять лет не ела досыта! Это ты виноват! Она стучала головой папаши в стену после каждого слова.
— Ты меня убьешь, — шептал Павел.
— Ты выбьешь мне остатки мозгов.
— У тебя их нет, и никогда не было! — уже без всякого энтузиазма продолжала стучать по стене головой отца Рэ.
— Пожалей.
— Я не знал о твоем существовании.
— Врешь, мерзавец!
— Вина! Дайте мне вина! — в никуда взмолилась Рушель.
— Помолчи пропойца, — осмелела Рэ. Всхлипнула, — До чего ты довел мать! Моя любимая мамочка!!! Как же она тебя любила!!!
— … и ждала, — не удержался Павел. За это он получил двойную дозу оплеух и потерял сознание.
— Это мой старый знакомый. Он не твой отец. Ты обозналась, — попыталась спасти Павла Рушель.
— Не папа? Посторонний? — растерялась Рэ. Ярость мгновенно сменилась истерикой. Рэ разрыдалась, размазывая сопли по грязным щекам.
— Сбегай к нищему на площади. Он бывший маг-целитель. Позови его. Не объясняй зачем, он не поверит, что у тебя есть сила. Скажи, что я заплачу, — попросила Рушель дочь.
— Чем заплатишь? Как обычно? Тебе не противно?
— Нет-нет! Ты отдашь ему толику силы. Он руки тебе будет целовать в благодарность.
— Тфу. Зачем мне его слюни? Противно, — скривилась Рэ.
— Беги. Пока …, этот дядя жив.
Павел Ильич.
Павел пришел в себя от страшного холода. Ему казалось, что даже уши, нос и пальцы обледенели. Зубы стучали с сумасшедшей скоростью, исполняя чудовищную мелодию.
— Если сможешь выжить — получишь идеальное здоровье, — ехидно произнес интеллигентный нищий, чистенький и опрятный, с усталым от безысходности взглядом.
— Ты сошел с ума? Такую дозу всадил! Спина чешется …, ты бы лучше голову мне вылечил, чем шрамы на спине сводить.
— Это дочка твоя по неопытности переборщила, вливая силу. Я уже десять лет пустой, — с горечью произнес старик.
— Не клянчи! Я обещала тебе оплату — получишь, — весомо и с достоинством остановила нищего Рушель.
— Он мне не папа. Это чужой дядя, — поправила старика Рэ.
— Меня не нужно обманывать, это ни к чему. К тому же невозможно утаить такое родство.
— Ах ты, старая лгунья! — вырвалось у Рэ.
— Не смей так на мать, — сурово остановил дочь Павел.
— Если мне дадут обещанное, то я смиренно удалюсь, — отвлек разъяренную Рэ от мерзавца-папы нищий.
— Обождешь. Еще Рушель нужно подлечить, — вмешался Павел.
— Если мне будет позволено сказать? — старик посмотрел на Павла и Рэ, — неопытность девочки может убить Рушель. Тебе нужно обучить дочь. А сейчас лучше возьми у неё часть силы и сам напитай моё заклинание.
— Нет! — вмешалась Рушель. И обратилась к дочери, — отдай самую маленькую часть, какую только сможешь, старику. Пусть он сам меня лечит.
— Ты не видел ауру Павла. Черная, как сама смерть, — добавила Рушель, видя недоумение старика-нищего.
— Это был не я! Другой я! У меня что-то случилось с головой! — яростно стал защищаться Павел.
— Теперь-то я поняла! Мать часто говорила: «я из твоей головы всю дурь повыбью». Вот оно как делается! — серьёзно произнесла Рэ. Взрослые засмеялись, но как-то грустно.
— У тебя была сломана височная кость. Она давила на мозг. Гематома была огромна, никогда такой не видел, — сообщил старик Павлу.
— Папа — хороший? Он не виноват? — растерянно спросила старика Рэ. Бывший маг-целитель промолчал, не смея расстраивать счастливую девочку.
— Мама всегда говорила, что приедет папа и привезет мне шоколадку. Хочу! — взросла, умудренная страшным жизненным опытом девочка превратилась в маленького доверчивого ребенка.
— Дорогая, — елейным голосом прошептал в ухо Рушель Павел, — я десять лет провел в рабстве. У меня есть две монетки, те, что я забрал у охранника-эльфа. Но на них шоколад не купишь! Не разочаровывай нашу дочь!
— Нашу?
— Нашу!
— Дорогая?
— И единственная!
— Рэ, верни папе немного силы. Немного! Совсем мало! Каплю! Рушель повернула умоляющее лицо к Павлу.
