Кристоф Хардебуш - Гнев троллей
— Зачем нужно нанимать силкских наемников здесь, в Ардолии? Откуда ты это вообще знаешь?
— Их мечи. Доспехи обычные, но мечи выдают их происхождение. Я внимательно осмотрела одного убитого, хотя в темноте много не удалось разглядеть, но он точно был не из Влахкиса.
— Силки — всадники. Они этим и славятся, так же как и масриды! Зачем они убили наших коней? Почему Сцега?
Тамар жалел коня. Это правда, что Сцег был уже стар, но он был самым верным из всех, которые были у Тамара. Ленивый и иногда дикий, но покладистый, когда это было нужно. Конь, достойный марчега масридов. «Кто-то должен заплатить за мою утрату».
— Силки не уважают никого, кто не из их народа. Возможно, это знак их неуважения… Иначе они вряд ли напали бы на нас всего лишь втроем.
— Еще у них было преимущество — неожиданность. Им почти удалось это, — ответил Тамар, которому действия силков казались мотивированными отнюдь не неуважением. — Мы с тобой — двое стареющих воинов, Флорес. Они думали, что мы станем легкой добычей.
— Они пришли из империи. Они должны знать мое имя!
— Неужели ты возмущаешься, что они нас недооценили? — развеселился марчег. — Мы были бы сейчас мертвы, если бы они напали сразу всеми силами.
— Тогда, по крайней мере, все было бы кончено. А теперь их будет просто становиться больше. Они будут прибывать и прибывать, пока задание не будет выполнено.
Слова повисли в воздухе, холодные и пустые. Она была права; ситуация сложилась скверная. Запертые в хижине, окруженные неизвестным количеством врагов. Без коней, лишенные возможности для побега.
Дверь содрогнулась под мощным ударом, от которого стол со скрипом немного проехал по полу.
— Ты думаешь, их наняли, чтобы убить нас? — спросил Тамар в наступившей тишине, и Флорес молча кивнула.
Марчег часто смотрел в глаза тех, кто хотел его смерти. У него были враги, он сражался в нескольких битвах, но никогда не позволял сбить себя с толку. Вот и сейчас его первой реакцией был гнев, а не страх. Он встал с мрачным видом и медленно перенес вес на раненую ногу. Довольный, констатировал, что она выдержала его массу, хотя терпеть полыхающую боль было не так легко.
— На этот раз мы застанем их врасплох. Я пойду вперед, прикрою тебя щитом. Возможно, ты сможешь найти что-нибудь в качестве укрытия, табурет или что-то в этом роде. Я отвлеку их на себя, ты исчезнешь из полосы света. Беги к озеру и вдоль по восточному берегу, там, по крайней мере, густой подлесок. У них наверняка есть кони. Попробуй достать себе одного. И… — хотел продолжить он, но увидел ее веселую улыбку.
Качая головой, Флорес смотрела на него, и еще до того, как она открыла рот, он уже знал, что она скажет.
— Я не оставлю тебя одного.
— Но ты должна! С раненой ногой я слишком медлительный. Я задержу их. Ты быстрая, ты уйдешь.
— Тамар, если ты правда думаешь, что я оставлю тебя этим силкским палачам, то, очевидно, ты уже впадаешь в старческий маразм. Я не брошу тебя.
— Послушай меня… — начал было он, но она перебила:
— Нет. Даже не думай. Я не побегу. Без тебя — нет.
— И как я должен это понимать?
— Так, как это сказано.
Она помолчала немного и посмотрела на него. В ее глазах появился блеск, и Тамару показалось, что она борется со слезами. «В первый раз за столько лет…» — ошеломленно подумал он.
— Марчег, — смущенно начала она. — Мы никогда не могли жить вместе. С самого начала были тысячи веских причин, которые не позволяли это. Но я всегда хотела быть рядом с тобой… И сейчас я буду рядом. Не важно, куда нас это заведет.
Дверь снова содрогнулась, но Тамар совсем не обращал на это внимания. Он смотрел лишь на Флорес, а она — на него. Марчег улыбнулся. Его разум пытался подобрать слова, но он не мог произнести их, словно онемел. Словно груз мыслей был слишком тяжел для языка. Флорес подмигнула:
— Кроме того, когда это было такое, чтобы я послушала то, что ты мне говоришь?
— Никогда! Ты четырежды проклятая упрямая влахака!
— Тогда выходим. Я буду справа. Мы попытаемся уйти в темноту.
— Я люблю тебя. — Все, что Тамар смог сказать.
Другие слова казались пустыми. Она наклонилась, страстно, с желанием поцеловала его, и ему показалось, что этот поцелуй никогда не закончится.
— Я тоже люблю тебя. То, чем были мы, продолжит жить в Ане. Мы увидимся вновь на темных путях.
Дверь содрогнулась, дерево заскрипело, полетели щепки, но дверь пока еще держалась. Флорес резко отодвинула в сторону стол, убрала стул и положила пальцы на пострадавший от ударов запор. Тамар сделал глубокий вдох, затем кивнул и опустил шлем. Флорес резко отодвинула задвижку и отскочила в сторону. Под шлемом Тамар слышал только свое дыхание. Его нога еще пульсировала, но боль казалась далекой, будто это не из его ноги торчал кусок стрелы. Черная ярость и бесконечная печаль затопили его душу и сердце, все другие ощущения исчезли.
Он умрет. В бою. Исход, который в принципе всегда казался ему самым вероятным. Но Флорес хотела разделить его судьбу с ним, и она разделит ее. Это была реальность, которая легла грузом на его душу и заставляла страдать. Дверь распахнулась, с треском слетев с петель, и двое воинов неуклюже ввалились внутрь. То, что последовало за этим, было не боем, а казнью. Секира Тамара одному разнесла затылок, в то время как Флорес вонзила в тело второго меч по самый эфес и плавно извлекла, после чего нападавший замертво повалился на пол.
Тамар, исполненный ярости, выскочил в темноту. На него неслись противники, нечеткие силуэты которых он едва различал. Марчег ударил первого щитом в грудь, следующий получил секирой по голове, меч третьего масрид просто отбросил в сторону. Флорес последовала за ним, пригнулась под ударами, закружилась, ударила слева от себя и справа, действуя быстрее, чем глаз успевал уследить за ней. Они сражались так, словно снова были молоды, как когда-то в битве против Сциласа, свободные от всех страхов и забот, даже от собственного возраста.
Их враги напирали, но им не удавалось отыскать брешь в защите, поэтому снова и снова они становились жертвами смертельных выпадов влюбленных. Тамар уже не чувствовал боли в ноге, в боку, позабыл о множестве других небольших ран, которые успел получить. Он реагировал, не думая, а лишь ощущая. Внезапно он получил удар в спину, быстро обернулся, и копье пронзило его бедро, когда он упал на колено. Тамар щитом прикрылся от толчка, поднялся на ноги и ответным ударом секирой убил нападавшего. У Флорес были раны на лбу, и кровь заливала лицо, делая ее похожей на Духа темноты. Она и была духом темноты по ощущениям Тамара, он с удивлением смотрел на нее, на ее идеально точные движения, на танец с мечами. Потом заметил копье, которое вонзилось ей в бок, она парировала последний раз, а затем меч вонзился ей в горло, и она упала.
