Ксения Медведевич - Кладезь бездны
- Ну так расскажите! - с князем она становилась неприлично любопытной.
И невежливой - хорошо, что Тарег-сама этого не замечал.
- Ну... хорошо. Однажды ашшаритские любознатцы решили измерить окружность земли.
- Зачем? - искренне изумилась Майеса.
- Аль-Мамун попросил, - фыркнул Тарег-сама. - Наш халиф может быть очень, очень любопытным. Так вот, астрономы отправились в пустыню Синджар под Куфой, славящуюся тем, что почва там совершенно плоская. Они измерили высоту Полярной звезды, а затем с помощью веревки измерили расстояние между этой точкой и тем местом, где положение звезды изменилось на один градус. Потом они пошли в обратном направлении, и снова измерили расстояние до того места, где звезда на градус опустилась. Расстояние оказалось одинаковым. Потом они умножили его на триста шестьдесят градусов и получили длину земной окружности - восемь тысяч фарсахов.
- Вот как... - недоверчиво протянула Майеса. - А что измеряет ваш господин, Тарег-сама?
- Он желает узнать, что приносит войску победу: моя удача или то, что воины считают меня непобедимым. Аль-Мамун - мутазилит, он не может ничего принять без предварительного доказательства...
Майеса рассмеялась так, что пришлось прикрыть губы рукавом:
- О, я поняла! Во время первого штурма аль-Бара ашшариты знали, что вы не ведете их на бой, а завтра они будут думать так же, но вы будете среди нападающих!
- Именно так и случится, моя госпожа, - и Тарег-сама принял у нее из рук ленту и накрутил на кончик косы.
- У нас в Ауранне так не поступают - оттого и слова не нашлось! - снова засмеялась Майеса.
Меж тем князь осторожно потянул вниз ворот ее нижнего платья. От неожиданности Майеса ухватилась за расходящиеся на груди полы и попыталась удержать сползающую с плеч ткань. Потом опомнилась и медленно разжала пальцы.
Жмурясь от прикосновений, Майеса подумала: нет, зря она полагала, что Тарег-сама не ценит истинно аураннскую красоту ключиц, изгиба шеи и ложбинки между лопатками... Он ее... мммм... ценит...
Ах, эти проклятые правила... они требовали от женщины нежно ворковать в объятиях любимого... Но ей-то, ей-то хотелось отдаться неприличной страсти и... и - быть смелой тигрицей!.. Ах, почему она не женщина из квартала наслаждений... Про них говорили, что во время соития они позволяют себе - кричать от удовольствия!..
Пылища стояла такая, что еле видать было башню замка - здоровенный прямоугольник желтоватого камня плыл в мареве сплошной песчаной взвеси. На плоской вершине стояла метательная машина-аррада, кучка людей тянула за веревки, почти переваливаясь через каменные зубцы ограждения. Рычаг был откинут назад - видимо, накладывали камни в пращу.
Здоровенная деревянная балка взмыла вверх, раскручивая сетку на длинной веревке, - ш-шух! Каменюки вылетели и стали падать по длинным, расходящимся в стороны дугам. Вертевшиеся под стенами верховые джунгары Элбега прыснули в стороны, спасаясь от смертоносных снарядов. Когда же у карматов кончатся камни?..
Аль-Мамун сморщился и обернулся к своей метательной машине - ханьцы пискляво перекрикивались, распутывая канаты. Здоровенные ножищи опорных треног манджаника источали густой смолистый запах, огромная балка пока лежала, упешись концом в землю, и походила на срубленную корабельную мачту. Машину собрали быстро, и теперь аль-Мамун жалел, что не решился ее использовать во время первого штурма. Ханьский мастер мяукал через толмача в том смысле, что манджаник хорошо бы приберечь для стен и башен карматской столицы - Хаджар славился крепостью своих укреплений. Мол, устройство с таким тяжелым противовесом рассчитано на конечное число ударов - сотрясение разрушает осадную машину. Развалится чудо механики при штурме захудалого замка - что будем делать?
Сейчас Вэй Юй стоял над деревянным ящиком этого самого противовеса и наблюдал, как туда сгружают свинцовые чушки.
- Что делают! О Всевышний, вы только посмотрите, что делают! - вдруг ахнул кто-то из рабочих.
К воротам подползла "черепаха" под большими плетеными щитами - уже вся утыканая стрелами и дротиками. Хорошо, что у карматов не оказалось в запасе нафты и смолы. А все крупные камни явно подняли к аррада на башне...
Вытирая грязные руки о набедренные повязки, обслуга манджаника размахивала руками и тыкала пальцами. Ханьцы тоже побросали канаты и кивали друг другу бритыми головами.
На плоской вершине надвратной башни карматы деловито целились из луков. Хорошее у них вооружение - луки мощные, тюркские. Да и больших, почти в рост человека хватало - из таких стреляли бедуинские племена Ямамы. Все при кольчугах. Кстати, великолепное вооружение и доспех куплены в аш-Шарийа на награбленное у ашшаритов золото. Купцы даже под страхом смерти не могли отказаться от торговли оружием с карматами. Круговорот вещей в природе, как об этом писал ибн Сина: они нам смерть, мы им золото, они нам золото, мы им оружие, они нам смерть. Чудесно.
- Что они хотят сделать? - раздраженно бросил аль-Мамун.
Поправляя на лице платок, халиф обернулся к Элбегу ибн Джариру. Молодой военачальник красовался в парсийском шлеме со сложной чеканкой - от обода до макушки хищно вышагивали злые львы Хативы. Городские оружейники славно расстарались для джунгарского джунда - а что, воины Элбега прикрывали их от каких-то новых наглых пришельцев из западных степей. Журжени, что ли, их называли. Рассказывали, что они уже лет десять как терзают границы Хань. Теперь вот стали наведываться в гости к ашшаритам...
Элбег отвел от лица черный шарф и блеснул белыми-белыми зубами:
- Хотят открыть ворота, о мой халиф!
- Горе тебе, что ты говоришь, о Элбег! У них нет тарана!
- Разве не сказано в жизнеописании Пророка, составленном ибн Хаукалом, что ансары плечами выломали ворота Хайбарской крепости?
- Тьфу на тебя, о Элбег! - сплевывая мгновенно набившийся в рот песок, пробурчал аль-Мамун.
Ну что за дурь - вот так ломиться, без надлежащего снаряжения, без...
Обернувшись снова - надо приказать этим дурням уходить, пока их не перестреляли, как сайгаков! - Абдаллах не обнаружил рядом с собой молодого джунгара. Тот стоял рядом с Вэй Юем и быстро трещал по-ханьски, тыча пальцем в сторону замка.
Ханец кивнул, махнул рабочим, те налегли плечами на канаты. С жутким стоном и ахом в небо взмыла мачта манджаника. Дерево напряженно, зло гудело, россыпь камней из пращи медленно разлеталась в желтой пыли осады.
- Просили залп по стене, - Элбег быстро подбежал и чихнул, завороженно глядя на замок.
