Бернхард Хеннен - Во власти девантара
Зов королевы
Фародин рано попрощался со своими гостями. Он хотел побыть один, чтобы собраться с мыслями. Однако у него ничего не получалось, потому что из соседней комнаты доносился шум пиршества. Сын человеческий просто безумец! Никто в здравом уме не напивается в ночь перед эльфийской охотой. А ржание говорило о том, что составляет ему компанию Айгилаос.
Эльф улегся на жесткую постель. Его охватила тихая радость, когда он думал о событиях прошедшего вечера. Наконец он отважился открыться Нороэлль. Отважился говорить о любви своими неловко подобранными словами. И то, чего он не добился тысячами песен, подарили ему наконец несколько предложений, произнесенных от чистого сердца: он был уверен, что в этот вечер завоевал Нороэлль.
Тихий стук оторвал его от размышлений. В комнату вошел кобольд с большим потайным фонарем.
— Прости, что тревожу твой покой в ночь перед эльфийской охотой, о почтенный, однако тебя хочет видеть королева. Следуй за мной, пожалуйста.
Эльф с удивленным видом поправил одежду. Что могло произойти?
Кобольд осторожно выглянул из-за двери. Ноздри его трепетали, словно он, подобно гончей, почуял след.
— Воздух чист, почтенный, — прошептал он заговорщицким тоном и широкими прыжками понесся по коридору, затем отворил дверь, скрытую за занавесом, на котором была изображена сцена охоты на оленя. Он провел Фародина по узкой лестнице, которой обычно пользовались только кобольды и гномы. Под лестничной площадкой обнаружилась еще одна тайная лестница, за которой оказался покрытый плиткой холл. Кобольд то и дело с улыбкой оборачивался к Фародину. Очевидно, он наслаждался отведенной ему ролью.
Они добрались до витой лестницы внутри большой колонны. Сквозь стену Фародин услышал слабые звуки музыки. Он вспомнил последний раз, когда Эмерелль дала ему тайное поручение. «Снова придется кого-то убить ради нее», — удрученно подумал эльф. Во время тролльских войн семь сотен лет тому назад в нем что-то надломилось. Только королева знала об этом. И она воспользовалась ситуацией. Он скрывал эту темную сторону своей души. При дворе знали всего лишь льстивого, немного поверхностного миннезингера. Когда он впервые встретил Нороэлль, в нем зародилась надежда на то, что он сможет снова стать тем, кем был когда-то. Только ей одной было под силу совершить такое чудо.
Кобольд застыл в конце лестницы перед воротами из серого дерева.
— Дальше я идти не имею права, почтенный. — Он передал Фародину фонарь. — Ты знаешь дорогу. Я буду ждать здесь.
Фародин почувствовал, как лица его коснулось дуновение ветра, когда он вошел в ворота. В воздухе витала мелодия знакомой песни. Ее часто пела ему мать, когда он был еще ребенком. В ней говорилось об уходе альвов.
Коридор привел Фародина к статуе дриады, стоящей спиной. Он с трудом протиснулся в узкую щель между статуей и стеной и оказался на небольшом балконе, высоко над залом падающей воды. Брошенный наверх взгляд — и ему открылась крыша башни, витая, подобная раковине улитки.
— Я рада, что ты последовал моему зову так быстро, Фародин, — прозвучал хорошо знакомый голос.
Эльфийский воин обернулся. За его спиной на балконе стояла Эмерелль. На ней был простой белый ночной наряд, на плечи наброшена тонкая шаль.
— Я очень обеспокоена, Фародин, — продолжала Эмерелль. — Аура беды окружает сына человеческого. В нем есть нечто, не поддающееся моей магии, и меня пугает то, каким образом он попал сюда. Это первое дитя людей, которое мы не звали. Никогда прежде ни один из них не проходил через врата в Альвенмарк своими силами.
— Может быть, это случайность, — заметил Фародин. — Прихоть магии.
Эмерелль задумчиво кивнула.
— Может быть. А может быть, за этим кроется кое-что еще. По ту сторону каменного круга есть нечто… нечто, скрывающееся от моего взгляда. И Мандред связан с ним. Прошу тебя, Фародин, будь особенно внимателен, отправляясь в Другой мир. В рассказе Мандреда что-то не так! Я долго совещалась со старейшинами. Никто из них никогда прежде не слышал о человеке-кабане. — Эмерелль остановилась, а когда заговорила снова, голос ее казался уже не обеспокоенным, а холодным, привыкшим приказывать. — Если сын человеческий лжет, Фародин, убей его, как ты убил князя Аркадии и других врагов Альвенмарка.
Ночь в эльфийском замке
Мандред прислонился к шерстистому боку кентавра. Это красное пойло, которое принес с собой человек-конь, представляло собой действительно нечто. Вино! Мандреду доводилось слышать о нем, однако в Фирнстайне пили только мет и пиво.
Покачиваясь, он поднял тяжелый золотой кубок.
— За нашу дружбу, Айгил… Айгилаос! Твое имя поистине невозможно выговорить.
— Ты еще не слышал имени одноглазого из Рифового замка, — заплетающимся языком произнес кентавр. — Тролли Дайлоса, они не в своем уме. Они настолько безумны, что выкалывают глаз, если хотят почтить своего самого известного героя.
Это произвело впечатление на Мандреда. Вот это да! Такого у эльфов точно не бывает! Они все такие… Воин никак не мог подобрать нужного слова. Холодные, скользкие, высокомерные… А пировать вообще не умеют! И тем не менее принесли кубки и предоставили ему для ночевки небольшой пиршественный зал. Когда они с Айгилаосом разошлись по-настоящему, эльфы один за другим стали прощаться. Слабаки!
— Мужчина, который не умеет пить, — не настоящий мужчина!
— Вот именно! — хриплым голосом поддакнул кентавр.
Мандред несколько отклонился назад, чтобы еще раз чокнуться с Айгилаосом. Впрочем, эти золотые кубки толком не годились для этого. То, что делали эльфы, хоть и выглядело красиво, однако прочным по-настоящему не было. На его бокале давно появилась большая вмятина. С рогом для мета этого бы не произошло. На миг Мандред обеспокоился, не возникнут ли из-за этого неприятности. Однако эльфы богато одарили его. Если они начнут возмущаться по поводу кубков, он просто вернет им один из подарков.
Воин оглядел дары, выложенные в ряд на каменной скамье у двери. Кольчуга, подобной которой не было даже у князей Фьордландии. Каркасный шлем с золотой инкрустацией с присоединенным к нему кольчужным назатыльником, закрывавшим немалую часть спины. Богато вышитый кожаный колчан с легкими метательными копьями. Кабанье копье, поблескивавшее голубоватым цветом. Роскошное седло с серебряными украшениями. И королева обещала ему, что завтра он сможет выбрать лошадь из ее личной конюшни. Такую, которая согласится носить на себе сына человеческого, как она сказала. Мандред презрительно засопел. Как будто кляча может доставить ему неприятности! Если тварь будет вести себя плохо, он просто даст ей кулаком по голове, до сих пор это помогало. Никому это не нравилось, даже упрямым лошадям.
![Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество [Elfenkönigin ru]](/uploads/posts/books/54719/54719.jpg)
