Фиона Макинтош - Мост душ
Может быть, это Кайлех попросил его применить магию в отношении Галапека?
Но зачем это королю? Нет, Кайлех не мог пожелать причинить вред животному — не настолько он жесток.
— А если идея исходила от Рашлина? Ведь он способен наложить заклятие, а Кайлех просто позволил ему это сделать, — тихо сказал Аремис. Его слова отчетливо прозвучали в тишине комнаты.
Эта мысль прочно засела в голове наемника. Да, смысл есть. Аремис вспомнил рассказ Уила о том, как во время праздника король предложил своему народу съесть пленников Моргравии. Уил не сомневался, что за этим стоял Рашлин. Получается, барши может заставить короля совершать какие-то поступки против его воли? Но как может сильный, властный человек становиться настолько слабым в присутствии Рашлина?
У Аремиса не было ответа на этот вопрос. Он опять вернулся к главной загадке. Что-то потревожило магическую связь между барши и конем. Это не могла быть Чаща, потому что тогда Аремис наверняка и сам почувствовал бы воздействие магии. А если равновесие нарушил Уил? Вряд ли, тогда Чаща отозвалась бы сильнее.
Аремис обхватил голову руками, размышления ни к чему не приводили. «Думай!» — приказал он себе. А не связано ли это каким-то образом с Элизиусом? Может быть, Уилу удалось проникнуть в Чащу и встретиться там с колдуном? Могло ли такое случиться?
— Вполне, — пробормотал он, но и этот вывод не приближал его к решению загадки, имя которой — Галапек.
Ему вспомнился основной момент всех сегодняшних событий. Как он мог забыть об этом? Конь сообщил ему имя — Элспит. Аремис прошелся по комнате. Конечно, здесь речь может идти и о совпадении, но это маловероятно. Скорее всего конь когда-то принадлежал Лотрину или знает, что с ним произошло. Раздражение и злость на самого себя требовали выхода, но бурное проявление чувств могло бы повергнуть охранника в бегство. Вместо этого он ударил кулаком в стену.
Если Кайлех хотел наказать Лотрина, для чего вредить его лошади? И последнее — откуда лошадь могла знать об Элспит?
— Ты сходишь с ума, Фарроу, — произнес он вслух, потому что все это не имело никакого смысла. — Теперь еще и говорящую волшебную лошадь придумал.
Он решил проветриться и поискать ответы на свои вопросы у Мирта. У него появились кое-какие подозрения, и необходимо выяснить, обоснованы ли они. Подтверждение догадки может и не продвинуть его в выводах, но обеспечит некоторым средством для достижения цели, если и когда это потребуется.
Аремис открыл дверь и объяснил охраннику, славному молодому парню с заячьей губой, что ему необходимо найти Мирта.
— После вас, — добавил галантный гренадинец. Охранник кивнул, и его уродливый рот растянулся в застенчивой улыбке. Шутка сработала в первый раз, когда в ответ на предложение гостя Джос — так звали стражника — смущенно заявил, что если пойдет первым, Аремис может ударить его по голове и сбежать.
Аремис, конечно, расхохотался.
— Посмотри на себя, парень, — ответил он с усмешкой. — Мне нужен топор, чтобы справиться с тобой. Ты же здоров, как бык. Я тебя даже боюсь.
Стражник принял его слова за некий особенный комплимент — похожий на медведя пленник и сам мог напугать кого угодно. Они больше не разговаривали в течение долгого времени, но Аремис был уверен, что именно воспоминание о той шутке помогает поддерживать с парнем довольно дружеские отношения. Джос всегда отвечал на его вопросы, правда, с некоторой осторожностью. Поскольку стражник только-только вышел из юного возраста, он был еще довольно доверчив. Как показалось Аремису, процесс возмужания несколько затянулся из-за насмешек над его физическим недостатком.
Когда они шли плечом к плечу, как сейчас, наемник старался вести себя с подчеркнутым уважением, показывая, что полностью подчиняется своему стражу в надежде вселить в юношу некоторую уверенность в себе.
Мирта они нашли в главной конюшне. Горец поприветствовал их и сказал:
— Пойди перекуси, Джос. Оставь нас наедине. В любом случае, мы скоро выезжаем. Я уже все подготовил.
Аремис улыбнулся юному стражнику.
— Не забывай, что я говорил о твоей девушке, — сказал он, имея в виду их предыдущий разговор. — Ты должен ей сказать. — Он задорно подмигнул парню.
Джос улыбнулся. Его рука тут же взметнулась и прикрыла изуродованный рот.
— Чем ты забил пареньку голову?
— Тем же, чем была забита твоя голова в его возрасте, — ответил Аремис, помогая Мирту погрузить в телегу тяжелую корзину. — Почему у тебя нет женщины, Мирт?
— А кто сказал, что у меня ее нет? — резко ответил воин.
Аремис пожал плечами.
— Ты никогда не упоминал о жене…
Мирт потянулся за другой корзиной.
— Потому что у меня ее нет.
— Понятно.
— Да? И что же тебе понятно?
— Ничего, дружище. Чем ты расстроен?
Мирт махнул рукой, прося прощения за несдержанность.
— Кайлех очень злится из-за того, что произошло. Все время спрашивает, что ты делал, когда у Рашлина случился припадок.
— Да, этого следовало ожидать. Я говорил тебе, что он подозревает меня в чем-то.
— Если бы он тебя подозревал, то не стал бы так торопиться с отъездом. Кайлех решил, что мы отправимся в путь на рассвете. Ты, я, Бил и еще двое.
— А что за груз?
— Подарки для короля Моргравии.
— Демонстрация доброжелательного отношения?
Мирт проворчал:
— Помоги мне погрузить остатки.
Следующие несколько минут они работали спокойно и быстро. Появился Мегрин.
— Я подготовил лошадей, на которых вы отправитесь в путь. Фарроу поедет на Херувиме.
— Звучит как-то по-женски, — с улыбкой заметил Аремис.
— Тебя это беспокоит? — спросил Мирт.
— Нет, — ответил Аремис. — Просто подумал, как глупо я буду выглядеть, произнося: «Тпру, Херувим».
— Это шутка, Фарроу? — спросил Мегрин. — Он далеко не то, что ты подумал.
Оба горца засмеялись. Аремис присоединился к ним. Теперь он был уверен, что у Мирта есть какой-то секрет, и намеревался его выведать.
— Нас ждут в покоях короля, — сообщил воин. — Кайлех хочет, чтобы мы поужинали с ним перед отъездом.
Аремис кивнул.
— А здесь мы закончили?
— Думаю, да. Спасибо, Мегрин. Увидимся позже.
— Как угодно, Мирт. Буду ждать, — ответил тот и вернулся в конюшню.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Аремис, когда они направились к королю.
— Я ожидал этого. Иди за мной.
Они прошли в дружеском молчании, как это назвал бы Аремис, через несколько внутренних дворов, пока не вышли за пределы крепости, где ему еще не приходилось бывать.
