Владимир Свержин - Когда наступит вчера
– Э-экая незадача! – завороженно вздохнул чубатый. – Ну а нам-то с того что?
– Ну так ведь, когда Генеральный Майор о том прознал, он мурлюкскую рать супротив Агдама Бассейна без всякой робости двинул и, как водится, изжил клятого супостата в один присест и один привстав.
– Так хвала ему за то и ото всех краев низкий поклон.
– Ну, поклон-то поклон, а беда в том, что, по всему видать, муха Агдамова его таки укусила. А от него зараза, как сказывают, прямиком Юшке-каану передалась. Сразу-то ее, может, и не различишь– на то она и замедленного действия. Ну а вдруг как мор по всей земле субурбанской пойдет? Кто ее, эту хворобу, знает?! Может, от нее с единого чиха слечь можно?
– Так, стало быть, хозяин затем и решил каана заарканить, чтоб, Нычка упаси, моровое поветрие от него не пошло?
– А то как же? – согласился, вальяжно поглаживая бороду, умудренный жизненным опытом рассказчик. – Санитар он нашего леса!
Я едва удержался от предательской ухмылки. Подобное объяснение банального налета, признаться, мне было внове. Да и мысль о том, что благодаря усилиям пресловутой мухи влиятельный глава Союза Кланов может прослыть буйнопомешанным, наводила на размышления. Кто-то хорошенько потрудился над тем, чтобы убрать с поля могущественного соперника, и, готов поспорить на что угодно, таинственный Некто, придумавший всю эту операцию, отнюдь не лесной санитар, как простодушно полагал давешний разбойник.
Телеги свернули с большака на проселок, а затем на лесную тропу, едва-едва проезжую для подвод. Нам то и дело приходилось уворачиваться от свисающих тонких ветвей, на которых то здесь, то там виднелись небольшие, но весьма звонкие медные колокольчики. Как ни старались возчики и верховые проехать, не зацепив припрятанные среди листвы темные бубенцы, перезвон, разносившийся над округой, наверняка заблаговременно оповещал неведомых хозяев о приближении гостей.
Наконец среди ветвей замелькала темная каменная кладка, а вслед за тем на ближайшей поляне нашим взглядам предстало мрачное строение, когда-то, вероятно, считавшееся охотничьим замком. На мой взгляд, проект был не слишком удачным. Ров с покосившимся частоколом на берегу, массивные четырехугольные башни, угрюмо высившиеся над шестиметровыми стенами, еще более унылый тощий донжон – всё это мало походило на уютный, тихий уголок, устроенный для отдохновения души какого-нибудь вельможи. Но и военное значение этого лесного отшельника было весьма ограничено.
– Клин, – тихо проговорил Вадюня. – Я тут чисто прикинул – полторы сотни жлобов в этом курятнике не поместятся. Они прямо друг у друга на голове сидеть будут.
Я молча кивнул. Что и говорить, старая крепость родного Кроменца выглядела куда как импозантнее, но главное, что, проведя детские годы в ее башнях и куртинах, и я, и Вадим вполне ориентировались в архитектуре подобных сооружений.
Ехавший впереди колонны всадник спешился у подъемного моста, вернее, у того места, где он должен был бы находиться. Каменная сторожка была пуста, лишь колокол размером с ведро уныло свисал с перекладины под самой крышей, оставляя всем желающим потревожить не слишком гостеприимных хозяев возможность трезвонить на свой страх и риск.
Командир нашего конвоя ухватился за свисающую с языка колокола узловатую веревку, и набат, загудевший над чащей, заставил обитателей замка уделить внимание приезжим. Меж зубцами надвратной башни мелькнуло чье-то лицо, затем мост с жутким скрежетом начал опускаться, пугая непривычных к подобному звуку и виду крестьянских лошадок и заставляя возчиков натянуть вожжи, чтобы не дать своей нервной скотине бежать без оглядки от столь неуютного места.
– Делли, – бормотал я, наклоняясь к закрепленному в рукаве микрофону. – Въезжаем в замок. За мостом ворота с двумя засовами. Один в полсажени от земли, другой – примерно на аршин выше. Засов деревянный. На полтелеги за воротами опускная решетка. Сейчас она поднята. Возможно, ее опускают на ночь. Двор прямоугольный. Примерно пять на десять саженей. Стражи на стенах не видно. А, нет! Вон два человека играют в кости.
– Тпру! – раздалась команда начальника конвоя. – Слезайте с козел, начинайте разгрузку. Да поласковей, не дрова, чай, грузите! Смотрите мне! – Разбойник продемонстрировал обутый в перчатку кулак, напоминающий средней величины коровье копыто. – Шкуру спущу!
– Куда раненых-то? – послышалось с одной из телег.
– Вон, сенник под стеной видишь? Туда и волоките, – через плечо бросил разбойник, отправляясь, должно быть, за новыми указаниями.
– Вадюня, работаем! Не забудь отрыть хозяев. Пусть изображают спящих, пока мы здесь будем восстанавливать конституционный порядок. Когда ноги сделаем, все вопросы к ним.
– Клин, а наши…
– Не вопрос. Смотрим, куда их поведут. Делли, – проговорил я еле слышно, для проформы запуская пятерню в шевелюру, точно обдумывая, как поухватистее взяться за транспортировку бессознательной разбойничьей братии, – народу в замке, похоже, немного. Не считая раненых, пожалуй, всего человек тридцать – тридцать пять. Работаем по плану. И еще… мы на тебя очень надеемся.
Глава 6
Сказ о чистосердечной помощи следствию
Раненые и сраженные головной болью разбойники уже отдыхали на сеновале, нуждаясь в уходе, вернее, в приходе врача, а Оринка со своим отважным спутником всё еще находились на прежнем месте во флагманской телеге. Наконец на высоком крыльце донжона показался некто в балахоне, торчащем из-под кирасы. Его округлая голова, покрытая несуразным колпаком, вся его нескладная нелепая фигура выглядела скорее шутовской, чем устрашающей.
– Этих тащите наверх! – прокричал он, стараясь придать голосу мощное звучание. Прямо сказать, получалось не слишком удачно.
– Фуцик, – негромко бросил я Вадиму, узнавая слышанный недавно голос.
– Это я просек, – кивнул Злой Бодун Ратников, спрыгивая с телеги. – Сходим типа подсобим.
Возница и его помощник, восседавший на козлах первого, вероятно, самого комфортабельного возка, засуетились, стараясь аккуратно поднять израненного стременного. Не говоря ни слова, могутный витязь Злой Бодун Ратников подошел к повозке и протянул руки к Оринке.
– Куда прешься, Трифон? – беззлобно, но с явным неудовольствием прикрикнул возница.
– Ишь, охальник! – осуждающе покачал головой его помощник. – К девке руки потянул! Ужо погоди – всё Глафире порасскажу.
– Так надо, – не разжимая зубов, процедил Вадюня, кладя свою немалую пятерню на плечо возчика и запуская большой палец в шею чуть выше ключицы. Глаза у бедолаги распахнулись неестественно широко, рот от боли и ужаса открылся и тотчас захлопнулся.
