Владимир Холкин - Авгур
С ближайшей клумбы прилетела оса и сразу нацелилась на стакан. Андрей неуклюже пытался отгородиться и при этом не расплескать бесценную влагу. Борьба продолжалась с переменным успехом и закончилась неожиданно. Обнаглевшее насекомое решило сесть ему на левую руку — прямо туда, где под тонкой тканью рубашки пряталась «паутина». Но, едва коснувшись предплечья, оса шарахнулась в сторону, как будто ее пугнули огнем. «Ну, хоть какая-то польза», — пробормотал Андрей, глядя, как черно-желтая тушка уносится вдаль со скоростью звука. Допив квас, он бросил стакан в картонную коробку у бочки, и медленно двинулся по аллее.
Перед глазами снова и снова вставала сцена в конторе. Просто не верилось, что все произошло наяву. Андрей всегда полагал себя адекватным и даже застенчивым человеком, но сейчас был вынужден признать откровенно — во время ссоры с бдительной паспортисткой он себя совершенно не контролировал.
В фильмах обычно в таких случаях говорят: «В нем пробудился зверь». И добавляют: «Его надо остановить». А потом, сурово нахмурив брови, перезаряжают винтовку. Зверь фотогенично скалит клыки и торопливо покрывается шерстью, но получив серебряной пулей в лоб, отбрасывает копыта. Ну, то есть, не копыта, конечно, а страшные когтистые лапы. Да, еще очень важно — перед тем, как окончательно сдохнуть, он глядит на охотников с невыразимым страданием. Мол, за что ж вы так меня, сволочи? Прощай, жестокий мир! И, наконец, опять превращается в человека. Над ним рыдает невеста, а он лежит на пригорке — весь такой голенький, беззащитный…
Руки бы поотрывать таким сценаристам! Андрей в сердцах плюнул на тротуар, напугав идущую навстречу бабульку. Он осмотрелся и понял, что уже добрел до улицы Тельмана, где должно сидеть ФСБ. Район почти незнакомый — сплошные пятиэтажки, и номеров не видно. Это, наверно, чтобы враги не добрались…
Он остановился посреди тротуара. Теперь, когда первый запал прошел, и адреналиновая волна улеглась, решимости у него поубавилось. Как-то не тянет соваться в эту контору… Оно, конечно, лучше мы к ним, чем потом они к нам… Но все-таки стремно — они ведь, если вцепятся один раз, то потом уже не отвяжутся. С другой стороны — а куда деваться? Если, и правда, печать без них не поставят? Вот, блин, засада…
— Помочь вам?
— В смысле? — Андрей растерянно посмотрел на мужчину в строгом костюме, который вышел из-за угла.
— Вы так озираетесь, как будто дом потеряли. Вот я и спросил — помочь?
— А, нет, спасибо… Ну, то есть, да… Где здесь двадцать третий, не знаете?
— Ну, почему же? Отлично знаю, — мужчина доброжелательно улыбнулся. — Только, Андрей Сергеевич, нужно ли вам туда?
Андрей слегка охренел, а собеседник невозмутимо продолжил:
— Ну, сами подумайте — решетки на окнах, духота в кабинетах, казенная обстановка. К чему нам этот официоз? Давайте-ка мы с вами на улице посидим, так сказать, на пленэре! Воздух тут замечательный! Я, знаете, недавно в Невинномысске был по делам, там этот азотный завод… Честно скажу, удовольствие ниже среднего. А здесь!.. Дышишь — и наслаждаешься! К тому же, и перекусить не мешает…
— А вы, простите?.. — сумел, наконец-то, вставить Андрей.
— Ах да, конечно, тысяча извинений! Майор Степанов, к вашим услугам.
Он жестом фокусника распахнул перед Андреем красную книжечку — причем не сразу убрал обратно, а дал возможность внимательно присмотреться. Андрей увидел несколько красивых печатей и даже начал читать, но от волнения не улавливал смысла. Чувствуя себя лохом, он кивнул и промямлил:
— Я понял… э-э-э… товарищ майор.
— Бросьте, Андрей Сергеевич! Давайте уж без чинов. Называйте меня Алексей Игнатьевич. Мы ведь не на допросе. Просто побеседуем как интеллигентные люди и пообедаем заодно. Вы не против?
— Я? Нет, только…
— Не беспокойтесь, я угощаю! Давайте, хотя бы, вон в том кафе…
Андрей, поддавшись напору красноречивого офицера, покорно шагал по улице и лихорадочно пытался соображать. Значит, они меня уже ждали? Ну, в принципе, почему бы и нет. Может, крыса из паспортного стола позвонила. Но откуда он знал, что я именно сейчас подойду, конкретно в эту минуту? Они за мной что, следят? Установили это, как его… наружное наблюдение? Вот, блин…
Андрей машинально огляделся вокруг, но не увидел ничего подозрительного. Никто не крался за ними, подняв воротник плаща, и не сидел в соседних кустах с биноклем. Хотя, кто их знает…
И, кстати, почему фээсбэшники просто не дождались его в отделе? Опасаются, что он им устроит шоу, как возле кабинета 108? Да уж, слава идет впереди него.
В летнем кафе посетителей почти не было, только в дальнем углу двое парней с короткими стрижками сидели, лениво смакуя пиво. Обстановка простая и без претензий — пластиковые столы, такие же стулья, не очень чистые зонтики. Пахло жареным мясом. Хозяин — добродушный кавказец — кивнул вошедшим, словно дожидался их появления, и Андрей, ставший нервным и подозрительным, обозвал его про себя «сексотом». Майор заказал шашлык на двоих, посетовал, что пить на службе нельзя, и попросил нарзану. Андрей тоже ограничился минералкой. Они уселись за стол. Повисла долгая пауза. Чекист неторопливо раскуривал сигарету. Андрей, наконец, не выдержал:
— Так что вы хотели спросить, Алексей Игнатьевич?
— Я? — майор, казалось, искренне удивился. — Помилуйте! Это ведь вы к нам шли, если не ошибаюсь?
Андрей растерялся.
— Ну, мне в паспортном столе объяснили, что сами не могут печать поставить. Надо, мол, к вам идти. Чтобы, так сказать, по всей форме…
— В паспортном столе, да… — Чекист укоризненно покачал головой. — Эх, Андрей Сергеевич, горячий вы человек! Зачем же вы барышню напугали? Такой колоссальный стресс, она едва в обморок не упала…
— Она, вообще-то, первая начала. Знаете, как она на меня визжала?
— Знаю, Андрей Сергеевич, очень хорошо знаю. Но что ж теперь — каждого, кто голос на вас поднимет, как тлю раздавить, как букашку малую?
Андрей почувствовал раздражение. Левая рука опять зачесалась. «Начинается», — подумал он с беспокойством. А вслух сказал как можно более сдержанно:
— Послушайте, Алексей Игнатьевич. Бросьте, пожалуйста, эти старорежимные обороты. Я понимаю, психологические приемы, вербальная обработка…
«Ну, я, блин, завернул», — удивился он мимоходом. Таких выражений в его лексиконе прежде, вроде бы, не водилось. И с офицерами ФСБ Андрей в таком тоне не разговаривал. Он вообще их в жизни не видел!
— …но давайте обойдемся без этого. Вы можете сказать прямым текстом — что я должен такое сделать, какие формальности соблюсти, чтобы жить дальше обычной жизнью, как все нормальные люди?
