Роберт Говард - ТЕНЬ ЯСТРЕБА. Сага призрачных замков
О, господин, помогите нам! Неважно, что у вас нет корабля и за спиной только горстка людей; государство строится из малого! Когда станет известно, что принц на свободе, а я верю, что вы сможете это совершить, люди сами начнут приходить к нам. Тиммариты, землевладельцы, и раньше поддерживали Орхана, теперь же, когда им станет известно место его заключения, они его вызволят. Народ вообще ненавидит Сафию и ее ублюдка-сына Мухаммеда.
Ближайший турецкий аванпост находится в трех днях пути отсюда. Экрем не известен никому, кроме кочующих курдов да несчастных армян. Здесь можно устроить заговор против империи без всяких помех, тем более что вы тоже вне закона. Давайте объединимся, освободим Орхана и посадим его на высочайший трон. Ведь, если он станет падишахом, то все почести мира станут вашими! Тем более, что Мурад — пустое место! Но…
Персиянка все еще стояла на коленях, теребя тонкими пальцами края одежд, и темные глаза ее были полны горячей мольбы. Осман оставался бесстрастным, ледяные искорки вспыхивали в его глазах; он знал — то, что девушка говорила о популярности Орхана, было истинной правдой, а по рождению Осман и сам не многим ниже принца. Возвести нового султана! Это как раз та роль, о которой он всегда мечтал! А отчаянное приключение, наградой в котором будет трон, — что может быть лучше! Корсар засмеялся; любое преступление порадовало и укрепило бы его душу! И смех его был похож на порыв морского ветра.
— В таком рискованном предприятии мы все-таки будем нуждаться в турках, — сказал он, и девушка, вскрикнув от радости, захлопала в ладони.
3— Стой, кунаки! — Иван Саблинка остановил коня и огляделся. Они находились в глубочайшем каньоне, с нависающими с обеих сторон крутыми откосами, заросшими чахлыми елями. Среди разбросанных деревцев бил ключом и падал тонкой струйкой в маленький бассейн небольшой родник.
— Здесь, по крайней мере, есть вода, — буркнул есаул. — Расседлывайте.
Перед тем как утолить жажду, казаки, спешившись, сняли седла и вдоволь напоили лошадей. Уже несколько дней запорожцы шли по следу алжирцев, но, с тех пор, как, уйдя от берега, углубились в горы, они только один раз наткнулись на человеческое жилье: кучку лачуг среди скал, приютивших создания в неописуемых меховых душегрейках. Завидя чужеземцев, эти существа с воем побежали прятаться в глубокое ущелье; их уже дочиста ограбили алжирцы, и казакам с большим трудом удалось добыть корм для лошадей — для людей у местных жителей еды не оказалось.
Их седельные сумки, наполненные провиантом в деревне над ручьем, впадавшим в море, давно опустели. Корсары собрали столь обильный оброк с населения, что казакам, пришедшим после них, ничего не оставалось, как резать в пищу эти самые кожаные сумки.
Накануне казаки решили двигаться по следам алжирцев, надеясь подобраться к лагерю противника ночью, но при взошедшем молодом месяце в лабиринте ущелий, оврагов и скал запорожцы потеряли след и далее двигались наугад. На рассвете они нашли воду, но их лошади устали и нуждались в отдыхе и корме, а сами они поняли, что окончательно заблудились. И тем не менее никто ни словом не упрекнул Ивана, чья опрометчивость привела их к столь плачевному положению.
— Всем спать! — распорядился Иван. — Тогрух, Степан и Владимир — караулите первыми. Когда солнце поднимется над елями, разбудишь трех следующих. Я пойду разведаю, что это за ущелье.
Он зашагал вдоль каньона, перепрыгивая с камня на камень, и вскоре исчез из виду. Откосы с обеих сторон ущелья сменились утесами, круто поднимавшимися от каменистого ложа. Было тихо. И вдруг сердце Ивана подпрыгнуло от неожиданности: из-за камней выпрыгнул странный лохматый человек и остановился перед есаулом. Казак присвистнул, будто сабля просвистела в воздухе, и решился даже дотронуться до пришельца, благо последний был безоружен. Перед запорожцем стоял страшно тощий, похожий на гнома, человечек в меховой душегрейке. Его широко раскрытые глаза испуганно, но внимательно разглядывали каждую деталь снаряжения Ивана: кольчугу, широкие шаровары, рукояти пистолетов, подвешенных к шелковому поясу.
— О, мой бог! — воскликнул бродяга, отзываясь на приветствие казака. — Неужели кто-то из вольного братства отважился явиться в страну, которую держит в крепком кулаке Турция?
— Кто ты? — спросил Иван.
— Я сын царя Армении, — ответил тот со странной улыбкой. — Одно имя или другое, не все ли равно для чужеземца, так что зови меня Краль, это по-нашему король, царь. А что ты здесь делаешь?
— Что находится за этим ущельем? — не ответив, спросил Иван.
— За тем гребнем, что накрывает нижний конец каньона, лежит страшная путаница оврагов, ущелий и скал, и если вы их пройдете, то попадете в широкую долину, которая еще вчера была домом моего народа, а сегодня вся усеяна человеческими костями.
— Там есть еда?
— Ага. И смерть! Орда турок захватила долину.
Пока Иван раздумывал над услышанным, раздались быстрые тяжелые шаги и появился Тогрух.
— Эй! — Иван нахмурился. — Тебе было приказано стеречь кунаков, пока они спят.
— Парни слишком голодны, чтобы спать, — угрюмо ответил казак, подозрительно оглядывая армянина.
— Черт возьми, Тогрух! Что я им из воздуха наколдую баранину, что ли?! — зарычал вожак. — Пусть сосут лапу, пока не найдем деревню, чтобы добыть…
— Я могу проводить вас туда, где хватит еды на целый полк, — прервал их Краль.
— Не дразни меня, армянин, — нахмурился Иван, — ты сам только что сказал…
— Я не дразню, — воскликнул Краль, — это место недалеко отсюда, и оно неизвестно мусульманам. Там мои люди прячут еду, а я как раз шел туда, перед тем как тебя увидел.
Иван взглянул на Тогруха, который уже вытащил пистолет и взвел курок.
— Ну, веди, Краль, — сказал запорожец, — но первое же неверное движение, и пуля разнесет твою голову.
Армянин рассмеялся диким, слегка презрительным, смехом и жестом пригласил следовать за собой. Он двинулся прямо к утесу, нащупывая что-то среди ломких зарослей, и наконец остановился возле того, что казалось просто небольшой трещиной в скале, кивнул казакам, подзывая их, и пополз внутрь.
— Это что, волчье логово? — Тогрух все еще смотрел с подозрением, но Иван уже последовал за армянином, и казаку пришлось сделать то же самое. Место, в котором они оказались, было не логовом, а узким, очень тесным ущельем, мрачным и унылым. Еще шагов сорок, и путники вышли на широкую круглую площадку среди остроконечных скал, поверхность которых была сплошь в углублениях и напоминала чудовищно большие соты.
