Юрий Райн - Бестиарий спального района
4
– Пиво пил? – спросила Зоя.
– Ага, – ответил Захар, – чешское. Дурака тут еще одного шуганул, – добавил он, смеясь. – Пыльный такой дурак, забыл, как называется. Знаешь, по дорогам они, бывает, хулиганят, пыль гоняют, девчат пугают да скотину.
– Захар, – укоризненно протянула Зоя, – шиши это!
– Точно, шиши! А чего, забыть уж нельзя? Ну да, балбес я, зубрил не как некоторые. – Он с удовольствием чмокнул жену в прохладный висок. – Главное-то помню, пыльные они и безобидные. А этот, честно, дурачок какой-то… Пиво я ему заморозил.
– Вот сам и хулиган, – миролюбиво сказала Зоя. – Алкоголик пивной.
– А ты не хулиганка, что ли?
– Я – нет. Я приличная. И пиво твое не люблю. Шампанского хочу! Матросик, угостите даму шампанским! Ну ладно, согласна на мороженое.
– Это в момент, – обрадовался Захар. – Вот как раз и ларек!
Зорченковы не торопясь шли по улице. Захар, пародируя их деревенского учителя старика Зиновия, высокопарно распинался о достоинствах мороженого разных видов.
– К несчастью, – вещал он, подвывая, – до нас не дошли сведения об особенностях изготовления мороженого древними ацтеками, майя и инками. Но логика, мои маленькие зюзи, – Захар поднял палец, – логика дает нам все основания полагать, что эти цивилизации культивировали применение разнообразных галлюциногенных веществ при производстве сладкого холода. Как то – змеиного яда, секреции игуан и мочи койотов!
Зоя улыбалась.
Потом Захар оборвал себя и серьезно сказал:
– Всю жизнь фигурным катанием заниматься тоже скучно.
– Мне пока нравится, – ответила Зоя.
– Так мне пока тоже. Только вот лет через пять – надоест, а? Я вот думаю: на мясокомбинате нам понравится?
– Да ну, – легкомысленно сказала Зоя. – Рано об этом думать. Искупаться вот хорошо бы.
– Пойдем, – согласился Захар. – На Темное?
– Конечно. Охладим немножко, Тимошка и не обидится. А Светлое – ну его. Больно уж строг Аникей.
– Ага, – засмеялся Захар. – «Я, как хозяин данного озера, настоятельно прошу уважаемых гостей не своевольничать, бу-бу-бу».
– А нам только дай посвоевольничать, правда, милый?
– Мы такие…
До поворота к Темному озеру оставалось совсем немножко, когда Зоя вдруг остановилась. Лицо ее сделалось напряженным.
– Что? – спросил Захар.
– Тихо! Слушай!
Захар вслушался. Мешало гудение высоковольтных проводов, но он все-таки уловил высоко в небе отголосок детского крика, исполненного муки и страха.
– Ребенок, по-моему, – сказал он. – А что кричал, я не разобрал.
– Девочка. Кричала «Мамочка!». Да как кричала! Подожди! – Зоя снова замерла. – Ничего не ощущаешь, зюзя?
Захар напряг все девять чувств. Жар, сильнейший жар докатился до него. Правда, уже выдохшийся. Но – как раз оттуда, откуда мгновением раньше донесся тот отчаянный крик.
Захар прокрутил все, что знал, вспомнил родное Старозюзино, уроки старого Зиновия, вывесил перед мысленным взором листы Черного Реестра и уверенно объявил:
– Каркаладил. Скотина безмозглая, злобная. Без формы, цвета и запаха. Ух, пылает как!
– Девочку мучает, – сказала Зоя.
– Ну, собственно… – засомневался Захар. – Нам-то что? Мы что, Служба спасения? Девять один один?
Зоя презрительно взглянула на него:
– Ненавижу этих тварей! Ошибка Высших! А девочка, может, ученицей моей станет! Короче, ты как хочешь, а я…
– Ладно, ладно, – торопливо произнес Захар. – Все правильно. Побежали!
5
…Чудовище стремительно удалялось, издавая не воспринимаемый человеческим ухом вой. Все вокруг было побито лютым морозом. Лежавшую ничком девочку покрывала корка льда.
– Что, размораживаем? – устало спросил Захар.
– Подожди, – шепнула Зоя, снова замерев.
Захар вслушался. Да, что-то настораживало. Не сильно, но все-таки. Поблизости… вот… нет, не разобрать. Зоя чутче.
– Что? – спросил он тихо.
– По-моему, щенки… или как их назвать… мерзость…
Зоя сочувственно посмотрела на мужа:
– Направление хотя бы чувствуешь?
Захар мрачно кивнул.
– Ладно, – вздохнул он. – Гляну, что там за щенки. А ты этой займись… Снегурочкой… Все равно у тебя размораживать лучше получается.
– А у тебя – замораживать, – откликнулась Зоя. – Я тобой горжусь.
– Да ну…
Зоя приблизилась к девочке, вознесла над ней руки – ладонями вниз, сделала глубокий вдох. И еще. И еще. В ледяной корке появилась трещина. Когда от Зоиных рук повалил пар, Захар повернулся и двинулся на слабый сигнал.
Каркаладилят он нашел быстро. Действительно, недалеко спрятаны были. Только совсем малы, потому и тянет от них еле различимо.
«Малы-то малы, – думал Захар, глядя на детенышей, – а гадки – хуже некуда. Мы, зюзи, тоже не подарок, да и какую нечисть ни возьми – она нечисть и есть. Но вот это, – он еще раз просканировал приплод, – даже для нас слишком. Права Зойка – ошибка Высших».
С джинном бы про это потолковать… Джинны – они не то чтобы Высшие, но и не мы… А может, и Высшие… Павшие какие-нибудь… О джиннах мало что известно…
Ладно, это все потом. А сейчас – зачистка. Тварь, конечно, сильно пострадала в бою, она испугана и бежала очертя голову, но рано или поздно опомнится. И инстинкт приведет ее сюда, к потомству. Причем скоро, самое позднее – завтра. За это время каркаладилята сами не сдохнут, и родитель их выкормит, вырастит, выпустит в мир.
Захар содрогнулся. Припомнился фрагмент из рассказа учителя: каркаладилы обожают селиться в кровавых застенках, в пыточных, в тайных тюрьмах. И если появится где это мерзкое создание, то домовой, какой бы он ни был толстокожий – а в таких зданиях домовые только толстокожие и обитают, – уходит без оглядки.
Шесть гаденышей… Впрочем, кажется, остаться должен один, остальных, кто слабее, родитель пожирает. Фу… Одного такого – тоже много.
Захар решительно вытянул руки. Сосредоточился. Начали.
Невидимо светящееся место, окруженное кустами, начало чернеть. Свернулись листья, пожухла трава. Пискнуло раз… другой… третий…
Захар добавил холода. Еще трижды пискнуло. Всё.
Он развернулся и побрел к Зое.
6
Злата приходит в себя. Первое, что она чувствует, – холод. Злата дрожит всем телом. Потом пытается вспомнить. Что-то страшное случилось с ней… или не случилось? Может, заснула и кошмар приснился?
Девочка осознаёт, что лежит на скользкой тропинке. Прямо в грязи. Лицом вниз. Она делает движение, тихо стонет, пытается встать. Тело слушается плохо.
