Булыга Сергей - Ведьмино отродье
Утром:
— Двор-р!
И снова, как всегда, дико хрипели тягуны, и волокуша мчалась по сугробам. За ней — на этот раз молчком — бежали лучшие. Нет никого на улицах. В окнах темно. Порс! Порс!
И — вот она, Священная Гора. Вокруг толпа; все разнаряжены, молчат. Весь город здесь, все затаились, ждут…
Вверх! Вверх! Порс! Порс!
Взбежали. На Горе…
Огромный, с терем, снежный ком, на нем — из снега же, тоже огромный, в пять ростов — Один-Из-Нас, украшенный гирляндами, лоскутьями и рычьими хвостами.
— Ар-р! — крикнул князь.
Все замерли. Князь спрыгнул в снег, прошел к обрыву, встал, прищурился. Ну! Ну, скорей!..
И — наконец — взошло оно, Светило! О, что тут началось!
— Ар-р! — снова крикнул князь.
— Ар-р! — подхватили лучшие.
— Ар-р! — завизжали горожане. — Ар-ар-ар-ар! Ар-ар-ар-ар!
И разом — там и сям и этам, то есть везде и в один миг вдруг ярко вспыхнули костры и загорелись плошки, факелы, гирлянды. Толпа, до этого молча стоявшая внизу, у подножья горы, теперь, громко крича и хохоча, полезла вверх по склону. Бой барабанов! Визг рожков! Топ! Шлеп! И вот они уже здесь, на вершине горы, и вот уже из них и хоровод! Тр-рам! Тара-рам! Пляши — вприсядку, на хвосте. А здесь надоело — тогда давай вниз! Там, вдоль по склонам — карусели, балаганы, там ледяные горки и лотки, корзины, кузовки со всяческою снедью. Смех там! Свист, пересвист! Гик-перегик! Всем хорошо там и всем весело — и молодым, и старым, богатым, бедным, знатным и не очень. И даже…
Кто это? Ар-р! Как легко она ступает! Как ясно смотрит! А как улыбается! А какая она из себя! На ней короткая, вся в блестках золота, попонка. А золото — это как солнце, как жизнь! Рыжий застыл, забыл про миску с брагой. Дух заняло. С трудом сглотнул слюну…
— Что, хороша? — спросил Овчар, стоявший рядом с Рыжим.
Но вместо связного ответа Рыжий только как-то странно вздохнул, неопределенно мотнул головой — и опять отвернулся, опять посмотрел на нее, на эту необычную красавицу…
— Ар-р! — рассмеялся Бобка. — Ар-р! Да это же Юю! Та самая. А рядом с ней видишь двух старух? Так это ее няньки. Они для присмотра.
Рыжий молчал, смотрел во все глаза. Вот, значит, на кого он смотрит на Юю. Вот, значит, какая она из себя. Вот, зна…
— Пойдем, — сказал Овчар. — Там в балагане представление. А это брось, забудь; не по зубам это. Пойдем!
— Да-да, сейчас, — ответил Рыжий…
И — р-ра! — шагнул — за ней конечно же! Потом еще шагнул, еще… И побежал за ней следом, и следом заскочил на карусель, всех растолкал, сел рядом с ней, весь подобрался. Карусель заскрипела, поехала. Он, весь дрожа, тихо сказал:
— Простите, если что. Я, если что, могу и спрыгнуть.
Она, казалось, не заметила его; молчала, грызла леденец…
А карусель кружилась все быстрей! День, солнце, облака. Толпа, смех, пляс. А рядом…
Ох! Вдруг карусель остановилась. Юю легко сошла на снег. Рыжий — за ней. Она на горку — он тоже на горку. Скатились рядом, хорошо. С горки она метнулась на качели — и он сразу туда, и на лету вскочил… А она соскочила. И он соскочил. Тогда она стремглав — и он стремглав — опять на горку. Съехали. И вновь на карусель… И так оно пошло, поехало, и закрутило, закружило — и все быстрей, быстрей, быстрей. Он подавал ей леденцы, она их грызла… и молчала. Вокруг шумел, кричал, пел и плясал весь Дымск — но Рыжий никого не замечал. Он — рядом с ней, и этого довольно! Она молчит… Но ведь не прогоняет! И даже иногда вскользь смотрит на него и улыбается. Вот как сейчас. А вот еще раз! А…
— Юю! — окликнули княжну.
Он оглянулся — волокуша; вся в разноцветных лентах и висюльках. И две старухи стоят на запятках. Жуют губами, морщатся.
— Юю! — вновь позвала одна из них.
Княжна капризно свела брови, хотела что-то им ответить — небось недоброе… Но, к сожаленью, промолчала, едва заметно усмехнулась, пошла к ним и взошла на волокушу, села… И вдруг, когда он этого уже и не чаял, она оглянулась! И кивнула — ему! Потом вздохнула и сказала:
— Порс! — и волокуша рванула в галоп.
… Юю давно уже уехала, а Рыжий все стоял, смотрел ей вслед и думал…
— Да! — зло сказал Овчар, опять стоявший рядом с ним. — Что наша жизнь? Ремень!
— Ремень! Ремень! — мрачно поддакнул Бобка.
Вот это настоящие друзья! Они не скалились, не ухмылялись, они ведь понимали, что это непросто. Даже обидно. Нет, даже…
— Нет! — рявкнул Рыжий. — Нет! Пилль! След!
— Зачем?
— Пилль! Там увидите!
Они спорить не стали. Он побежал — и они побежали за ним. А что! Друзья они и есть друзья! И так они бежали, бежали, бежали, держали след, а кое-где даже, Овчар подсказывал, срезали по оврагам, сокращали…
И вот добежали. Дворец княжны стоял довольно далеко от города, на правом берегу Пчелиного Ручья. Вокруг дворца густой стеной стояли какие-то кусты — такие густые, что даже и сейчас, зимой, без листьев, они очень сильно мешали обзору.
— Сирень, — сказал Овчар. — Ну, это такие цветы. Так, блажь!
Рыжий, не слушая его, полез в кусты. Друзья полезли следом. В кустах, чтоб не шуметь, они ползли на брюхе. Долго ползли, вжимались в снег как на охоте. Когда кусты закончились, они укрылись за большим сугробом.
— Уж слишком все легко, — тихо сказал Овчар. — А стража где? Не нравится мне это.
Бобка смолчал. И Рыжий тоже не ответил, а поднял голову и принялся рассматривать дворец. Дворец был двухэтажный, синий с красной крышей. Крыльцо высокое, дверь нараспашку. В двери никого. И в окнах тоже никого.
И вдруг…
В окне второго этажа появилась она! Стоит, слегка склонивши голову, чему-то улыбается. А вот…
Ну да! Это она тебя заметила — и сразу улыбнулась! А вот она тебе кивнула! И лапой указала на крыльцо! Ох-р-ра! Рыжий вскочил и бросился вперед. Мах, мах через сугроб — и вот он уже на ступеньках! А вот…
— Ар-ра-ра-р! Ар-р! Ар-р!
Это цепные сторожа со всех сторон метнулись на него! Вцепились! Ар-р! И — в клочья его! В кровь! Р-ра! Вот где зверье! Вот где поганое! Да если б он, Рыжий, хотел, так разметал бы их, словно щенков!..
Только зачем это? Пусть себе тешатся! И эта тоже пусть потешится. И она тешилась, ох, тешилась — заливисто, громко, бесстыже смеялась и все кричала сторожам:
— Так ему! Так ему! Рвите! Давите! Ха-ха-ха!
…Обратно убегали молча, без оглядки. И только уже возле самой казармы, когда они остановились отдышаться, Овчар зло сплюнул и сказал:
— Р-ремень!
— Ремень! Ремень! — поддакнул Бобка.
А Рыжий, тот вообще промолчал. Да и действительно, ну что тут скажешь, а?!
Глава девятая — В ЯМЕ
