Тимофей Печёрин - Темная жатва
— Пожалуй, да, — пробормотал юнец, осторожно протягивая следопытам арбалет.
— А теперь повернись спиной, — велели ему, — и веди нас.
Едва незадачливый арбалетчик повернулся, как в спину ему уперлась холодная сталь кинжала.
— Это — на всякий случай, — пояснил один из Теней Леса, — чтобы ты глупостей не делал. И… знай: если ты приведешь нас прямиком к своим дружкам из гарнизона, то погибнешь первым. Тебе ясно?
— А не подло ли это… с вашей стороны? — с обидой в голосе вопрошал юнец, — в спину-то бить?
— Так мы не на турнире, — хмыкнул следопыт, державший кинжал, — к тому же мы Тени Леса… если до тебя еще не дошло. Убивать привыкли из-за угла, исподтишка, в том числе и в спину. Так что обвинения в подлости прибереги для заезжего менестреля: он с радостью послушает историю про юного благородного героя, вероломно прирезанного оравой разбойников. И воспоет его в прекрасной балладе.
Похоже, стать таким «юным героем» незадачливому арбалетчику совсем не хотелось. А может, в силу излишнего своего благородства он так и не решился завести Теней Леса в ловушку. Так или иначе, но остаток пути прошел спокойно: ведомые своим пленником, следопыты добрались до лестницы, ведущей в замковый подвал.
Сама темница, если верить юнцу, помещалась за массивной железной дверью… возле которой как раз находился коренастый красномордый тюремщик. Служба у него, как видно, была — «не бей лежачего»: успела расслабить и на бдительности сказалась не лучшим образом. Заслышав шаги, тюремщик не придал им значения, не соблаговолил даже подняться со стула… и был убит на месте арбалетной стрелой. Вылетев из темного угла, та угодила ему прямиком в глаз.
Подскочив к тюремщику, один из следопытов наспех обыскал его, найдя связку ключей. Ею он легонько потряс в воздухе — словно бы хвастаясь.
— Ну так как? — меж тем поинтересовался юный арбалетчик, — я могу идти.
— Можешь? — последовал уверенный ответ, — только сперва поклянись, что не приведешь сюда подмогу.
— Клянусь! — гаркнул юнец и, никем более не удерживаемый, засеменил по лестнице наверх.
Пока следопыт, обнаруживший ключи, отпирал одним из них дверь, его товарищи заняли оборону: кто у стен, а кто у лестницы. На верность юного ратника собственной клятве Тени Леса если и рассчитывали, то не слишком. Хоть жажда мести за доставленное унижение, хоть просто чувство долга могли запросто ее перевесить.
За железной дверью располагалась довольно просторная комната, разделенная коваными решетками на десять клетушек и узкий проход между ними. Клетушки большей частью были свободны: лишь в одной из них валялся полуистлевший труп, а в двух других — по одному живому человеку. Первый из них, горбун с перекошенной физиономией, интересовал следопытов не больше, чем крысы, шуршавшие в дальнем углу. Зато второй сам поднялся с кучи соломы, служившей ему и стулом и кроватью. Сразу, как только увидел и узнал вошедших.
— Ба! Какие люди? — воскликнул он радостно, — как говорится, не прошло и пяти лун… Или все-таки прошло?
Узник был высоким черноволосым мужчиной, с лицом, несмотря на молодость, успевшим зарасти густой бородой.
— Эх, даже жаль немного, — приговаривал он, пока один из Теней Леса подбирал ключ к его камере, — я ведь для барона Ильмеранского подарочек припас… прощальный. Ну да видно не судьба, раз уж Грегор… этот старый зануда обо мне вспомнил. Наконец-то!
— Не вини командира, Фаррелл, — отвечал другой следопыт, — просто возможность попасть сюда у нас только щас и появилась. Опять же обстоятельства такие, что без тебя не обойтись.
— И насчет барона не жалей, — вторил ему товарищ, — не уверен даже, что он еще жив.
— Барон Ильмеранский? — переспросил-уточнил Фаррелл, — и откуда такие новости?
— По дороге расскажем, — было ему ответом, в то время как решетка с неохотой, но наконец поддалась и скрипя отворилась, — а сейчас надо выбраться отсюда. Да побыстрее.
— Побыстрее так побыстрее, — молвил Фаррелл, выходя из темницы, — скучать по этому месту не буду; все-таки, в лесу меня ждет свежий воздух… да и кормежка всяко лучше, чем здесь.
— Эй, — это следопытов окликнул второй и последний оставшийся из живых узников, — а меня вы разве не освободите? Ну что вам стоит?!
— За этим — к юным благородным героям, — небрежно бросил кто-то из Теней Леса.
Совет «выбираться побыстрее» пришелся кстати: замок понемногу отходил ото сна, а следопыты теряли свое главное преимущество — незаметность для противной стороны. Похоже, незадачливый арбалетчик не удержался и нарушил-таки свою клятву… хотя и необязательно. Для того чтобы поднялась тревога, могло хватить даже трупов, коих Тени Леса успели оставить уже немало.
Как бы то ни было, а противников-препятствий на обратном пути стало заметно больше. Трижды в коридорах замка следопыты сталкивались с небольшими группами стражей… оказавшихся, впрочем, слишком сонными или суматошными для полноценного боя. После первой из таких стычек Фаррелл разжился мечом и теперь мог сражаться на равных с товарищами. Не прочь он был забрать и кольчугу одного из противников, однако эта затея поддержки у Теней Леса не нашла.
«Времени нет, — говорили они, — еще с трупами возиться!» Стаскивать кольчугу с мертвого тела действительно было не так-то просто.
Чтобы выбраться из донжона, им понадобился другой путь. Тот ход, которым Тени Леса уже проходили, почти наверняка грозил оказаться под усиленной охраной. С ильмеранцев станется и засаду подле него устроить. Так что следопытам пришлось снова поплутать в лабиринте коридоров, прежде чем очередная дверь вывела их во двор.
С непривычки воздух снаружи показался им удивительно свежим.
Впрочем, наслаждаться этой свежестью было некогда: к тому времени Ильмеран успел окончательно отойти ото сна. Горело множество факелов, звенел колокол на тревожной башне; носились, гремя железом, ратники, а люди из обслуги бегали, толкались и вопили на весь двор, точно испуганные куры. Проку от всех этих трепыханий по большому счету не было, поимке чужаков, проникших в замок, они не способствовали ни на грош — и все же устоять в стороне от них было трудно. Они распространялись как пожар, и от ночной тиши в замке не осталось даже воспоминаний.
Неподалеку храпели седлаемые лошади; еще несколько всадников уже устремились в погоню — сами толком не зная, за кем. Последнее, впрочем, как раз было на руку беглецам-следопытам, ибо ворота по такому случаю оказались открыты. Тени Леса устремились в их сторону, пробивая себе дорогу когда стрелами, когда клинками. И стрелами же они встретили группу конников с другой стороны стены.
