Люциан Ферр - Чужая вера
– Как хочешь… – равнодушно отозвался храмовник, а потом вдруг резко сел на кровати. – Хотя, пожалуй, нет. Лучше знаешь что…
– Что? – заинтересовался парень, оборачиваясь в трех шагах от выхода.
– Лови!!! – вместо ответа резко выкрикнул Арлис и махнул рукой.
С пальцев храмовника сорвался огненный шарик и устремился к Огнелу. Ему понадобилось лишь мгновение, чтобы преодолеть разделявшее приятелей расстояние и он… Исчез в кулаке ученика лекаря.
– Иллюзия? – вопрошающе приподняв бровь, поинтересовался он.
– Нет, просто он настолько слабый, что не сумел бы даже одежду прожечь. Впрочем, и этого оказалось более чем достаточно, чтобы достичь моей цели.
– Я вижу, – понимая, кивнул Огнел. – Как ты догадался?
– По запаху. Между твоими поджогами у меня как-то выпала свободная минутка, и я решил выяснить, почему же огонь упрямо не желал гаснуть. И первая моя мысль была как раз об огненных элементалях. Мало кто знает, но на пепелище после них остается весьма специфический аромат. Очень тонкий, практически неощутимый. Но если усилить обоняние магией, то вполне заметный. И знаешь, что я почувствовал?..
– Запах множества сгоревших трав, – мгновенно догадался ученик лекаря.
– Именно. Очень много разных трав, в том числе кичур, – подтверждая догадку кивнул Арлис. – Ты единственный, кто его курил, и в то время должен валяться здесь, без сознания. Да и сейчас очень уж настырно ты направлял мои размышления.
– Да, тут я недоглядел, – огорченно вздохнул парень. – А все из-за проклятой спешки – даже переодеться не успел…
– Я бы тебе посочувствовал, но мне это оказалось только на руку, так что не стану кривить душой, – пожал плечами храмовник. – Но довольно о грустном. Лучше скажи: зачем. Зачем все это? Ты ведь не какой-то там колдунчик и тем более не элементаль, принявший человеческий облик. Нет, ты гораздо выше… Огненный Лис.
– Догадливый парнишка, – впервые за многие дни искренне улыбнулся тот. – Но раз ты такой умный, то наверное и сам должен понять.
– Увы, выходит, я не настолько сообразительный, – развел руками Арлис. – Что-то никак не могу придумать, с чего бы вдруг древнему богу служить кому-то. Тем более выполнять столь незначительные поручения.
– Ты сам сказал, человек, я – древний бог. Я видел мир до пришествия в него новых рас. Мне поклонялись многие народы. И, как всех древних, меня практически забыли. А для бога то означает гибель. Хотя есть некоторые способы поддерживать свое существование, даже когда о тебе все забыли. Их немного. И когда мне предложили один из них в качестве оплаты, не смог отказаться. Знаешь ли, после стольких тысячелетий как-то обидно умирать из-за чьей-то плохой памяти.
– А разве нельзя просто помочь людям вспомнить или просто заново рассказать?
– Ты не бог, но я все-таки попытаюсь объяснить, – нахмурился Огнел. – Пойми, вера очень могучая сила. И боги способны этой силой управлять. То есть чем больше и искренней в какого-то бога верят, тем он сильнее. Теперь понимаешь?..
– Не совсем…
– Рановато я похвалил твою сообразительность, – скривился древний бог. – Но раз уж взялся объяснять, то закончу. Видишь ли, бессмертные боги ничем не лучше вас, людей. И как один правитель не захочет делиться властью и богатством с каким-то бродягой, так и другие боги не станут уступать своих верующих кому-то другому. Пойми, храмовник, мир и живущие в нем разумные давно поделены. Никто не станет просто так сидеть и смотреть, как я отбираю у него силу. Ведь боги куда более жадные, чем даже гномы…
– Значит, тебе предложили жизнь… – скорее сказал, нежели спросил Арлис.
– Взамен на небольшую услугу, – подтвердил его собеседник. – Поэтому извини, но никуда отпустить тебя из деревни я не могу. Ты славный паренек. Однако жизнь мне все-таки дороже. Так что несколько месяцев тебе придется провести в моем обществе.
– Если не секрет, а как ты собираешься меня удержать тут?
– Очень просто! – хищно улыбнулся Огнел. – Вы, храмовники, чрезмерно печетесь о людях и почему-то считаете себя обязанными помогать им. Поэтому даю слово, если ты покинешь деревню без моего на то позволения, то я попросту спалю ее дотла, затем еще одну, и еще. Сможешь ли ты спокойно спать, зная, сколько людей погибло по твоей вине?
– Думаешь, я не попытаюсь тебя остановить? – вкрадчиво спросил Арлис, обозначая таким образом, что шутки кончились.
– Попытаешься, конечно же, – все тем же шутливым тоном продолжил Огненный Лис. – Пожалуй, даже приложишь все силы, чтобы помешать мне. Но я бог. Пусть даже и заметно ослабевший – тебе ни за что не поймать меня. Поэтому если ты уйдешь – я буду жечь, жечь и жечь. И хоть радости мне это не доставит, однако чего не сделаешь из дикого желания жить…
– В чем-то ты несомненно прав, Лис, – задумчиво кивнул храмовник и хитро улыбнулся под маской. – Но я все-таки попытаюсь!
Арлис ринулся вперед, одновременно бросая в противника нечто светящееся. За жалкую долю мгновения это нечто растянулось и обратилось в сияющую сеть. Огнел едва-едва сумел разминуться с ней. Сеть пролетела мимо, а ему вновь пришлось уворачиваться – теперь уже от ножа. Метательный снаряд постигла та же участь, что и не слишком удачливое заклятье, – он прошел мимо. Но храмовник и не ожидал чего-то большего. Этим он всего лишь хотел выиграть немного времени. И это ему удалось.
Воспользовавшись заминкой противника, Арлис молнией преодолел разделявшее их расстояние и ураганом пинков и ударов обрушился на него. В первые же секунды Огнел пропустил два сильных удара в голову, пинок в живот и удар по горлу.
«Хм, хоть он и бог, но то, что не войны – вне всяких сомнений, – мельком подумал храмовник, продолжая атаковать. – И слава Владыке – не думаю, что в своем нынешнем состоянии совладал бы с богом войны. Пусть и лишившимся большей части сил. Мастерство-то никуда бы не делось».
Воин Ордена бил и бил, заставляя некогда могущественного Огненного Лиса отступать под градом ударов. Обычный человек не продержался бы и пары секунд. Опытный воин мог смело претендовать на десятка полтора-два. Огнел не был опытным воином, поэтому большая часть ударов достигала цели. Однако человеком он также не был, и потому вышибить из него дух оказалось далеко не так просто, как хотелось бы.
А ведь храмовник всей душой желал закончить дело как можно быстрее. С одной стороны потому, что как все храмовники не любил причинять боль. Сейчас же приходилось делать это. Окровавленное лицо древнего бога прекрасно отображало бурю эмоций, кипевших внутри него. Гнев, ярость, растущая с каждым мгновением частичка неуверенности и, конечно же, боль. Очень много боли.
