Лайон, Лин Картер Де Камп - Под знаменем Льва (=Конан-Освободитель)
— На это я сам теперь посмотрю, — буркнул Конан. — Оруженосцев сюда! Ну-ка, помогите мне встать! Прокас, может, только делает вид, что отходит, а сам готовится к удару.
Обхватив оруженосцев за шеи, Конан дотащился до выхода. Вечернее солнце прочертило по западным склонам резкие тени. Последние лучи вспыхивали пунцовыми искрами на шлемах легионеров, разбивавших шатры примерно на половине пути между лагерем повстанцев и подножием кряжа. В вечернем воздухе по долине мягко разносился стук деревянных молотков, которыми вгоняли в землю крепкие колья.
— Неужто он пойдет на переговоры? — удивился Конан.
Его спутники только пожали плечами.
— Пока он никого не присылал, да и наверняка не пришлет, — сказал Троцеро. — Но поживем — увидим.
— Мы уже и так целый день смотрим, — гаркнул в ответ киммериец, — а наши парни жарились в доспехах на солнцепеке. По мне, так ничего нет хуже, чем торчать без дела.
— Кажется, Прокас того же мнения, — пробормотал Декситус, который, прикрыв глаза ладонью, как козырьком, не сводил глаз с лагеря неприятеля. Все в недоумении повернулись к жрецу.
— Что ты хочешь сказать, знахарь? — нахмурился Конан.
— Смотри! — показал рукой жрец.
— О Иштар! — выдохнул капитан Аркадио. — Будь я проклят, они удирают!
Именно так оно и было. Прокас, если и не бежал, то начинал отступление. Тонко запели трубы, собирая в строй не успевших окончить работу легионеров. Похожие издалека на муравьев, они свертывали только что натянутые шатры, грузили телеги, строились и отряд за отрядом снимались в направлении Рабирийского хребта. Конан в недоумении оглянулся на товарищей.
Скоро, однако, все выяснилось. Не успел Прокас отвести войско на приличное расстояние, как из-за холма с востока в долине показались вооруженные до зубов солдаты. Тысячи полторы — прикинул на глаз Троцеро. Всадники шли широкой развернутой цепью, изготовившись к бою.
У подножия холма, где стоял Конан с товарищами, появился изо всех сил нахлестывавший скакуна вестовой. На вершине он чуть не кубарем скатился с седла, поднял в приветствии руку и выпалил единым духом:
— Мой господин, отряд барона Гродера прибыл в Паллосский лагерь вместе с Леопардами Пуантена.
— Кром! — ахнул киммериец. Лицо его прояснилось, могучий смех эхом отозвался среди холмов. — Просперо сумел-таки отыскать своих.
— Ничего удивительного, что Прокас кинулся бежать! — воскликнул Троцеро. — Мы теперь превосходим его численностью, и он со спокойной совестью может возвращаться обратно, не вызвав при этом гнева своего повелителя. Войско его стало перед угрозой попасть в окружение и в бою наверняка было бы разбито.
— Конан, — вмешался Декситус, — тебе пора в шатер. Нельзя допустить, чтоб ты сейчас снова слег.
Когда оруженосцы помогли Конану опуститься на лежанку, про себя киммериец подумал: «Просперо, Просперо! Если суждено мне стать королем Аквилонии, быть тебе в ней первым рыцарем трона».
* * *В неряшливой комнатенке Фадия, зажав в руке драгоценный обсидиан, сидела бывшая танцовщица Альцина и следила за тем, как тают одна за другой черно-белые полосы отмерявшей время свечи. Фадий бродил тем временем по улицам Мессантии: Альцина, чтобы поговорить с хозяином наедине, выставила кофита за порог.
Колеблющееся пламя спускалось все ниже и ниже. А когда прогорела последняя черная полоска и пламя опять затанцевало на белом воске, ведьма подняла талисман к глазам и сосредоточилась. Легко, словно во сне, услышала она сухой голос Зуландры, и тотчас перед ней возникло видение сидевшего в кресле волшебника.
Слова зазвучали так тихо, что ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы уловить их смысл.
— Ты хорошо справилась, дочь моя, — говорил колдун. — Все ли в порядке в Мессантии?
Альцина кивнула в ответ, и чародей продолжал:
— Тогда у меня к тебе есть еще одно поручение. Утром с первыми лучами солнца ты опять оденешься в платье пажа, возьмешь лошадь и отправишься в горы на север…
Альцина даже вскрикнула от досады:
— Опять носить эту рвань, опять к дикарям, у которых в постелях жуки да муравьи?! Умоляю тебя, господин, позволь мне хоть ненадолго остаться в городе, хоть немного побыть женщиной!
Колдун насмешливо поднял бровь:
— Тебе больше по душе мессантийский сброд?
Альцина отчаянно закивала.
— Увы, дочь моя, сейчас это невозможно. В Мессантии твои дела окончены, и теперь мне нужно, чтобы ты присмотрела за Пограничным легионом и его командующим. А если путь и покажется тебе слишком тяжел, вспомни о той славе и почестях, какие я обещал. Сегодня войско аргосийского короля уже наверняка появилось в Паллосской долине. Так что не успеет солнце подняться над горами дважды, как Амалиус Прокас воротится в Пуантен. Реку он перейдет возле Ногары. Поторопись. Ты должна выйти ему навстречу с севера, словно едешь на юг из Каларии. Со мной свяжешься при первой возможности.
Шелестящий голос умолк, видение исчезло, и Альцина осталась в одиночестве.
Вскоре за дверью раздался грохот. На порог заявился пьяный в стельку Фадий. Кофит весь вечер спускал денежки Вибиуса Латро. Увидев Альцину, Фадий широко распахнул объятия:
— Поди ко мне, цветочек мой! Я устал проводить ночь за ночью на твердом полу. Было бы справедливо, если б ты наконец проявила ко мне такую же благосклонность, как и к киммерийскому буйволу…
Альцина вскочила на ноги и отступила назад.
— Остерегись, кофит! — воскликнула она. — Благосклонности моей хватит только на то, чтобы предупредить тебя.
— Ну, иди же сюда, моя прелесть, — продолжал бормотать Фадий. — Я тебя не обижу.
Украшенная драгоценными кольцами рука Альцины метнулась к поясу, и в ней, словно по волшебству, мгновенно сверкнул крохотный кинжальчик.
— Назад! — скомандовала она. — Один укол этого клинка — и ты мертвец!
Угроза дошла, наконец, до пропитавшихся винными парами мозгов кофита, и он отступил. Кто-кто, а он не раз видел, с какой быстротой рука танцовщицы умела наносить страшные удары.
— Но… но, радость моя…
— Вон отсюда! — крикнула Альцина. — И не смей даже показываться, пока не протрезвеешь.
Бормоча себе под нос ругательства, Фадий убрался. Альцина, оставшись одна, достала сундучок и приготовила платье, в которое должна была переодеться на рассвете.
Глава 6
ПОКОИ СФИНКСОВ
Солнце уже садилось за грядой гор, когда аргосийские воины под гром барабанов и восторженные крики вошли в Паллосский лагерь. Изголодавшимся солдатам Гродера и Просперо немедленно выдали по куску солонины, ячменной лепешке и кружке эля из уже порядком поистощившихся запасов. Лошадей расседлали, вычистили и отправили пастись на зеленую луговую траву. После чего солдаты вместе с новыми своими союзниками разожгли костры и сели отдохнуть за общей трапезой. К полуночи темная чаша долины сияла огнями, подобно небесному своду, а поднявшийся ветерок подхватывал смех и голоса четырех тысяч воинов. Веселые возгласы и хохот звучали для уходивших на север легионеров Прокаса как погребальная служба.
![Лайон де Камп - Тени ужаса [=Конан-островитянин ]](/uploads/posts/books/11856/11856.jpg)