Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли)
Здесь случилось нежданное. Слово «судить» произвело на гномов поистине удивительное воздействие. Их лица сразу посуровели, слезы высохли бесследно, они сомкнули ряды, и теперь это снова были первые бойцы Возлеморья, не боявшиеся даже драконов, но при этом вежливые до жути. В те времена ходила, да и сейчас ходит пословица: если бы бог не научил гномов копать землю, они бы завоевали весь мир.
— Как вы изволили сказать, милостивый государь? — зловещим шёпотом поинтересовался гном Плуг. — Судить? А не соблаговолите ли вы пойти в места отправления естественных нужд со своим судилищем, господа?
«Господа» ошарашено молчали. Зловещая вежливость, витиеватая лексика гномов, и в особенности их совершенно непонятная реакция на слово «судить» вызвали у бородатых мужчин ощущения, близкие к тем, что испытывает кролик, забежавший за угол и внезапно столкнувшийся с прогуливающимся удавом. Короче говоря, они обалдели. А кто бы из вас, дорогие читатели, не обалдел, увидев вежливого гнома? Или хотя бы просто гнома…
Твёрдым строевым шагом Кудряшка Сью подошел к лежащему Эрвину Куману и заявил:
— Простите, господа, но я боюсь, что мне кажется, что мы имеем больше прав на пленение этих людей, поскольку, к вашему сведению, мы гонимся за ними уже неделю, и вот только сегодня изволили догнать.
Фраза прозвучала как-то странно. Было какое-то неизъяснимое противоречие в зверском выражении лица гнома, причудливо украшенного бинтами и изысканной вязью его речи. Видимо, Сью и сам это почувствовал, потому что, подумав, он для большей убедительности поставил свою правую ногу на живот меченосцу и слегка снизу вверх уставился на бывшего генерального прокурора.
Подобной наглости Гудин Роб стерпеть не мог.
— Эу! Это моя добыча, — сказал он и тоже поставил правую ногу на живот Кумана. Куман шевельнулся: им овладело нехорошее предчувствие. Кудряшка Сью оглянулся. Все шесть гномов смотрели на него; на их лицах были бинты и вера в своего вожака. Отступать было некуда. Благородный младший вождь гномьего клана снова набрал полную грудь воздуха и сделал встречное заявление:
— Ошибаетесь, уважаемый, это, извольте впредь иметь в виду, наша добыча! — и для убедительности притопнул правой ногой. Снизу сдавленно охнул Куман. Оскорблённый же до глубины души Гудин Роб ещё громче сказал:
— Я сказал, это моя добыча! — и тоже топнул ногой. Снизу снова сдавленно охнул Куман. В дальнейшем инцидент развивался в духе эскалации напряженности. Весь последующий диалог свёлся к уже сказанным фразам, вот только фразы становились всё громче, а топанье всё увесистее. Кумана уже порядком мутило. Противники меж тем уже сорвали голоса и отбили правую ногу, но уступать никому не хотелось.
— Я сказал, это моя добыча!! Давай поменяем ноги!!! — орал Гудин Роб, сиплым голосом всё ту же фразу, продолжая топать по Эрвину Куману.
— А я смею утверждать, что глубокоуважаемый предводитель саабитов, к моему глубокому прискорбию, совершает ошибку, утверждая, что это его добыча, согласен, три-четыре!! — не менее сиплым голосом демонстрировал всё новые и новые образцы вежливости Кудряшка Сью, не забывая, однако, при этом топать по Эрвину Куману.
— Гос… Ой! пода! Вы уж… Ой! е! Как ниб… Ой! удь опреде… Ой! ойтесь! Я же не же… Ой! лезн… Ой! — тоже осипшим голосом сдавленно орал снизу Эрвин Куман. До него постепенно начинал доходить весь трагизм ситуации, и он осознал, пусть и не сразу, что «если чего-нибудь не предпринять, то что-нибудь может случиться».[10] Но что, что, скажи нам, разлюбезный читатель, мог предпринять связанный меченосец? Ничего! Так что поговорим лучше о Микки.
Юноша по-прежнему лежал без сознания.
Гм…
Значит, ничего не поделаешь. Вернёмся к Гудину и Сью.
К этому моменту Сью, язык которого с непривычки подустал от изысканных оборотов речи, решил, что иной раз лучше чего-нибудь пожевать, чем говорить, и предложил сделать перерыв на обед и зажарить «свиней, валяющихся возле дерева», но это вполне разумное предложение было отвергнуто всеми без исключения бородатыми мужчинами с какой-то совершенно непонятной гномам суетной поспешностью.
Было похоже, что переговоры зашли в тупик.
— Что ж, глубокоуважаемые соратники, — задумчиво изрёк Кудряшка Сью. — Если враг не сдаётся, его уничтожают, верно ведь, о собратья по молоту?
— О да, наш велеречивый вождь! — вежливо отозвались гномы. Их передёрнуло.
— Это вы чего, — удивленно сказал Гудин Роб, — эу, драться, что ли, затеяли? С нами, с потомственными владетелями Саабита? Да мы вас в порошок… В пыль и прах… Только рискните, мы вас…
К сожалению, в этот миг речь бывшего генерального прокурора была прервана размашистым ударом боевого топора Кудряшки Сью, и мир так и не узнал о том, что могли бы сделать саабиты с гномами. Более того, если бы не ловкость Гудина Роба, вполне возможно, что сей славный муж навсегда исчез бы из нашего повествования, а так всё обошлось.
Гудин Роб отскочил к своим соратникам.
— Ну-с уважаемые обитатели Саабита, — недружным, но вежливым хором заорали гномы, — извольте обороняться, в противном случае, боимся, вам придётся туго!
— А вам так и так придётся туго! — проорал не успевший присоединиться к общему хору Армандо Хулиочавес Диго Де Плесси Кассельбоатль, и гномы ринулись в атаку. Рослые бородатые мужчины не дрогнули — всё же их было почти два десятка против семерых. Воздух огласился разного рода воинственными воплями, и схватка началась. Аманда и Белинда злобно радовались, наблюдая за ходом боя, но радость их длилась недолго: пробегавший с криком «Постойте, уважаемый, мне настоятельно необходимо с вами побеседовать!» за рослым бородатым мужчиной гном Бедраэдр случайно наступил Аманде на ногу, а Белинде на полу кафтана. С этого момента радость сменилась огорчением, и обе девицы начали осыпать бьющихся проклятиями, сполна пользуясь тем, что уж они-то не были обременены заклятьем вежливости. Особливо усердствовала Белинда, и её можно понять, ведь кафтан был с вытачками, рюшечками и к тому же практически новый. Эрвин Куман меж тем предпринимал поистине героические усилия, пытаясь выбраться из зоны ведения боевых действий. Ползать по горной местности занятие не из приятных, а Эрвин к тому же был связан. Вдобавок вид ползущего меченосца почему-то вызывал у сражающихся сильное чувство неприязни. Возможно, их всех подсознательно раздражала мысль о том, что в миг, когда они рискуют жизнью, находятся, понимаешь, отдельные несознательные типы, не желающие рисковать жизнью вместе с ними. Как бы то ни было, Эрвина норовил пнуть всякий, кто находился рядом, будь то убегающий от гнома саабит, или догоняющий саабита гном, сыпящий на бегу вежливыми проклятиями. К счастью, всё когда-нибудь кончается, вот и Эрвин, оборванный и порядком избитый и гномами, и саабитами, в конце концов, выполз к лежащим в сторонке Аманде и Белинде.
