Максим Субботин - Пламя разгорается
— Кэр, Гракх, идите уже, — прижимая к носу тряпку, сказала Марна. — Дез и так себя плохо чувствует, хватит рассиживаться. Где мыло, знаете. Поделитесь с Йарикой. Надеюсь в следующий раз увидеть вас чистыми. Все, пошли вон!
— Чтоб я полез в одно озеро с этой рогатой сволочью? — возмущался зарккан. Ему перспектива купаться не казалась удачной. На улице и без того холодно. Запах, конечно, неприятный, но вполне терпимый. Перед тем как вылезти из отсека, Кэр вытащил из-под куртки сохраненные винчестеры. На удивление, они оказались почти чистые.
— Костер-то разведете? — спросил он.
— Все будет, давайте. Нам еще машину мыть. Дезире действительно выглядела очень плохо: осунувшаяся, с серыми губами и ввалившимися глазами, она походила на покойника. Немного радовало то, что приступы кончились. Девушка лежала спокойно.
Кэр бегом направился к озеру. Гракх уже стоял на берегу и с самым скептическим видом пялился на воду. Зеркальную поверхность покрывала ряска и большие, коричневые листья кувшинок. Все это буйство шивера успела разогнать. К самой воде склонялись ветви многочисленных ив, берег порос палками камыша.
— Чем дольше стоишь, тем страшнее залезать, — крикнул ему эрсати, сбрасывая куртку.
— Я боюсь?! Ты это мне сказал?!
— Нет, ей, — Кэр указал на плавающую шиверу. Судя по тому, что вылезать она не собиралась, вода вовсе не была настолько холодной.
— Ее хоть в кислоту брось, все одно выживет.
— Йарика! — эрсати продемонстрировал кусок мыла. Шивера направилась к берегу. Не доплыв нескольких метров, встала на ноги. Оказалось, что заход здесь очень пологий и удобный. «Демонесса» вальяжно поднималась из воды. Ее тело вновь приняло обычную форму, глаза смотрели ясно и пронзительно.
— Давай, раз принес, — насмешливо сказала она. — Спинку потереть не прошу, все равно откажешься. Кэр протянул мыло. Да. Шивера знала, как себя подать. Ее белье ничего не скрывало. Тонкое и прозрачное, оно походило на вторую кожу.
— Ну же! — звонкий смех. — Я замерзну стоять. Бордовая кожа покрылась мурашками. Кэр тряхнул головой, переложил мыло в ожидающую ладошку. Шивера сделала шаг назад, медленно села на колени. Вода доходила ей до груди.
— Глаза сломаешь, — Гракх толкнул Кэра в плечо. — Меня торопил, а сам? Когда спустя пару минут эрсати и зарккан одновременно вбежали в воду, местность наполнилась душераздирающими воплями. Гракх материл всех и вся. Кэр не отставал, хотя его лексикон оказался заметно беднее. Почти до самого вечера путники отмывались сами, стирали одежду, чистили машину. Чтобы окончательно не окоченеть, развели три больших костра. Дело не совсем безопасное, но необходимое. Рурк привычно занял место часового. Раздобревший Гракх с большой неохотой сообщил, что принесенное им оружие после необходимой доработки вполне сможет послужить два-три десятилетия. Вряд ли больше, так как под руками нет ни хороших инструментов, ни мастерской. Йарика вытянулась возле одного из костров, забросила руки за голову.
— Смотри, земля холодная, — сказала Марна, проходя мимо. — Отморозишь себе все, потом не родишь. Чего не одеваешься?
— Костюм должен хорошо просохнуть, иначе будет натирать, — мурлыкнула шивера.
— Как знаешь…
* * *Кэр никак не мог отделаться от ощущения запаха. Он дважды тщательно вымылся, кропотливо выстирал одежду, просушил ее, но вонь никуда не делась. Кроме того — чесались руки и лицо. Не очень сильно, однако предчувствие било тревогу. После купания в той непонятной жиже ожидать можно чего угодно — от простой чесотки до нарывов и омертвения кожи. Немного успокаивал приближающийся период линьки.
Эрсати уже заметил небольшие изменения в характере: усилилась раздражительность, появился еще терпимый, но уже несвойственный ему жор. Линька — проклятие и благословение. Протекающая очень болезненно, она позволяла телу очиститься от шлаков, избавиться от многих болезней, провести частичную регенерацию тканей. Перерождение, но какой ценой! Кэр взглянул на Дезире. Девушка лежала возле костра — хрупкая и беззащитная. Что с ней случилось? Эрсати несколько раз порывался коснуться ее лба, но постоянно одергивал себя. Что, если очнется? Что он ей скажет? Нет, лучше сидеть поодаль и просто наблюдать. Невольно в голову пришел образ купающейся Йарики. «Вот зараза! Знает, на что давить. Наверняка специально улеглась напротив». Кэр опустился перед Дезире на колени. Казалось, девушка вот-вот проснется, откроет глаза. «Идиот! — обругал себя эрсати. — Откроет и что?» Он никак не мог смириться с ее слепотой и оттого часто забывал о ней. «Если все равно не увидит…» Кэр пальцами коснулся щеки девушки, провел до кончика носа, по губам. Дезире глубоко вздохнула, улыбнулась.
— Что же тебе снится? — шепнул эрсати.
— Кэр, не забудь сменить Рурка! — раздался из-за спины голос Марны. Дезире вздрогнула, улыбка потускнела.
— Марна, чтоб тебя! — зашипел эрсати и отстранился от девушки. — Помню я!
— Извини, если помешала, — развела руками женщина.
— Хилки! — Кэр окликнул стоящего у тягача старика. — Можно тебя на пару слов? «Очень кстати, пока не забыл…» Хилки снял что-то с капота машины, посадил себе на плечо. Кэр усмехнулся. «Как же без верного хорька?»
— Садись, — предложил эрсати. — Ты знаешь, что с ней? — кивок в сторону Дезире. Старик поджал губы.
— Пойми, мне надо знать.
— Хилки не успел научить, Хилки виноват. Да. Пушистик… он предупреждал красивую девочку, но она его не слышит.
— Если не слышит его… Скажи ты. А пока она без сознания — скажи мне.
— Девочка сильная, а Хилки старый, он слабый. Всего не знает, — плечи старика опустились.
— Не тяни, все мы видели — какой ты слабый, — подмигнул Кэр.
— Нет-нет. Бить — просто, чувствовать — сложно. Она может чувствовать глубоко, если научится. Но нужно время, да.
— Что она почувствовала?
— Хилки не знает. На скулах эрсати заиграли желваки.
— Хилки хотел помочь, но не смог. Это, — он указал в сторону канала, — большое зло!
— Это большая сточная канава, — поморщился эрсати. Упоминание о канале вновь оживило ощущение мерзкого запаха.
— Нет-нет, — старик так замахал руками, что хорек с его плеча слетел и чуть было не попал в огонь. — Ай! — Хилки нежно прижал к себе чучело животного.
— Что нет?
— Большое зло! Это не объяснить. Надо чувствовать. Она чувствует.
— Я вижу, как она чувствует, — сказал Кэр и пристально взглянул на Хилки. Тот не отвел глаз. — Не надо повторения сегодняшнего. Если она не готова — не дай ей утонуть. Мне бы очень не хотелось… — заминка. — Ну, ты меня понимаешь? Старик принялся поглаживать хорька.
