Элейн Бергстром - Полотно темных душ
– Легенды говорят, что стены защищены и никто не может войти туда, – ответила она, отлично поняв – я тем самым признала, что побывала в замке.
– Полотно там, так? Оттуда вы его и украли, да?
Я не стала отвечать. По-моему, в этом не было необходимости.
– Я пойду туда, – заявила она.
– Оно защищено. Ты не сможешь войти.
Она перестала расхаживать по комнате, на лице ее отразилась целая буря чувств, которые я не могла полностью понять.
– Ответь мне на один вопрос. Это там тебя заразили?
– Нет. Когда я шла в крепость, на меня набросился волк.
Она на это ничего не сказала, лишь посмотрела на мои обнаженные руки. Шрамы отчетливо показывали, что мне пришлось пережить. Она перевела взгляд на мое лицо, как будто ища ответа.
– Мы живем хорошо, Маэв, – сказала я. – Ты хочешь, чтобы все это кончилось?
Она приблизилась ко мне, подняла мой подбородок, заставила смотреть прямо в глаза.
– Завтра ночью – полнолуние. Ты пойдешь со мной в крепость, войдешь в ворота и возвратишь Полотно. Я приказываю тебе, дитя мое, и ты сделаешь все, о чем я попрошу.
Меня поразило, с какой готовностью я хотела подчиниться, но все же воля моя не была полностью подавлена. Я любила ее как сестру, и этого было достаточно, чтобы не дать ей погибнуть. Я сказала ей об этом, а потом спросила, что она собирается делать, если завладеет Полотном.
Вопрос был вполне естественным. Но она ответила не сразу. Когда наконец она заговорила, ее гнев свидетельствовал, что это правда.
– Рассказать тебе, как обращалась со мной семья отца после его смерти – после того, как его сожгли? Они избивали меня за малейшую оплошность, как будто это я была повинна в участи родителей. Хотя они знали, что я не могу выходить замуж и рожать детей из-за своего проклятия, они силой отдали меня мужчине, которого я почти не знала. Он был столь же жестоким, как и они. Да, я отомщу им всем. Я выпущу существа с Полотна, околдую их так же, как жителей этого городка. Я поведу их на Картакасс и прикажу уничтожить моих врагов.
– Ты не можешь заходить так далеко. Полотно сначала уничтожит тебя саму. У него есть сила для этого.
– Завтра идем в крепость.
– Ты пойдешь одна.
Она уставилась на меня, но мой взгляд был таким же сильным и неумолимым, как и ее собственный. Я думала, что этот безмолвный поединок характеров продолжится, но непонятно почему она просто пожала плечами и ушла. В последующие ночи мы охотились в горах на востоке, не пересекая границы. Она больше не заговаривала о Полотне, даже не упоминала о крепости.
Дитя, росшее во мне, делало мое тело все более неловким. И все же я продолжала охотиться с Маэв до того дня, как ребенок впервые зашевелился во чреве. Это спокойное, уверенное напоминание о жизни, существующей внутри меня, вызвало ощущение вины и неожиданный всплеск материнских инстинктов. Я надела амулет и, хотя Маэв умоляла меня присоединиться к ней, отказалась снимать его. Мой ребенок был важнее моих ночных развлечений, важнее Маэв, даже важнее моей собственной жизни.
* * *
Маэв стала охотиться в одиночку. Ее не было по несколько дней, я же проводила время, сидя в тени сада, тяжелея и становясь все более благодушной. Когда Маэв была дома, она спала, как кошка на солнышке. Я ходила на цыпочках, стараясь не тревожить ее, иногда отправляясь в трактир, чтобы пообедать и поболтать с Андором и Диркой. Я была одинока, но не хотела признаваться Маэв в этом. Теперь, став частью ее мира, я понимала все ее желания и не могла отказать ей в них.
Однажды, когда Маэв какое-то время не было, к нашему дому пришел лудильщик. Его звали Фиан. У него были такие же иссиня-черные волосы, как у Маэв, такие же фиолетовые глаза. Я спросила, не картаканец ли он.
– Картаканец и цыган в придачу, – ответил он. – И гоним повсюду.
Я дала ему работу. Занимаясь своим делом, он поведал мне о Картакассе. К тому времени, как были запаяны два чайника, уже зашло солнце. У него не было денег на ночлег в трактире, и, боясь, что его могут растерзать гоблины, я предложила ему провести эту ночь в нашем саду. Вполне естественным казалось, что я разделила с ним ужин, а потом выпила его вино. Оно было таким сладким, таким густым, полным ароматов. Проснувшись, я обнаружила, что он лежит рядом. Потом я лежала на кровати, он готовил завтрак. Принеся еду, он налил мне еще один стакан своего чудесного напитка.
Возвратившись, Маэв тут же стала принюхиваться, втягивать носом воздух в комнате.
– Здесь кто-то был? – спросила она. Я кивнула.
– Кто?
Я рассказала ей. Когда я сказала, как его звали, она заволновалась, встревожилась, проверила свои драгоценности, а потом предположила, что его подослали из Картакасса, чтобы шпионить за ней.
– Неужели я так уродлива, что никто не захочет меня просто так? – спросила я, обидевшись на такие слова.
– Нет. Ты даже не представляешь, какой красавицей ты стала. А этот Фиан, похоже, из тех, кто может охмурить любую без всякого вина. Как ты думаешь, что ты могла рассказать ему в те часы, что не можешь вспомнить сейчас? – В последних словах явно слышался гнев. Она сдержалась и продолжила уже мягче: – У меня есть могущественные враги в Картакассе. Я постоянно настороже. Я не могу расслабляться, пока они не уничтожены. Я надеялась… ладно, спрошу твоего лудильщика, если он появится снова.
Зимним вечером – я была уже на шестом месяце беременности, – из сумерек вновь появился Фиан. Я возвращалась из трактира и вдруг увидела его высокую фигуру у нашей двери. Я прибавила шагу и тут увидела, что Маэв втащила его внутрь, как паук затягивает муху в свою паутину. Вопросы у нее будут не из приятных, решила я. Лучше, пожалуй, мне и не знать, что он ответит ей. Я отправилась на центральную площадь, уселась на каменную скамью напротив трактира. На холмах перекликались пастухи, звон колокольчиков легким эхом разносился по долине – скоро стада должны были возвращаться с пастбищ.
Какое мирное место, но для Маэв нет покоя даже здесь. Я старалась не вспоминать о Фиане. Через некоторое время я решила возвращаться домой. Уже совсем близко подойдя к нашему домику, я услышала, как Маэв выкрикивает мое имя, – я бросилась в комнату, на секунду задержалась на пороге, почувствовав, что внутри идет схватка, – голос Маэв был испуганным.
Шкаф был перевернут, одно из резных кресел разломано. Маэв, зажатая сильными руками Фиана, пыталась совершить перемену, но всякий раз он повторял какие-то заклинания и ей не удавалось обернуться зверем. Она слабела. Я не знала, чего добивается Фиан, но была на ее стороне. Скользнув к кровати, я вытащила из-под матраса нож. Стараясь не касаться Маэв серебряным лезвием, я глубоко воткнула лезвие в плечо Фиана.
