Борис Сапожников - Воин
— Вэй-ли, — обратился он ко мне, отпивая из пиалы какой-то прямо пахнущий отвар, что прописали ему врачи, — я чувствую, что мои дни на исходе. Не надо, — оборвал он мои вежливые заверения в том, что он ещё сто лет проживёт, — время не обмануть, а моя звезда катится по небосклону всё ниже. — Всегда знал, что наш предводитель прирождённый поэт. — У меня нет времени на лишние слова, которыми я сыпал раньше слишком много. Я поручаю тебе отправиться в округ Синь-и, тот самый, где вы повстречались с чиновником приказа императорского спокойствия Шинем. Твоей целью будет именно он. По сообщению моих агентов, Шинь посвятил всего себя предотвращению нашего восстания. О нём все говорят, как об очень умном и крайне опасном человеке, который ни перед чем не остановится для выполнения поставленной им самим перед собой задачи. Ты должен будешь любыми способами втереться к нему в доверие и сделать так, чтобы мы перестали его интересовать.
— Проще говоря, прикончить, — усмехнулся я.
— Это самый простой способ, — кивнул предводитель Цинь, — но не единственный. А вообще, действуй по обстановке, ограничивать тебя я не стану. Но знай одно, подобные вещи чиновник Шинь отслеживает и старается уничтожить в зародыше, так что о твоём задании будем знать только ты и я. Согласен, это очень опасно для тебя, но другого выхода у меня просто нет. Позже, после твоего отъезда, я посвящу в детали этого дела Циня-ин, но дальше него это не пойдёт.
— Лихо, — усмехнулся я, — ну да я к таким вещам привык. Мне уходить тайно или вы придумаете мне достойный предлог для отбытия?
— Конечно, он у тебя будет, — одна из редких улыбок промелькнула по лицу предводителя Циня. — Я может и постарел, но маразм от меня ещё далеко.
Повод, действительно, был достойный, правда, уже не помню какой именно. Я вышел из нашего лагеря пешком направился на юг, в округ Синь-и. Дорога мне предстояла долгая и сложная, в центральных провинциях и округах уже шла настоящая война. Я обдумывал, что мне делать с этим чиновником Шинем, который активно работает именно против нас. Убивать его не слишком хотелось, хотя если придётся — моя рука не дрогнет; просто я не люблю убивать без особой надобности. С другой стороны, другого способа "вывести из игры" этого чиновника я пока придумать не мог. Ладно, буду действовать по обстановке, в точном соответствии с распоряжением предводителя Циня.
До далёкого округа Синь-и я добрался без каких-либо приключений, не смотря на бушующую по стране войну. Я рискнул войти в Лоян, справедливо считая, что меня никто не запомнил, — кому нужен какой-то тяньган, чтобы ещё запоминать его лицо? Первым делом, как и положено любому путнику, я зашёл в питейное заведение средней руки и заказал ханши и чего-нибудь на закуску. Однако не прошло и нескольких минут, как ко мне за столик подсел самый тривиальный чиновник, судя по одежде не последнего ранга, лицо его казалось мне отдалённо знакомым, но вспоминать откуда я не стал.
— Вижу, ты узнал меня, тяньган, — улыбнулся он, щелчком пальцев подзывая подавальщицу, — но имени вспомнить не можешь. Я — Шинь, бывший чиновник приказа императорского спокойствия.
Я сразу напрягся, потянувшись к копью, чиновник же лишь отхлебнул заказанной ханши, не переставая улыбаться.
— Не дёргайся, — бросил он. — Мы больше не враги, тяньган, так ведь?
— Именно так, — кивнул я, усилием воли заставляя себя расслабиться и положить руки на стол. — Я больше не служу повстанцам, как и ты — императору. — Окончанию фразы я придал несколько вопросительный оттенок.
— Ты неверно понял меня, — покачал головой Шинь. — Я всё ещё чиновник, вот только приказ императорского спокойствия расформирован. Итигул-нойон посчитал, что в сложившей ситуации виноват именно приказ, не обеспечивший должным образом пресловутого спокойствия императора. Я теперь простой канцелярист, правда место мне дали даже с повышением, но без каких-либо перспектив.
— И кто теперь обеспечивает это самое спокойствие? — спросил я, отпивая ханши и заказывая ещё.
— Напрямую люди самого нойона. Они не щадят ни правых, ни виноватых, людей топчут конями, сотни людей, — добавил он. — Довольно любого подозрения, чтобы отправить человека в Подземный мир, в тамошней канцелярии, наверное, дел невпроворот. — Теперь он усмехался ещё более мрачно чем прежде.
— Такие времена, — пожал плечами я. — Я вот прошёлся по стране с юга на север и теперь вот с севера на юг — идёт настоящая война. Так что жестокость каганов вполне оправдана.
— Может и так, но то, что творит у нас в округе их серый шаман, — он поёжился, — от одних рассказов у меня кровь в жилах стынет. Дядюшка Ву, так его все называют, теперь фактически правит округом, Хатан-богатур ему едва в рот не смотрит, а нашего чиновника здесь со времён казни Хая так и нет. Лучше уезжай отсюда, тяньган, — посоветовал мне напоследок Шинь, вставая.
Он вышел из питейного заведения, я же остался, за ханшой обдумывая ситуацию в округе. По всему выходит, что мне лучше всего возвращаться обратно в Боян-Обо, раз чиновник Шинь больше целенаправленно не вредит нашему делу, да и вообще, весь приказ императорского спокойствия распущен. Конечно, можно предположить, что Шинь солгал мне, но слишком уж масштабная какая-то ложь выходит — её запросто можно опровергнуть, попросту расспросив за чашечкой ханши других чиновников, куда проще ему было заявить, что он ушёл из приказа, для чего городить такой огород. Правда и сам факт роспуска приказа, ещё означает, что Шинь не ведёт со мной какую-то изощрённую игру, надо узнать какую именно или же выяснить, что таковой нет и с чистой совестью возвращаться домой.
Я снял небольшую комнату у небогатой семьи, чей дом был несколько больше чем они могли себе позволить, оставил там вещи и отправился гулять по городу. В городе царила откровенно нервозная обстановка, все то и дело оглядывались, провожали взглядами воинов-каганов, патрулирующих улицы, те же откровенно потешались над местными жителями, цепляли их, роняли в грязь и приставали к женщинам. Никто не перечил им. Каганы то и дело бросали злобные взгляды в мою сторону, однако задевать вооружённого копьём тяньгана никто не решался — репутация моих жестоких соплеменников, терзавших сейчас своими набегами практически всех, сейчас работала на меня, а не против, как обычно. Я уж было начал подумывать, а не ввязаться ли мне в ссору с каганами намерено, но поразмыслив решил, что не стоит — одному против всех мне не продержаться.
Гуляя по улицам Лояна, я понял, что совершенно не представляю, что же мне теперь делать. Выходов на агентуру, если она и есть, у меня нет, до чиновника Шиня мне никоим образом не добраться — я даже не знаю, где он; и как же теперь выполнять приказ предводителя Циня. На меня обратил внимание сам чиновник, однако никаких последствий этого не было. Догадки, догадки, одни лишь догадки, — ничего иного мне не оставалось, только догадки и предположения. А громоздить одни на другие — очень опасное занятие, они могут похоронить меня под своим весом.
