Марина Добрынина - Полет тапка над Зулкибаром
Аккуратно, но жестко придерживая меня под локти, старые знакомые — монстр и хвостатик — ведут меня к трону (папиному!), на котором в этот самый момент уже восседает чернокнижник.
— Отпустите принца, — тихо произносит он, и вот я уже практически готов свернуть ему шею и опять ничего не получается. Успеваю почувствовать лишь, как железо обхватывает мою шею, а не его, как бы мне этого ни хотелось. В результате желание убить мага остается, а возможности куда-то исчезают.
— Справа от трона есть скамейка. Сядь на нее и не шевелись.
С ужасом понимаю, что мое тело с какой-то непонятной мне готовностью топает в указанном направлении.
Терин наблюдает за тем, как я усаживаюсь, а потом с нежной, практически, улыбкой, заявляет:
— Прости, Вальдор, что не по плану. Встреча с палачом немного откладывается. Потерпи. Хорошо?
Он наклоняется и легонько похлопывает меня по плечу.
— Ты будешь хорошим мальчиком.
Нет пределов моему терпению. Казалось, больше, чем сейчас, ненавидеть мага я уже не в состоянии. Но вот за мальчика точно бы руку ему отгрыз. По самый локоть. Но не могу. Вообще ничего, только дышать, моргать и голову поворачивать.
Вдруг Терин перестает надо мной издеваться, резко выпрямляется и принимает «царственный» вид. В смысле, морда еще более надменная, чем обычно, плечи назад, локти в стороны. Пародия, одним словом.
В зал бодренько вбегает очередной полуразложившийся трупик в одежде главного церемониймейстера и, с хрипами и подвываниями сообщает о том, что аудиенции Его величества Терина испрашивают члены Совета чародеев.
— Впускайте, — велит чернокнижник.
Двери распахиваются и в зал входят три мага. Ну, наверное, мага, поскольку из Совета.
Впереди — толстенький такой низкорослый старичок. Румяный, короткая белая борода топорщится. На голове колпак высотой с полметра. Надето на советнике что-то большое и развевающееся. Вот, а я Терину говорил в свое время, как волшебники должны одеваться. Не изображать из себя первых красавцев королевства, а именно так.
За старичком следует стройная дама, как говорят, со следами былой красоты на лице. Из тех, что сзади — вострушка, спереди — старушка. Ну и с ними паренек какой-то, лет двадцати на вид. Тощий и дерганый.
— Мальчик мой! — восклицает старичок, протягивая к чернокнижнику пухленькие короткопалые ручки, — как я рад тебя видеть! Обними же своего старого учителя.
— Стоять, — сухо заявляет Терин, — защиту трона Вам не пробить, Дукус.
— Хм, не пробить, — ворчит Дукус, — да я сам ее и устанавливал.
— Я усилил.
— Ты всегда был способным мальчиком. Я в тебе и не сомневался. Ты же знаешь, Терин, что я собирался рекомендовать тебя в Совет?
— Знаю, а также знаю и то, что Вы полностью одобрили действия Деларона в отношении меня. Я читал вашу с королем переписку. Сейчас даже процитирую.
Терин делает задумчивое лицо.
— "…проявление подобной несдержанности по отношению к членам королевской семьи характеризует мага только с отрицательной стороны. Безусловно, Вы вправе были применить к нему любую меру воздействия. Более того, я считаю, что чернокнижник Терин заслуживает не только временного ограничения доступа к своим способностям, но и лишения статуса волшебника. Я готов поставить вопрос об этом на голосование Совета". Это Вы так пошутили?
Ничего себе заявление от старого учителя! Выходит, Терин не только мне был не слишком приятен?
— Мы пришли сюда не это обсуждать! — вмешивается дама.
— Ну, так я слушаю ваши предложения.
— Ты обязан вернуть трон королю Деларону и освободить Вальдора. В этом случае к тебе будет применено минимально возможное наказание.
Терин морщится, а затем переводит на меня задумчивый взгляд.
— Вальдор, друг мой, дай понять тете, что ты не хочешь отсюда уходить.
Против воли я киваю. Вот сволочь! И интересно, минимально возможное — это как?
— Он не хочет, — сообщает Терин, — а насчет короля я вообще не в курсе. Может ему без трона тоже уютнее. Вы бы его сюда привели, мы бы пообщались.
— И ты бы тоже нацепил на него "ошейник покорности"?! — верещит юнец и выкрикивает какую-то абракадабру. Чернокнижник делает жест, будто от мухи отмахивается, и парнишка валится на пол. Старичок с дамой нервно переглядываются.
— Вот что, уважаемые коллеги, — спокойно улыбаясь, произносит Терин, — поскольку предложить вам мне нечего, а натравливать неопытного, хоть и сильного «словесника» на «жестовика» с вашей стороны было, по меньшей мере, неэтично, прошу Вас покинуть территорию страны. Немедленно. Аудиенция закончена.
Маги удаляются, не забыв прихватить с собой слабо шевелящегося мальчишку.
— А маг ведь Дукус неплохой! — говорит Терин, обращаясь в пространство, — хотя и вкусы у него своеобразные.
— Да, — добавляет он, — Вальдор, ты можешь говорить, если хочешь.
— Сними с меня ошейник.
— Сниму, конечно, у него действие ограниченное. Без подзарядки не больше трех часов работает. Так что не волнуйся. И как тебе этот цирк?
— Цирк как цирк, — отвечаю я, — нормальная политика. А ты что хотел? Любви и уважения?
— К вопросу о любви, — ухмыляется Терин, сползает с трона и становится передо мной, — как там у Вас отношения с Дульсинеей сложились? Сладкий поцелуй, нежные объятья и страстная ночь любви?
Вот же ж… Он так близко, а ударить не могу.
— Да, — отвечаю, — она — потрясающая любовница. Такая ласковая и умелая. А уж как нежна…
Не выдерживаю и начинаю ржать. В голос. Наверное, это что-то истерическое. Что забавно, Терин меня в этом устремлении поддерживает. То есть тоже издает звуки, которые не у каждой лошади получатся.
Уж не знаю, как он познакомился с этой ласковой и нежной, но шутку оценил.
— Ладно, — отсмеявшись, наконец, заявляет он, — иди к себе в камеру. Там на тебя вновь наденут кандалы, и после этого ошейник сам с тебя свалится. Думаю, дорогу найдешь, принц.
Эй, я бы, может, еще пообщался! Что это я? С кем? С чернокнижником? Точно от одиночества начинаю потихоньку сходить с ума.
Тем временем ноги сами несут меня в темницу. Вниз, вниз, прощай, солнышко. Еще два поворота и… И мимо чего это они меня несут?! Мимо Дульсинеи? Мимо разноглазой этой из другого мира? У меня галлюцинации? Неужели надетый на мне лишающий воли артефакт способен еще и на это?
Успеваю пробормотать:
— Дуся?
И плавно вхожу в поворот. И вот я уже у себя. Надо же, Терин, прямо лапочка, матрасик мне велел положить. Кандалы надеваются, ошейник падает, и я падаю тоже на этот самый матрас. Понимаю, кстати, что парадно-выходной костюм не совсем предназначен для того, чтобы в нем валяться где бы то ни было. Жесткий он, колючий, и сгибается не там, где надо.
