Тина Даниэл - Тёмное сердце
ГЛАВА 4
ШКОЛА МАГИИ
Гилон завернул немного сыра и хлеба для поездки, в то время как Китиара ещё раз осмотрела Рейстлина. Руки и лицо чистые. Туника и леггинсы заштопаны в локтях и коленях, но вполне подходящие. Кит потянулась и зевнула. В небе ещё не показалось весеннее солнце, когда Гилон разбудил её, чтобы подготовиться к сегодняшнему путешествию.
Рейстлин серьёзно наблюдал за ней. Кит знала, что несмотря на то, что он держался хорошо, он был взволнован, так как ему предстояло сегодня идти в школу магии. Столкнувшись с подобным приключением, Карамон — и большинство шестилетних — неудержимо прыгали вверх и вниз, задавая при этом миллион вопросов.
Но только не Рейст. Всегда тихий и осторожный, он выглядел старше своих лет, ожидая встречи с мастером-магом.
— Я ведь никогда не стану таким же высоким и сильным, как Карамон, правда? Независимо от того, сколько этой гадости ты вотрёшь мне в ноги? — спросил он Китиару прошлым вечером, когда она, уложив его в кровать, принялась втирать ему в руки и ноги какую-то вонючую мазь. Это была часть вечернего ритуала, который начался после последнего посещения целителя Бигардуса. Осмотрев в тот день Розамун, Бигардус уставился на длинные и тонкие конечности маленького Рейстлина, и его лицо приобрело задумчивое выражение. Затем он порылся в своей лекарской сумке и вытащил немного бальзама ясменного дерева, сказав Кит втирать его в руки и ноги Рейстлина каждый вечер, чтобы сделать их сильнее. Китиара со скептицизмом подумала, что, возможно, мазь стоит попробовать.
Вчера вечером, с нетерпением ожидая поездки к мастеру- магу, Рейст воспротивился вонючему ритуалу.
— Это не изменит того, кто я есть, — прямо сказал он. — Я всегда буду маленьким и слабым. Я знаю это, и это не имеет значения. Ты должна прекратить думать, что вечно будешь должна присматривать за мной.
Кит склонилась над ним и крепко обняла своего маленького брата, задумываясь при этом о его проницательности. Действительно, уже не проходило и дня, когда она бы не задумывалась о способах, которыми она могла бы прекратить быть опекуншей своих младших братьев — не только Рейстлина, но и Карамона. Ей было почти четырнадцать лет. Она стремилась отправиться в путь, увидеть мир и, возможно, разыскать своего отца. Она устала до изнеможения от выполнения всего, что полагалось делать Розамун, если бы не её дурацкие трансы.
Рейст отодвинул её и прямо сел на кровати, его лицо покраснело, а глаза засверкали.
— Как только я стану магом, — поклялся маленький мальчик, — Никому больше не понадобится заботиться обо мне! Я буду сам заботиться о матери, отце и о Карамоне. И буду заботиться о всех, о ком захочу.
— Хвастун. — нежно сказала Кит, взъерошивая ему волосы и отставляя мазь. — Такой же, как и твой брат.
— Да-а, хвастун, — сонно поддержал Карамон со своей кровати.
— Вот увидите. — сказал Рейстлин.
— Спите, вы оба. Завтра большой день.
Всегда истощенный к концу дня, Рейст упал на подушку, бледный и покрывшийся потом после своей декларации неповиновения. Его веки затрепетали, затем он погрузился в глубокий беспокойный сон.
Кит наблюдала за Рейстом в течении нескольких минут, чтобы удостовериться, что он спит. Это было привычкой, которую она развила в себе со времён его младенчества, когда следила за ним, иногда сидя возле него целыми ночами, чтобы удостовериться, что его дыхание не прерывается.
И напротив, ей никогда не нужно было проверять Карамона. Он уже довольно храпел на своей маленькой деревянной кровати рядом с Рейстом, расположенной вдоль стены, противоположной спальне их родителей. Растратив всю свою энергию, Карамон обычно засыпал первым.
Тем утром, когда Рейст должен был отправиться к мастеру-магу, Карамон всё ещё лежал в кровати, запутавшись в простынях, как если бы ему снилось сражение со змеёй. Он запротестовал, когда Гилон сказал ему остаться дома, но его аргументы быстро исчерпались, когда Розамун пообещала, что она испечет кексы с семечками. Розамун находилась посреди одного из своих наиболее длительных периодов хорошего самочувствия. Она стала одеваться, регулярно расчёсывать волосы и украшать их бусинками и цветами. В течении уже многих недель её лицо, обычно так напряженное и тревожно вытянутое, смягчилось и выглядело почти счастливым.
Сейчас мать Кит стояла около кухонного стола, готовя чай тройке путешественников. Стараясь избегать заботливого взгляда матери, Кит подошла, чтобы взять тёплую кружку. Когда Розамун повернулась, чтобы подойти к огню, Гилон, только что появившийся из спальни, отвёл Кит в сторону.
— А Карамон знает, что нужно сбегать и привести Бигардуса, если Розамун… если… ну, ты знаешь… — он замолк, в тревоге глядя на Кит.
— Ты имеешь в виду, если она перестанет дружить с головой, — прямо сказала Кит, проигнорировав тень боли, пересекшую лицо Гилона. — Да. Может быть, Карамон и не в состоянии сделать что-то ещё для своей матери, но он конечно знает, как бегать.
— И, — добавила она, видя беспокойство на лице Гилона. — Ему не потребуется много времени, чтобы добраться до Бигардуса, если он не столкнётся с одним из своих тупых дружков и..
— Может быть, нам не стоит идти, — сказал Гилон. — Я имею в виду, если ты считаешь что мама не будет в порядке или что Карамон не сможет без нас справиться… — он вопросительно поднял руки.
Это было идеей Гилона посетить сегодня школу магов. Отчим Кит провёл два долгих вечера за кухонным столом, трудясь над письмом мастеру-магу, в котором содержалась просьбы зачислить Рейста в школу. Он искал правильную формулировку, правильный тон письма. Но в итоге ему не понравилось ни один из дюжины написанных черновиков и в конце второго вечера он встал и бросил свою последнюю попытку в огонь.
— Письма настолько бесстрастны. — объявил он. Он решил пойти сам, чтобы попросить за своего самого младшего сына. Тогда мастер-маг смог бы лично убедиться, на что способен одарённый ученик Рейст.
Школа магов была где-то тайно расположена в предместьях Утехи, её местоположение было постоянным источником слухов и сплетен. Но Кит не знала никого, кто мог бы правдоподобно заявить о том, что на самом деле был там. И всё же Гилон, со своей упрямой простотой, решил туда пойти. Кит знала, что Гилон хотел бы устроить Рейсту будущее, «уладить» его так же, как хотела и она, только по разным причинам.
— Нет, нет. Карамон прекрасно справится. А вот Розамун вряд ли. Мы просто должны скрестить пальцы. — заверила Кит Гилона, не слишком его успокоив. Во время этого обмена перешептываниями проснулся Карамон и сонно потащился к столу, где Розамун уговаривала Рейста съесть немного овсянки. Кит наблюдала, как мать обернулась к Карамону с любящей улыбкой и обняла его прежде, чем поставить перед ним большую миску овсянки. Карамон нетерпеливо стал поглощать свою порцию, с полным ртом выясняя, что ещё будет на завтрак.
