Ирина Сидоренко - нУндарун
…
Вот, дети мои, правдивая легенда из истории семьи нашей. Чтите память её, и помните, что любовь способна изменить традиции…
И, похоже, не только традиции.
Значит, суть Пустого изменилась из-за родительской любви. Возможно ли, что её можно остановить…
Но ведь…
Ведь…
Летия лихорадочно искала изъян в своём предположении. Деталь, которую она упустила. Доказательство обратного. Что угодно…
Однако всё было ясно. Если она полюбит, её суть изменится, и тогда она не обретёт полную силу. И пророчество не сбудется.
А если их с Мизраэлем предположение верно, и Ренет — это она, тогда…
Тогда именно Мизраэль должен быть тем, кто остановит её.
Ведь и в пророчестве так говорится?..
Девушка резко выпрямилась. Ей в голову пришла неожиданная мысль. Она нетерпеливо нашла серебряный колокольчик в пышных складках платья и быстро позвонила.
Он появился сразу же. Просто оказался рядом с ней — и посмотрел в её глаза с молчаливым вопросом во взгляде.
— Мизраэль, есть ли хоть какая-нибудь вероятность того, что в пророчестве речь идёт не о Вас? — спросила Летия с отчаянием в голосе.
— Нет, — юноша уверенно покачал головой, — такой вероятности нет. В конце пророчества Ломер назвал моё имя.
Девушка ошеломлённо уставилась на него.
Чего ещё он ей не рассказал? Как много он от неё скрывает? Намеренно ли это — или он просто-напросто не думал, что такой факт может её заинтересовать?
Она молчала. В напряжённой тишине не было слышно ни звука — только где-то вдалеке били старинные часы.
— Вы что-то знаете? — спросил Мизраэль, будто читая её мысли.
Девушка открыла рот, словно собираясь сказать что-то важное, но потом передумала, отрицательно покачала головой и отвернулась.
Он не спросил опять. Просто растворился в темноте.
Летия скорчила гримасу. Она знала, что должна была немедленно рассказать Мизраэлю о своём открытии, но…
Она не смогла.
Какая-то неведомая, но совершенно непреодолимая сила заставила её замолчать, скрыть от него свои догадки. Сила, которой подчинились голос разума и чувство справедливости. Сила, которой она не могла дать названия. Сила… надежды?
Да, надежды на то, что она ошибается. Что Ломер ошибается. Что пророчество ошибается…
Она встала, прошлась по комнате — и снова села. Закрыла лицо руками. Сжала костяшки пальцев так, что они побелели.
Какое-то странное чувство наполняло её до самых кончиков пальцев. Неопределённое смешение острой ярости и не менее острой печали. Это ощущение сдавливало горло — и высушивало глаза. От него делалось тяжело дышать, гудела голова, а по телу пробегала такая крупная дрожь, что её невозможно было сдерживать. Оно накрывало её с головой — и оставляло после себя пустоту. Так прибой, набегая на берег, смывает с него мелкую гальку, оставляя песок девственно гладким.
Это всё было лишено смысла. Она не может ему рассказать. Не может рассказать, что он должен быть с ней. Ни сейчас — ни потом. Пусть даже ради спасения мира. Ради сохранения их способа жизни. Ради оберегания магического предназначения. В конце-концов, она ненавидела и этот мир, и способ жизни, и предназначения…
Зачем это всё?
Она помотала головой.
Нет, это уже слишком.
Девушка попыталась снова уговорить себя, что это неразумно. Убедить, что она не должна скрывать столь важную информацию. Каждая деталь могла иметь огромное значение, а такая деталь — и подавно.
Это важно. Очень важно…
Однако ничего не помогало.
Летия знала, что это крайне глупо. Отдавала себе отчёт в том, что это чрезвычайно эгоистично.
И всё же ничего не могла с собой поделать.
На неё вновь — волна за волной — накатывали лихорадочная ярость, грусть, переходящая в подавляющее уныние, возбуждённое смятение, взволнованность… Ей никак не удавалось обуздать свои чувства — или хотя бы понять их, отделить одно от другого, и они беспорядочным вихрем сметали все мысли и доводы разума.
И оставляли за собой только тревожную, взволнованную, бессмысленную, но такую сладостно-бездумную надежду.
* * *— Ревность! Дело совсем не в этом! — Летия взволнованно расхаживала по комнате.
Она успела пересказать Росу её вчерашний разговор с Мизраэлем, и теперь возмущённо пыталась объяснить своё негодование.
— Не в этом? — задумчиво переспросил Рос.
— Конечно же, нет! — девушка состроила ему гримасу. — Ты же знаешь моё мнение: каждый маг должен сам выбирать свою судьбу, а не подчиняться своему предназначению!
При этих словах девушка поморщилась и отвернулась от собеседника. Она рассказала ему не всё. Далеко не всё.
Она умолчала о своих вчерашних догадках, так смутивших и расстроивших её.
И теперь она ходила по комнате, безуспешно пытаясь убедить саму себя в безосновательности этих предположений.
— А ведь он прав, — всё так же спокойно заметил Рос.
Девушка ошеломлённо замерла. Услышать подобное утверждение из чужих уст оказалось куда реалистичнее, чем все доказательства обратного, которыми она сама себя убеждала последние несколько часов.
Она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Её плечи резко опустились — девушка едва сдерживалась. Рос продолжал раскачиваться на стуле, внимательно наблюдая за ней.
Несколько минут прошло в молчании. Наконец Летия подняла на Роса несчастные глаза.
— Что же мне делать, Рос? — прошептала девушка.
— Ты должна ему верить, — так же тихо ответил Рос.
Он мягко потрепал её по плечу, и этот грубый жест странным образом успокоил девушку. Она мягко улыбнулась.
— Должна верить, — повторила Летия, словно пытаясь запомнить слова Роса.
Она решительно поднялась.
— Рос, ты сделаешь то, о чём я тебя просила? — Летия направилась к выходу.
— Я постараюсь, Летия, — кивнул Рос. — Кстати, у меня к тебе тоже небольшая просьба…
Девушка обернулась от двери, заглянула в его слезящиеся глаза, коротко кивнула и звонко хлопнула в ладоши.
Он поморщился. Восстанавливающие чары осели на его одежде крохотными зелёными кристалликами. Он тряхнул головой, сбрасывая с густой чёрной шевелюры яркие изумрудные искры магической формулы, и Летия усмехнулась.
Он прав. Она должна верить.
Она будет верить.
И она наконец расскажет Мизраэлю о своих догадках.
Глава 9
Боевые маги
— Что происходит? — Летия с тревогой смотрела на Мизраэля.
Он возвышался над ней стройным чёрным силуэтом, одетый просто, но безупречно — как всегда.
