Александр Гарин - Замок на болотах (СИ)
Старик остановился, повернул голову, с интересом и очень спокойно рассматривая лежащий на плече кусок отточенного серебра и стали.
- Девица у тебя умная, - ухмыльнулся старик, грузно повисая на клюке, - не только красавица. Решила проверить дедушку, оборотник ли он?
Каля растянула губы в гримасе, отняла меч, возвращая его на место. Казимир задумчиво проводил ее жест взглядом. Будь старик нечистью, ни секунды не выдержал бы прикосновения серебра. Оборотники, выворотни, ногхоты - все как один сломя голову бежали от серебра, не то чтоб прикоснуться к нему. Для темных сил чистый металл серебра равнялся убийственной стали. Дед выдержал прикосновение клинка, не помощился. Казимир почувствовал укол стыда: двое взрослых, крепких воина угрожали старому, немощному крестьянину мечом.
- Прости ты нас, отец, - еще раз поклонился он, как и было положено среди тех, с кем ему пришлось жить не один год. - Не гневайся, а только довелось нам по дороге всякого повстречать. Сам разумеешь, странное это место и тут ты один. Должны были мы проверить.
Старик смерил его длинным пронзительным взглядом. Рыцарь мог бы поклясться, что старых хрыч уже понял, что имеет дело не с простым наемником, но упорно решил играть роль безвестного бастарда до конца. Хотя разве что длинная косматая волховская борода смогла бы скрыть его происхождение, явственно написанное на его лице.
Согласно покивав колпаком, старик поковылял дальше, жалуясь на запустение и одиночество. За избой, в паре локтей от ледника и впрямь примостилась небольшая хижинка. Дырищи в крыше, покосившаяся, едва держащаяся на ржавых петлях дверь не привлекли бы и самого непривередливого грабителя, вздумай он поискать, чем разжиться в жилище, больше смахивающем на груду перегнивших бревен.
Старик засуетился: прислонив клюку к приземистому столику, положив рядом колпак - под ним оказалась лысая голова, обрамленная венчиком длинных пепельных косм - дед загремел плошками и мисками.
- Кашки-то не желаешь пока, девица? - предложил он, вытаскивая из развалок хижинки обмотанную в холстину четвертинку покрытого мясом бока с ребрами, и указывая пальцем на горшок, обвязанный по горлу тряпицей. Приподняв тряпицу, разбойница заглянула внутрь. Крупные желтые зерна слиплись от жира, лежащего и поверх крупы тонким слоем. Подозрительно понюхав, Сколопендра бросила обратно тряпку, сославшись на терпение. Жир совсем не прибавлял аппетита. Казимир присел около стола на чурбачок, вытянув одну ногу, в пол-уха слушая бормотание старика. Древний хозяин меж тем рывками - точно подбитый на ногу ворон - проковылял к чурбану у сараюшки, выдернул колун и, вернувшись к столу, с хриплым хеканьем разрубил бок на две части.
- Накормит вас дедушка, - потирая ладоши, проговорил старик. - Вкусненько накормит и напоит. А с утреца и в путь-дороженьку отправитесь!
Желтая улыбка осветила похожее на печеное яблоко лицо поселянина. Несмотря на преклонные лета, зубы у старика сохранились все и свои: желтые, длинные, чем то напоминавшие лошадиные, с чуть стесанными кончиками.
- Мяско сварится, стушится... - Казимир перевел взгляд на пустую деревню, убаюканный воркотней старца. Рядом звякнуло. Чуть повернув голову, шляхтич заметил, как древний и последний житель селения очищает стол, сдвигая в сторону цепь с крюком на конце, какими в замке его отца пользовались для подвешивания коровьих туш в хранилище. Рыцарь подтянул ногу к себе, не мешая старцу обходить стол, чтобы собрать высящиеся горкой плошки. И заметил розблеск заката, на воздетом над его головой колуне...
***
Каля-Разбойница вскочила, хватаясь за рукоять клинка. Сваленный могучим ударом, Казимир упал вперед головой, прямиком на жидкую траву, в пыль и сор. Согбенная фигура выпрямилась, распрямляя крепкие - как у Казимира, плечи. Длинные зубы оскалились, в уголках рта запузырилась пена. Размахнувшись, старик метнул крюк. Сколопендра вскрикнула, взмахнула руками, крутанулась на месте, и влекомая могучим рывком, рухнула на траву. С проворством ласки старик тут же насел сверху, что есть мочи хлестнув по Калиной руке клюкой. Вскрикнув, Сколопендра упустила меч. Рука повисла как плеть. Старец рычал, навалившись неожиданно тяжелым телом сверху.
- Сейчас тебе дедушка покажет! - сморщенная рука впилась в горло разбойницы, понемногу выжимая из нее дух. - Повеселится! Полакомится свеженьким! Лежи смирно, девка! - вторая рука ударила по щеке, на миг оставив плечо Кали. - Давно не было у дедушки хорошего молодого мясца... Вкусного, теплого девичьего мясца! Нет, нет! Твоего молодца дедушка сперва в ледничок спустит, на потом оставит... Для развлечения... Для забавы. А с тобой, красоточка, сейчас и разберемся. Погоди, ишь юлит как!
Рука старика вовсю хозяйничала в паху, норовя добраться до девушки, и попутно распуская поясок на портках. Сколопендра хрипела. Руки лесного старца не давали глотнуть воздуха, правая рука, обездвиженная ударом клюки, беспомощно лежала под девушкой, притиснутая ее же собственным телом к земле. Левую руку разбойницы старик затиснул меж её боком и собственным бедром, сдавливая несчастную девушку что обруч - бочку.
- Еще немножечко... Соскучился дедушка до ласк молодого тела... Свежего тела... гладенького...
Рука мерзкого старика наконец справилась с портками, рванула ниже, принимаясь за кожаные штаны Кали. От возбуждения и голода водянистые глаза покраснели, изо рта, вместе с хриплым дыханием вырывалось рычание, обдавая разбойницу запахом гниющей между зубов плоти.
- Хорошая девочка! - пыхтел старик, наотмашь хлестнув девушку по щеке. Колено грубо вжалось меж сжатых бедер Сколопендры, разводя их в стороны. - Сейчас я тебе покажу! Порадую перед смертушкой...
Словно зеркальный светляк взметнулся по лицу разбойницы, а в следующий миг на плечо старика обрушился стальной рыцарский клинок. Впрочем, старик не получил особенного вреда, так как шатавшийся, как пьяный, Казимир с трудом удерживал меч в руках, не говоря уже о том, чтобы точным ударом снести голову старому упырю. Старик скатился со Сколопендры. Она увидела комеса и поняла - не боец. Понял это и старик. Он немыслимо резво для его лет вскочил на ноги и подхватил с пола клюку - ту самую, которой обездвижил руку Сколопендры. Разбойница поднялась тоже, подхватив с земли свой меч. Правая рука висела плетью, а левой она не так хорошо владела этим оружием. Каждое движение давалось ценой сильной боли. Старик смерил взглядом обоих и неожиданно зашелся хриплым повизгивающим смехом, хотя его левое плечо и рука были залиты кровью.
