Дарья Афанасьева - Дом дураков
Альб наклонил голову и, весело прищурившись, спросил:
- Тебе меня совсем не жалко?
- Как человека - нет. - Я понял, о чем он говорил. - Если заговорщики Вас убьют, я возведу Горилику на трон. Это будет несколько преждевременно, и я буду искренне горевать по Вам, как по надежному прикрытию, но как человек, Вы мне глубоко безразличны.
Альб удовлетворенно кивнул. Мой ответ вполне его устраивал.
- Хорошо. Я не буду выпытывать у тебя подробности, но постарайся сохранить ей жизнь.
- Постараюсь. К слову о подробностях. Я получил из Маройя тревожные вести. Ваше Величество, что Вы знаете о Тем-о-реи?
Альб задумчиво потер подбородок.
- Я слышал, они фанатики хуже почитателей Единого. Поклоняются какой-то безумной богине... Харане, кажется.
- Да, - я тяжело вздохнул, - Харане. Три дня назад в Маройе четырех учеников гильдии магов распяли на воротах школы. Я вот о чем подумал... Вся эта история с отравлениями, покушениями сильно напоминает их работу. У меня уже мозг кипит от попыток понять, кому может быть выгодна моя смерть или смерть Горилики, а ведь мотива может и не быть. Тем-о-реи не нужна власть и не нужны деньги. Они хотят только одного - торжества хаоса. Если это так, если это они... - я помедлил, но все же сказал это вслух: - Альб, если это они, тебе придется утопить этот город в крови.
Успел таки обернулся за час. Он топтался у дверей флигеля, задумчиво покачивая сумкой. У меня сложилось впечатление, что в сумке лежало что-то небольшое, размером с кошку, но тяжелое.
- Алтарь? - Я кивнул в сторону сумки.
- Не совсем. - Успел поставил сумку на землю и отогнул край.
В сумке лежала небольшая грубо высеченная статуэтка.
- Морок?
- Да.
- Я иду в Храм Всех Богов. Там есть статуя Морока. Пойдешь со мной?
Кемет часто закивал.
- Тогда оставь здесь сумку, и пойдем.
Повозка высадила нас за несколько кварталов от Храмовой площади. Успел покорно тащил корзину с дарами и помалкивал. Я едва доставал парню до плеча, и меня это, честно говоря, несколько напрягало. Не то, чтобы я комплексовал, но широкие плечи спутника сужали мне обзор, и, сколько я не пытался соблюсти дистанцию, он все равно старательно прижимался ко мне, пока я не выразил свое недовольство вслух. Успел смутился, и сделал пару шагов в строну.
- Чем ты планируешь заниматься дальше?
Кемет пожал плечами:
- Я еду с Вами, а что будет потом - рано загадывать.
Парня мое общество определенно не радовало, но выбора у него и не было, а предложение сопровождать нас в пути к границе Шаторана несколько примирило его с моей персоной. Я намеренно живописал перед ним тысячи опасностей, ожидаемых в дороге, так что он радостно согласился сопровождать нас в путешествии, движимый желанием отличиться перед возлюбленной. Кажется, я даже немного перестарался: воодушевление бойца достигло такого градуса, что он готов был бежать впереди повозки, расшвыривая разбойников и чудовищ голыми руками.
- Ты доедешь с нами до границы, а там я пристрою тебя в гарнизон форта Спокойного.
Успел промолчал, но по его недовольному лицу я понял, что рано завел этот разговор.
- Ладно. Ты что-нибудь в храм принесешь?
Парень молча достал из кармана серебряную монетку и показал мне. Монетка была мелкая и, к тому же, довольно потертая, но при заработках уличного бойца жертва была более, чем щедрая.
- А в храме действительно есть статуя Морока?
- Да, - я остановился, пропуская нескольких всадников, - есть. Ты был там когда-нибудь?
- Нет, - кемет покачал головой, - у меня ведь есть его статуэтка с собой. В храме нужно заплатить серебряный только за то, чтобы найти нужный алтарь, а я только-только на жертву скопил.
- Статую Морока искать не придется, она стоит в восточном луче, на виду. Что именно ты хочешь принести в жертву?
- Я думал - барана... - Успел был, похоже, ошеломлен популярностью Морока в городе.
Морок пришел в дома кеметов не больше двадцати лет назад. До этого его имени никто и не слышал, горцы поклонялись кому-то из коллег Ормина, или ему самому. Но Морок заменил терпение стойкостью, а смирение выдержкой и пришелся кеметам по сердцу. Он не баловал своих последователей чудесами, но с того дня, как они воздвигли на холме его статую, непокорная бурная Хотда - приток Драконьей Реки - стала их лучшим союзником, люди стали меньше болеть, а дети чувствовали себя в горах в полной безопасности. За пределами предгорий Морок не появлялся, и его алтарь на почетном месте не имел никакого отношения к его последователям в Столице. Этот алтарь поставил я. На покупку места в центральном луче храма ушла треть моих сбережений, но я об этом не жалел. С Мороком у меня были особые отношения, поэтому я постарался переубедить Успела:
- Не стоит приносить в жертву животных. Ты ведь встречался с ним?
- Да, - парень не стал отрицать, - встречался. Морок спас меня, когда я провалился под лед на реке.
- Вспомни его. Он похож на того, кто недоедает?
Кемет задумался. Мы почти подошли к Храмовой площади, когда он хмыкнул, и покачал головой:
- Нет, не похож. Так что же мне принести ему?
- Близится зима. В горах будет холодно. - Я указал на шерстяную лавку. - Купи ему добрый плащ.
Храмовая площадь была вымощена каменным стеклом, так что в солнечные дни, такие, как сейчас, свет играл на гранях булыжника. Стоящему у края этого великолепия казалось, что перед ним раскинулось огромное озеро, из которого утесом поднимался Храм Всех Богов. По "водной глади" неспешно бродили паломники. Храм Всех Богов был в каждом городе и даже в каждой деревушке, но разница между ними была разительной. В деревнях это были, как правило, скромные рубленные или каменные домики, с полочками или нишами в стенах, куда ставились маленькие алтарики или статуэтки вроде той, что была у Успела. В городах храмы были повнушительнее, и архитектурой стремились уподобиться великим храмам вроде того, что был в Шаторане. Столичный Храм Всех Богов был построен на этом месте, возможно, задолго до появления здесь города. В летописях, во всяком случае, упоминалось только о его ремонте. Мостовая из каменного стекла была оплачена из казны около ста лет назад, я даже видел смету в архиве. Тогда же была обнаружена трещина в основании фундамента. Как именно решили эту проблему, осталось для меня тайной, но здание стоит до сих пор.
Мы подошли к храму с южной стороны. Этот вход считался сейчас центральным, поскольку именно у южных ворот стояли статуи Ормина и Неройды. Боги сидели друг напротив друга. По легенде, они любили друг друга, но, будучи чистыми воплощениями мужчины и женщины, они не способны понять друг друга, и оттого любуются друг другом издали. Что-то в этом действительно было, вот только у Неройды было крайне недовольное лицо, а у Ормина глаза были осоловелые, будто с недосыпа или похмелья. Впрочем, это придавало композиции особый шарм. Эдакая инсталляция на тему: "Где ты всю ночь шлялся, негодяй?!"
