Синди Пон - Ярость феникса (ЛП)
До дворца Чжун Йе влюблялся в девушек, но они ничего не значили для него. Серебряный Феникс была другой. Он хотел узнать о ней все.
- Сколько тебе лет? – спросил он.
- Семнадцать, - она ела, отламывая маленькие кусочки. – Я осталась одна в двенадцать лет. А певицы растут быстро.
Он отклонился, уже не чувствуя голод. И налил себе еще вина.
- Двенадцать лет. Это так мало, - он разглядывал изящный изгиб ее бровей, ее щеки и линию шеи.
- Многие наложницы приходят во дворец в этом возрасте. Нас считают готовыми, как только начинаются месячные, - она взглянула в его глаза. – А сколько вам лет?
- Я пришел во дворец в шестнадцать. И пробыл тут уже два года.
- Только восемнадцать? – удивилась она. – А ведете себя так, словно на десять лет старше.
Он рассмеялся.
- Молодость – не преимущество во дворце. Мне проще казаться старше своих лет.
- Что случилось с вашими руками? – она коснулась одного из пальцев. Костяшки были сбитыми, он вздрогнул.
- Ничего, - улыбнулся он.
Серебряный Феникс смотрела на него так, словно могла читать мысли, а потом постучала кончиком пальца по своей чашке. Он наполнил ее вином.
- Вы скучаете по своей семье? – спросила она.
Вопрос удивил его. Он покинул ферму семь лет назад. Отец – сильный и мускулистый. Мать выглядела старше своих лет из-за постоянной работы. И от заботы за пятью детьми. Она была самой красивой в их деревне. Но Чжун Йе видел ее красоту, только когда она улыбалась, а случалось это редко. Его братья и сестры, с которыми он боролся за еду каждый раз.
- Там не было будущего, - зачем грустить? Он никогда не вернется.
Она кивнула.
- Я пыталась упросить родителей оставить меня, старалась быть полезной, чтобы остаться. Но я была третьей дочерью.
Дальше объяснять и не нужно было. Родители продали ее в публичный дом, когда ей исполнилось двенадцать, и с того момента она была для них мертвой. Они долго сидели в тишине, она гоняла еду по тарелке.
Он дотронулся до ее свободной руки.
- Мы ведь можем быть друзьями? Это ведь почти как семья?
Ее рот приоткрылся, она сияющими глазами посмотрела на него. И улыбнулась. И Чжун Йе потерял себя, не в силах отвести взгляд, пока она не пожала его ладонь. Только тогда он улыбнулся в ответ.
Он проснулся с ужасной головной болью следующим утром. Свесив ноги с кровати, он ругал себя и закрывал лицо руками. Они говорили до раннего утра, пока Серебряный Феникс не вспомнила о времени. Он проводил ее к ее комнате. Он помнил ее прикосновение, словно все еще держал ее за руку. Он раскрыл ладонь. Ему не приснилось, что они ходили рука об руку?
Чжун Йе покачал головой и скривился. Ему нужно лекарство, чтобы приступить к работе. Солнце указывало, что уже не меньше полудня. Он снова выругался. Все уже собрались при дворе, а то и разошлись. Сяо Мао сидел недалеко от его комнаты, играя со сверчком в бамбуковой клетке. Он вскочил на ноги и поклонился.
Чжун Йе рукой заслонился от солнца.
- Травяной настой от головной боли…
- От последствий вечера, господин! Сейчас.
Чжун Йе вздрогнул из-за его громкого голоса, но не смог найти силы возмутиться. А мальчик уже убежал. Он вернулся в полутьму комнаты. Стол все еще был полон недоеденных блюд. Что-то на полу привлекло его внимание: гребень с рисунком в виде цветов сливы. Он прижал ее к носу и вдохнул.
Дверь резко распахнулась. Сяо Мао принес закупоренную бутылочку. Чжун Йе спрятал гребень в карман и забрал напиток. Он скривился из-за горечи лекарства, но ему стало легче, и он сделал еще один глоток.
- Говори правду, ты забыл доставить мое сообщение Серебряной Феникс?
Мальчик покачал головой.
- Нет, господин. Я передал ей слово в слово, как вы и сказали. Я ждал ответ, а она сказала: «Я притворюсь, что не слышала этого».
Чжун Йе сглотнул, но слишком быстро, и закашлялся. Он посмотрел на Сяо Мао, понимая, что мальчик не врет, а потом расхохотался, и напиток пролился на пол.
Глава шестая:
Аи Линг собиралась спать, когда услышала топот сверху. Она из любопытства пошла взглянуть. Луна уже не была полной, казалось, что кто-то ее размазал на рисунке неба. Мимо проносились тонкие облака. Море не было буйным, но ей все равно приходилось идти, подпрыгивая, к чему она уже успела привыкнуть. Она обнаружила почти всех матросов на носу корабля, они собрались в круг у фонаря. Ям Хед с широкой улыбкой бил в барабан. Он перестал, увидев ее. Он сидел в сторонке от остальных, отвернувшись от них.
- О! Аи Линг здесь. Иди к нам, - сказал Девятый. Так его называли, потому что он был девятым из четырнадцати детей. Он всегда хорошо трудился и был веселым и дружелюбным. – Мы как раз уговорили Чэнь Юна сыграть.
- Во что играете? – спросила она.
- Передай цветок. Только цветка у нас нет, потому мы взяли платок капитана, - Девятый помахал серебристым квадратом ткани. Она видела его в кармане Пэня днем.
- Я не пью, - сказала она.
- Все равно иди к нам, - улыбнулся Пэнь. – Ты же часть экипажа.
Аи Линг села, скрестив ноги. Ям Хед вдруг начал бить в барабан. Девятый передал платок направо. Он дважды прошел по кругу, бой утих, и платок остался в руках Чэнь Юна. Все начали бить руками по палубе, смеяться и кричать. Лао Лю налил до верха кубок вина.
- Пей до дна!
Усмехнувшись, Чэнь Юн закатал рукава и с грацией поднял кубок с вином. Он откинул голову назад и выпил. Матросы хлопали.
- Спой нам, Чэнь Юн!
- Нет, расскажи стихотворение!
- Спросим правду. А то он очень молчалив!
И с этим многие согласились.
Она не могла отвести от него глаз. Чэнь Юн кружил в одной руке кубок, щеки его покраснели.
- От меня вам правды не получить, - сказал он с улыбкой.
- Ха! – фыркнул Девятый, ударив его по спине. – Так ты умеешь врать?
- Правда или еще вина, - сказал Йен. Даже у него, обычно сдержанного, были озорные огоньки в глазах.
Чэнь Юн опустил кубок перед Лао Лю, тот опять наполнил его. Он выпил, и снова раздался бой барабана. Платок описал три круга по рукам. И музыка затихла, когда она как раз собралась передать его Пэню.
Матросы загудели.
- Но я не пью, - сказала она.
- Один глоток, - хихикал Пэнь.
Кок налил вина в тот же кубок, что был у Чэнь Юна. Она покраснела, поднося его к губам и делая осторожный глоток. Все хлопали по палубе. Этот напиток отличался от рисового вина, он был крепче. Он обжигал рот, жаром стекая по горлу. Она чуть не подавилась.
- Правду от Аи Линг?
- Нет! Танец от милой леди!
Она рассмеялась.
