Михаил Королюк - Квинт Лициний 2
Теперь я использую каждую кроху свободного времени для прокачки. Дни пролетают незаметно, вот я уже почти полгода как здесь, а что сделано?
Нет, ну кое-что, конечно, сделано… Но мой корабль все так же прет на рифы, и подметными письмами к капитанам курс не изменить. Пока лишь чуть укрепил корпус, но этого мало. Надо пробираться поближе к штурвалу.
Чертов возраст! Вот уж никогда не думал, что молодость может быть проклятьем. Было б мне хотя бы лет на десять больше…
Ладно, отставить сожаления. Неконструктивно. Открыл очередную рабочую тетрадь и начал покрывать листы, актуализируя свои представления о непрерывных спектрах дифференциальных операторов. Ничего, подтяну этот раздел, можно будет о вейвлетах подумать, скоро это направление станет и модным, и востребованным.
Та-а-ак… Ввожу символ Вейля произвольного оператора А… Последовательность центров шаров является фундаментальной и невозрастающей, а, значит, имеет предел…
На некоторое время я выпал из действительности, блуждая по бесконечномерным топологическим векторным пространствам и их отображениям. Очнулся от Пашкиного тычка под партой и сообразил, что уже некоторое время в затылок мне кто-то возбужденно сопит.
Биссектриса! Я медленно оглянулся на нависшую над моим плечом учительницу.
— Да все верно, — притопнула она. — Если банахово пространство рефлексивно, то единичный шар слабо компактен! Точно знаю!
Я с удивлением приподнял бровь. Она поняла:
— Я, между прочим, ученица Брадиса. Хорошая, — с гордостью сказала она. — Да и, вообще, это лишь третий курс. А вот откуда ты…
Она прервалась, цапнула с парты тетрадь для контрольных и быстро просмотрела мои ответы. Затем пришла очередь рабочей тетради. Похмыкивая, неторопливо пролистала несколько страниц, затем кивнула каким-то своим мыслям и сказал:
— На перемене задержись.
Боже, опять! С англичанкой тогда выкрутился, и пусть она меня время от времени препарирует взглядом, но вопросов больше не задает. Даже пару раз, под видом проверки знаний, подсовывала журналы с трудными для перевода местами. Смешно, но слово "digital" она пыталась вывести из "digit" в смысле "палец". Ха, "пальцевое управление…" О "цифре" в технике тут пока знают только специалисты.
Теперь придется "лепить горбатого" Биссектрисе. Ну… Все равно рано или поздно это придется делать и неоднократно. Потренируюсь.
Дежа вю, натуральное дежа вю. Опять дверь отсекает меня от коридора, опять я мнусь на стуле перед учителем.
— Ну, Андрей, рассказывай, — она оживленно наклонилась ко мне и чуть ли не облизнулась от предвкушения.
— Э-э-э… — начал я, — собственно… Пошло. Само. Вот.
— Познавательно, — кивнула она. — А дальше что было?
Я потеребил нос.
— А дальше Паштет нормально сдал и перешел в девятый, а я за пару недель закончил школьную программу и взялся за матан. Вот.
— Ага, — кивнула она еще раз. — Но между матаном и функциональным анализом есть небольшая дистанция. Во-о-от такусенькая, — она свела большой и указательный пальцы почти вплотную и посмотрела на меня левым глазом сквозь образовавшуюся щелку. — Семестров на пять.
— Ну, а что там такого? — прикинулся я валенком. — Матан, дискрет, урмат, дифуры… Да и я по верхам иду, бессистемно, для общей эрундиции… И целое лето было… И полсентября…
Она внимательно меня выслушала, помолчала.
— Ну да, ну да, — покивала, соглашаясь. — Но я себе это плохо представляю. Точнее, совсем никак не представляю. Ну-ка, разложи косинус в ряд Тейлора.
— Да не вопрос, первый семестр… — оживился я и набросал ответ. — Вот… Сходимость плюс-минус бесконечность.
— Так-так… А если заменить косинус на натуральный логарифм от один минус икс квадрат, какая сходимость?
— Э-э-э… — я призадумался, рассеянно шаря взглядом по темно-коричневой поверхности доски за ее спиной, — от минус единицы до единицы.
— В уме?!
— А что сложного? Ближайшая и единственная особая точка в пространстве комплексных чисел для логарифма – ноль. Достигается при икс равном единице. Отсюда область сходимости ряда вокруг нуля равна единице.
Биссектриса ошалело покосилась на меня, призадумалась, а потом покачала головой:
— Ну, можно и так… Или пойти другим путем: производная разлагается в геометрическую прогрессию, сходящуюся при модуле икс меньше единицы.
Теперь задумался я, прикидывая, потом кивнул:
— Да, так тоже можно, ведь дифференцирование-интегрирование не меняет радиус сходимости.
— М-да… — она серьезно посмотрела на меня. — И когда у тебя это прорезалось?
— В смысле, когда математика стала интересной? — ход ее мысли мне не понравился. — Весной, когда стало известно, что два класса сливают. Чтоб Паштету объяснить, сначала надо было самому понять. А понимать оказалось неожиданно интересно. И красиво.
— И английский у тебя тогда же изменился… Эля рассказывает регулярно, — она внимательно посмотрела на мою макушку и покачала головой. — Каким же местом ты, Андрюш, ударился? Эх… Научиться бы так прицельно бить… Да я бы работала, не покладая рук! На выходе из школы с дубиной! Никто бы не ушел обделенным!
Я засмеялся, представив.
Она пригорюнилась:
— Уходить в матшколу будешь? В двести тридцать девятую?
— Ни-ни-ни, — ужаснулся я. — Я на пару лекций на матмех сходил. По книгам быстрее темы понимаю. Так что – самостоятельно. Побуду какое-то время математическим дилетантом.
— Смотри… О! — встрепенулась она. — Я могу во Дворец пионеров тебя сосватать, там кружок сильный, Сергей Евгеньевич Рукшин ведет. Подумай. Читать книги мало, даже если каким-то чудом тебе удается их понимать. Математика – это единственный предмет, который развивает мозг путем решения задач.
Я помолчал, быстро соображая. Права она, права… Как мне из-под этой правоты вывернуться?
— Понимаете, Светлана Павловна, боюсь я "спортивной математики". Они ж в кружках натаскивают на олимпиады. Это – специализация, а я не хочу заужаться уже сейчас. Я готов в олимпиадах участвовать. Но специально к ним готовиться – увольте. Да и почитал я в "Кванте" задачи прошлых олимпиад… Они мне в основном по силам.
— На районную тебя записываю? — вычленила она главное.
Я обреченно вздохнул и махнул рукой:
— Пишите…
Суббота, 17 сентября 1977, утро
Ленинград, Измайловский пр.
Утром, в тот небольшой промежуток времени, когда родители уже ушли на работу, а я еще нет, извлек припрятанный в развалах журналов листочек и еще раз пробежался по списку. Швейная машинка вполне себе нормальную строчку дает. Теперь нужен материал для задуманного. И я накрутил телефонный диск.
