Алексей Герасимов - Мерзкий старикашка
Софенский и Хатиканский князья закивали как китайские болванчики.
- И сами же князья решат, кому какая более всего подходит?
- Разные таланты отпущены Святым Солнцем каждому из нас, и первейший из воинов может оказаться скверным казначеем. Кто же лучше самого человека знает, к чему он более пригоден? - произнес Арцуд. - Что же, подпишет такой эдикт царевич Лисапет?
Я помолчал немного, переводя взгляд с одного из посланцев Совета на другого, а затем не сдержался и фыркнул.
- Слушайте, а при таком раскладе нахрена вам вообще нужен царь? Чтобы был хоть кто-то виноватый в том, что вы страну на куски раздербаните?
- Мы... - попытался возмутиться князь Хатикани.
- Ослы. - ласковым тоном перебил его я. - Глупые, жадные и самовлюбленные ослы, неспособные даже на шаг предсказать последствия того, чего сами понапридумывали. Хочешь знать, чем это вот, - я помахал свитком с "кондициями Анны Иоановны", - закончится? Да тем, что вы, без твердой руки, все пересретесь, потом передеретесь, а после этого соседние государства вас по одному передавят. Валиссе такие условия предложите, царевна-то дура-баба, может и согласится. Только когда она все же силу наберет и начнет вам, как курятам, бошки откручивать, вы это... сильно-то не обижайтесь. Сами себе злобные болваны ведь.
Я с усмешкой бросил свиток на стол и с удовольствием полюбовался на огорошенные физиономии посланцев.
- Нам не нравится твой тон, монашек. - со злостью процедил князь Софенине. - Ты бы знал своё место.
- Мы рыбе тоже не нравимся, но едим же. -я стремительно (невзирая на возмущенно скрипнувшие колени) поднялся, и облокотился на стол. Больше, чтобы устоять, конечно, но вышло внушительно, чего уж там. - И я-то знаю свое место. Оно здесь, в монастыре, могу даже келью показать. А вот будет ли тебе, князюшка, где голову преклонить хотя бы через год, это ба-а-альшой вопрос.
Я выпрямился и отвесил легкий поклон настоятелю.
- Пойду я, отец Тхритрава, помолюсь, чтобы Святое Солнце даровал князьям царя... в голове. А то так и помрут дураками.
Задерживать меня не стали, зато у кельи моего появления снова ожидал Тумил.
- Ну? - поинтересовался я. - И чего?
- Крипвашмуньипрахтватруждрупревашипрукавиртратраньюмохвирикордупророхримукваджамимисома! - на едином дыхании выпалил он, и, достав из-за спины свиток, протянул его мне. - На, проверяй.
- Ну ни хрена себе. - крякнул я. - С такой памятью, и на свободе...
- Я прошел испытание? - мрачно поинтересовался мальчик.
- Ну, это зависит от того, что ты испытывал. Если мое терпение, так оно и не таких пережило. - я открыл тяжелую дверь в келью и потер поясницу. Побаливает, гадина такая. - А насчет имени, это шутка была, вообще-то.
- Ты!.. - парнишка аж задохнулся от избытка чувств. - Знаешь, я думаю, что в будущем история твоей жизни появится в Писаниях. Называться она будет: "Деяния просветленного брата Прашнартры, безусловно удостоенного заступничеством Пресвятой Троицы, раз уж его за эти деяния не прибили еще в ранней молодости"!
- Занимательное, должно быть, будет чтиво. - я мечтательно вздохнул. - Ты сей труд и напишешь, через что на весь мир прославишься. А уж материал для него я тебе обеспечу - за мной не заржавеет.
***
После вечерни ко мне заявился настоятель. Дверь кельи отворил без стука, - ну а че, начальство же, в натуре, - да так и замер на пороге.
- Что пишешь, брат Прашнартра? - спросил отец Тхритрава, шагнув, наконец, за порог.
- Да уже почти ничего, заканчиваю. - ответил я, посыпая чернила песком и поднимаясь. - Трактат.
- Богословский? - настоятель изогнул в удивлении бровь.
- Скорее натурфилософский.
- Это хорошо, это правильно, а то вся библиотека забита свитками о тысяче и одном способе правильно вознести молитву, а такого, что можно использовать не только на растопку, того по пальцам пересчитать можно. Да ты сиди, сиди. Не в наши с тобой лета спину и суставы лишний раз напрягать. - он осторожно опустил седалище на край лежанки и вздохнул. - Умаялся я сегодня что-то. Ты от радикулита что используешь?
- Платок из собачьей шерсти в деревне выменял, когда совсем уж прихватывает - на поясницу под рясу подвязываю.
- Жарко это летом, да и зуд от него. - вздохнул наш монастырский главнопоп. - Я на ночь раскаленный камень прикладываю. Не на голую кожу, разумеется.
- Днем лопух можно подвязывать. - посоветовал я. - Обмакнуть в холодную воду и прикладывать обратной стороной.
- Лопух... Уже и не припомню, когда я последний раз видел лопух. - вздохнул Тхритрава.
- А ты на рыбалку сходи, отец-настоятель. - хмыкнул я. - Заодно и лопух увидишь.
- А я думал, что перевелось в долине это растение. - покачал головой он.
- Встречается еще. - ответил я. - Барсучьим жиром еще хорошо, слыхал, поясницу растирать, или змеиным ядом. Лучше всего, конечно, их смешать. Только у нас тут ни змей, ни барсуков, сколько себя помню, не встречалось. Одни ужики безвредные... Ну и я еще плюнуть могу на спину. Или вот князей попроси - наверняка сейчас на яд исходят.
- Ох, сказал бы я тебе, на что они исходят, да как-то ругаться по сану не положено. - хохотнул Тхритрава. - Угрожать пытались даже, паскуд... храни их Святое Солнце.
- Тебе? - удивился я.
- Ну, и мне тоже. - он многозначительно усмехнулся.
- Вот охальники. - я усмехнулся в ответ. - И что же ты, отец Тхритрава, им на это ответил?
- Сказал им что они... Что я, как лицо духовное, попробую смягчить твою суровость к ближним своим, и дальним тоже.
- А чего ж раньше-то не пытался?
- А раньше необходимости не было. - невозмутимо произнес он и извлек из рукава сутаны свиток, запечатанный аж тремя печатями. - Сейчас ее, в общем-то, тоже особой нет, так что придется искупать грех преднамеренной лжи усердным постом. От радикулита, говорят, полезно на фруктах, овощах и зелени пару недель посидеть. А ты пока почитай, что князь Тимариани тебе привез кроме той похабной цидульки, что ты уже видел.
Он небрежно бросил письмо на стол передо мной, а сам привалился спиной к стене и полуприкрыл глаза.
Я взял свиток в руки. Интересно. Очень. По краям стояли печати князей Коваргини и Самватини - командующих Левого и Правого крыльев армии соответственно, а, по-совместительству, еще и соперников-претендентов на роль регента. Зато изображение в центре - сжатая в кулак рука, - мне ни о чем не говорило. Морской воевода что ли приложился? Кораблей у Ашшории, насколько я знаю, небогато, аристократия на них служить отродясь не рвалась, ему можно и не быть владетельным князем.
- Чья? - я постучал по печати указательным пальцам, одновременно демонстрируя ее отцу-настоятелю.
- Латмура Железная Рука, если не ошибаюсь. - ответил Тхритрава.
Ого! Неслабая коалиция! Командующий Центром, традиционно, это сам царь, но фактически эту обязанность часто тащит на себе командир Блистательных, а монарх только подписи ставит и в смотрах участвует.
