Брент Уикс - Путь тени
Поднявшись на цыпочки, он протянул дрожащую руку к щеке Крыса и поцеловал его.
— Нет! — воскликнул тот, ударяя Азота. — Все будет по-моему.
— Чтобы стать мастером этого дела, надо забыть о каких бы то ни было ценностях, пожертвовать… — Голос Дарзо оборвался.
— Всем? — спросила Гвинвера. — Хочешь сказать, что у тебя это всегда получалось? Моя сестра бы возразила, и многословно.
— Вонда мертва, потому что я не такой, каким должен быть, — произнес Дарзо, не глядя на Гвинверу.
Чернота за окном только-только начала светлеть. Гвинвера посмотрела на грустное щербатое лицо Дарзо, освещенное желтым светом лампы, и ей стало его жаль.
— Ты влюбился, Дарзо. Получается, даже убийцы уязвимы. Любовь — это сумасшествие.
— Любовь — ошибка. Я потерял все, потому что допустил оплошность.
— А что станешь делать, если и Азот оступится? — спросила Гвинвера.
— Позволю ему погибнуть. Или убью его.
— Он тебе нужен, — ласково сказала она. — Ты сам говорил, что благодаря ему получишь ка'кари.
Не успел Дарзо ей ответить, как раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнула Мамочка К.
Из-за двери показалась голова служанки, возможно тоже бывшей жрицы любви, теперь слишком старой для работы в борделе.
— К вам пожаловал мальчик, миледи. Его зовут Азот.
— Пусть войдет, — распорядилась Гвинвера.
Дарзо взглянул на нее.
— Что, черт возьми, он тут делает?
— Понятия не имею. — Гвинвера довольно улыбнулась. — Но полагаю, что если из мальчишки можно сделать настоящего убийцу, значит, он не лишен талантов.
— Проклятье! Я видел его каких-нибудь три часа назад, — сказал Дарзо.
— И что с того?
— И пригрозил, что убью его, если он явится без доказательств. Бросать слова на ветер я не могу, ты знаешь. — Дарзо вздохнул. — Может, ты и права, но у меня нет выбора.
— Он пришел не к тебе, Дарзо. А ко мне. Так что лучше пусти в ход свой трюк с тенью и исчезни.
— Трюк с тенью?
— Не прикидывайся, Дарзо.
Дверь раскрылась, и на пороге появился жалкий окровавленный мальчик. Даже в таком виде — жестоко избитого — Гвинвера узнала бы его из тысячи цеховых крысят. У этого крысенка горел огонь в глазах. Лицо разбито, с губ и с носа капала кровь, но он стоял не горбясь и — то ли потому, что был слишком юным, то ли благодаря редкому уму — смотрел не на полуобнаженную грудь Мамочки К., а прямо ей в глаза.
— В тебе, если сравнивать с остальными, есть что-то особенное, верно я говорю?
Она произнесла эту фразу с утвердительной интонацией.
Азот даже не кивнул. Подстраиваться под нее и отвечать вопросом на вопрос он не мог. В немигающем взгляде горело нечто новое.
Ах да, все понятно, подумала Мамочка К.
— Ты столкнулся с чем-то ужасным?
Азот молча смотрел на нее огромными от ужаса глазами и весь дрожал. Подобные ему невинные создания в Крольчатнике гибли каждый божий день. Вид мальчика пробудил в Мамочке К. что-то давнее, то, что, как ей казалось, навсегда умерло. Она могла не говорить ни слова, просто протянуть Азоту руки, по-матерински тепло обнять его и приютить в своем доме. Скорее всего, этого выросшего в Крольчатнике ребенка никогда в жизни по-настоящему не обнимали. Стоит лишь ласково взглянуть на него, прикоснуться к его щеке, вымолвить слово, и он сам бросится ей на шею и зальется слезами.
«Как поступит Дарзо?» — подумала она. С тех пор как умерла Вонда, не прошло и трех месяцев. Он потерял не просто любимую, а гораздо больше. Гвинвера не знала, суждено ли ему прийти в себя. Неужели он не понимает, что слезы Азота ничуть не ослабят его силы?
Обнять Азота ей хотелось не только ради него самого. Она не могла припомнить, когда в последний раз ласкала кого-нибудь не за деньги.
Что сделает Дарзо, если увидит сейчас проявление настоящей любви? На миг станет обычным человеком или вновь решит, что Азот слишком слаб, и убьет его?
Гвинвера взглянула на мальчика и быстро взвесила все за и против. Нет, рисковать не следовало. Она отказалась от своей затеи, сложила руки под грудью и спросила:
— Итак, Азот, кого же ты убил?
С Азотова лица капала кровь. Он моргнул; в освободившихся от слез глазах отразился зловещий страх.
— Убил впервые в жизни, — добавила Мамочка К. — Молодец.
— Не понимаю, о чем вы, — протараторил Азот.
— Я прекрасно знаю, как выглядят убийцы, — резко произнесла Гвинвера. — Кого ты убил?
— Мне надо поговорить с Дарзо Блинтом. Это важно. Где он?
— Здесь, — сказал Блинт, появляясь за спиной у Азота. Мальчик вздрогнул. — Раз уж мы встретились, кое-кому придется умереть…
— Он… — Азот взглянул на Мамочку К., явно раздумывая, можно ли разговаривать в ее присутствии. — Он мертв.
— А тело? — строго спросил Блинт.
— Оно… оно в реке.
— Значит, доказательств у тебя нет. Очень удобно.
— Вот доказательство! — прокричал Азот, внезапно разъяряясь.
Он бросил Дарзо то, что держал в руке.
— Ты называешь это доказательством? — спросил убийца, разжимая кулак. На его ладони лежало окровавленное ухо. — А по-моему, это всего лишь ухо. Ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь умер, лишившись уха, а, Гвин?
— Только не впутывай меня в это дело, Дарзо Блинт, — ответила Мамочка К.
— Я покажу вам тело, — пообещал Азот.
— Ты сказал, что оно в реке.
— Да, в реке.
Дарзо задумался.
— Черт возьми, Дарзо! — воскликнула Мамочка К. — Иди же с ним. Он этого заслуживает.
Когда они добрались до лодочной мастерской, солнце уже стояло высоко над горизонтом. Дарзо вошел внутрь один, вышел через десять минут, раскатал мокрый рукав и сказал, не глядя на Азота:
— На нем нет одежды. Он что…
— Я накинул ему петлю на ногу, прежде чем… прежде чем… В общем, он не успел.
Азот рассказал обо всем — чужим холодным голосом. Теперь, когда ночь растаяла, будто страшный сон, он не мог поверить в то, что сделал. Казалось, несколько часов назад здесь был кто-то другой. Дарзо, слушая, смотрел на него так, как не смотрел еще никто прежде. И, наверное, жалел его. Впрочем, Азот не мог знать наверняка. Сталкиваться с настоящей жалостью ему не доводилось.
— Кукла выживет? — спросил он.
Дарзо положил руки ему на плечи и заглянул в его глаза.
— Не знаю, мальчик. Она была ужасно плоха. Я разыскал лучшего в городе целителя и надеюсь, что он ей поможет. — Блинт, моргая, отвел взгляд в сторону. — Что ж, я даю тебе последний шанс.
— Еще одно испытание? — Плечи Азота опустились. Говорил он тихим и слабым голосом, даже на гнев у него не хватало сил. — Нет, так нечестно. Я сделал все, что вы велели!
