Уильям Кинг - Победитель троллей
– Где госпожа Винтер? – спросил он, кивая на ворота. – Это не боевой таран. Это чары того старого дьявола. Он получит все наши головы еще до исхода ночи, если эта ведьма не сможет его остановить.
Феликс перевел взгляд с Хефа на жалкую кучку оставшихся защитников. Он видел уставших воинов, раненых, с трудом носивших оружие, мальчиков и девочек, вооруженных вилами и другим импровизированным оружием. Снаружи раздавался оглушающий вой волков. Только Готрек казался спокойным.
– Я не знаю, где она. Дитер пошел за ней десять минут назад.
– Что ж, он исчерпал свое время.
– Хорошо, я сам пойду и приведу ее, – промолвил Феликс.
– Я пойду с тобой, – сказал Хеф.
– О нет, ты не пойдешь, – громко сказал Готрек. – Я верю, что человечий отпрыск вернется. А ты останешься здесь. Эти гоблины проберутся в ворота только по нашим трупам.
Феликс поспешил в имение. Он знал, что Кирстен находится рядом с колдуньей. Если дела действительно так плохи, как кажется, то он, по крайней мере, повидается с ней перед смертью.
Он почти подошел к дверям, когда что-то затрещало позади и раздался жуткий звук падающих ворот. До него донесся боевой клич Готрека и отчаянные крики воинов. Феликс повернулся и увидел ужасное зрелище.
В дверном проеме, возвышаясь на большом белом волке, восседал шаман. Вокруг его головы мерцал красный свет – он играл на верхушке костяного посоха, озаряя кровавым отсветом лица окружающих наездников. Со стены слетела стрела, но упала, остановленная неведомой силой, прежде чем достигла колдуна.
С боков шамана охраняли шестеро могучих орков, облаченных в кольчуги, с топорами в руках и яростью на лицах. Позади них бушевало море зеленых рож и волчьих морд. Готрек громко закричал и бросился на них. Последнее, что увидел Феликс, прежде чем войти внутрь, был Победитель троллей, мчавшийся вперед, высоко подняв секиру, с развевающейся бородой, навстречу источнику ужасного света.
Внутри усадьбы было удивительно тихо, ревущие снаружи звуки поглощались каменными стенами. Феликс побежал по коридору, призывая госпожу Винтер, его голос отзывался эхом в пустых проходах.
Он наткнулся на тела в главном коридоре. Госпожу Винтер несколько раз ударили в грудь чем-то острым. Ее чистая серая одежда была в крови. На лице застыло выражение удивления, как будто смерть настигла ее неожиданно. Как могли гоблины пробраться внутрь? Феликс лихорадочно думал, но он уже знал, что это сделал не гоблин.
Второе тело лежало у двери, пронзенное в спину, как будто человек пытался открыть дверь. Не желая, не отваживаясь поверить, Феликс приблизился к нему. Его сердце, казалось, выпрыгивало из груди. Он нежно перевернул тело Кирстен. В нем зародилась слабая надежда, когда ее глаза открылись, но потом он заметил струйку крови, потекшую из ее рта.
– Феликс, – произнесла она одними губами. – Это ты? Я знала, что ты придешь.
Ее голос был слаб, и кровь пузырилась на губах, пока она говорила. Сколько же она пролежала здесь?
– Не разговаривай, – сказал он. – Не трать силы.
– Я не могу. Я должна говорить. Я так счастлива, что прошла вниз по Гремящей реке. Так счастлива, что встретила тебя. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – сказал он впервые, и увидел, как закрылись ее глаза. – Не умирай, – произнес он, нежно поднимая ее на руки. Он почувствовал, как обмякло ее тело, и все надежды разлетелись в прах. Он осторожно положил ее, слезы навернулись ему на глаза. Затем он взглянул на дверь, которую она пыталась открыть, и холодная ярость переполнила его. Феликс встал и помчался по коридору.
Тело Дитера лежало у входа в комнату барона. Голова великана поникла. Феликс заметил его, проскочив в дверь, готовый отразить атаку его врага.
Он перепрыгнул через тело как тигр, покатившись, как только приземлился, и мгновенно вскочил на ноги. Он оглядел комнату. Старый барон лежал в кровати, кровь просочилась сквозь повязку на его груди и запятнала постель.
Феликс взглянул на кресло, в котором сидел Манфред. Его клинообразный, запачканный в крови меч алел у него на коленях.
– Наконец-то исполнилось проклятье, – сказал сочинитель пьес дрожащим голосом, в котором слышались истерические нотки. Он посмотрел вверх, и Феликс вздрогнул. Как будто бы лицо Манфреда было маской, сквозь которую проглядывало что-то еще, что-то неестественное и злое.
– Я знал, что это мое предназначение – исполнить проклятие, – обыденным тоном сказал Манфред. – Знал с тех пор, как убил своего отца. Готфрид посадил его в тюрьму, когда тот начал… меняться. Запер его в старой башне и сам приносил ему еду. Никому не позволялось входить туда, кроме самого Готфрида и госпожи Винтер. Никто больше не входил туда до того дня, как я проник к нему. Ульрик знает, я не хотел.
Он поднялся на ноги, схватившись за рукоять меча. Феликс наблюдал за ним, загипнотизированный собственной ненавистью.
– Я нашел там своего отца. В нем все еще угадывались семейные черты, несмотря на то, как он изменился… Он все еще узнавал меня и называл сыном, произнося это слово холодным металлическим голосом. Он взял с меня клятву убить его. Он был слишком труслив, чтобы сделать это самому. Таков был Готфрид. Он думал, что делает добро моему отцу, оставив ему жизнь. Оставив жизнь мутанту.
Манфред начал подходить ближе. Феликс заметил, как кровь капает с его меча, оставляя следы на полу. Он чувствовал себя опустошенным и усталым. Сумасшедший молодой вельможа стал для него центром мира.
– Как только я почувствовал, как кровь старика струится по моему кинжалу, все изменилось. Впервые для менявсе стало ясным. Я увидел, как Хаос разрушает все, уродуя и искажая, как он поступил с телом моего отца. Я знал, что я его сын и что это внутри меня, течет в моей крови, что это – знак демона. Я был посланником Хаоса, порожденный им. Я был ребенком Тьмы. Моим предназначением было уничтожить род фон Диелов, и я это сделал. Он рассмеялся.
– Ссылка была прекрасной возможностью, ниспосланной самим адом. Лавина была вызвана мной, это было хорошее начало. Я подумал, что провалил все дело, когда освободил мертвяков, а они не сумели уничтожить моего дядю и его приближенных. Но теперь вас ничто не спасет. Тьма заберет всех вас. Проклятье исполнилось.
– Еще нет, – сказал Феликс, его голос прерывался и был полон ненависти. – Ты фон Диел, и ты все еще жив. Я еще не убил тебя.
Вновь последовал безумный смех. Вновь Феликс почувствовал, как будто из-за человеческой плоти проступают черты демона.
– Господин Ягер, у вас есть чувство юмора. Очень хорошо! Но как вы собираетесь убить порождение Хаоса?
– Давай это выясним, – сказал Феликс, делая выпад. С быстротой змеи Манфред поднял лезвие и отбил удар, а затем начал наступать. Удары меча высекали искры, сталь соединялась со сталью. Рука, которой Феликс дрался, онемела от силы ударов Манфреда. У вельможи была мощь маньяка.
