Виктор Исьемини - Под знаменем Воробья
— Конечно нет!
— Да ты послушай! — со смехом встрял Филька, послушать действительно было что, гигант звучно храпел. — Мертвые так не умеют!
— А чего мы, собственно, ждем? — осведомилась Ннаонна, нервно покусывая губки.
— Да, в самом деле! Вперед! — скомандовал Ингви и вся четверка пустила коней в галоп.
Никлиса нигде не было видно и о нем никто не вспоминал. Все мысли были только о Проныре… Впрочем, долго преследовать его не пришлось. Не проскакали друзья и пары километров, как наткнулись на фургон с синим верхом, медленно погружающийся в трясину. Очевидно, Проныра — неопытный возница — не совладал с лошадьми, животные помчались с дороги, опрокинули повозку в болото, начинающееся метрах в двадцати от обочины… Коней видно не было — наверное, им удалось освободиться. Фургон возвышался над колышущейся бурой жижей не более чем на треть и продолжал тонуть… Сам Проныра, так долго и упорно преследуемый ловкач, на этот раз все же не выкрутился… Он тонул в болоте пятью метрами дальше от нас. Похоже, что толстяк был оглушен при падении, да так и пришел в себя. Виднелась только часть груди, лицо и левая рука — он погружался медленнее тяжелой повозки, но так же неотвратимо…
Филька поднял лук — толстяк представлял собой, естественно, отличную мишень… Подумал и опустил оружие, заявив:
— Я представлял себе это как-то не так.
— Я тоже… — откликнулась вампиресса, — сказать вам по правде, так я дала себе слово, что совершу над ним обряд обращения и… В общем, чтобы душа его мучалась… И чтобы он отнес весточку Коннахье… И Кеннону…
— Ничего, — успокоил орк, — такая смерть не легче любой другой… А что до обращения… Я, Ннаонна, знаешь ли, больше верю Ингви, чем тебе. Извини… Я был там, в твоем замке…
— Хватит, — оборвала его вампиресса, — я сказала Ингви, что не желаю слушать об этом… А от тебя, Кендаг, не желаю тем более! Хватит!
— А знаете, — промолвил молчавший до того Ингви, — мне тоже не нравится как все кончилось. Я имею в виду не так Проныру, как его сокровища. Я, признаться, уже строил кое-какие планы относительно его коллекции самоцветов…
— М-да, — неопределенно протянул Кендаг.
— И еще, — продолжил демон, — меня ужасно интересует подоплека этого дела. Что понесло нашего альбатроса морей сюда, в Геву. Кстати, в этом что-то есть — отважный моряк, прошедший штормы и бури, плававший в таких водах, о которых в империи не известно, что они вообще-то есть… И этот моряк тонет в болоте… Интересно, он жив еще или нет?
Никто не ответил, да это было и не важно… Со стороны дороги донесся шум — голоса, свист. Друзья обернулись — к ним не спеша приближался Никлис. Он двигался пешком, ведя в поводу лошадь, на которую был навьючен звучно храпящий Второй. Сзади на веревке шагал сбежавший было вернец, связанный и с кляпом во рту. Никлис насвистывал какой-то мотивчик и улыбался… Наконец-то он с наслаждением шагал пешком — и никуда больше не спешил.
* * *— Про этого-то вы и забыли, — как ни в чем ни бывало проговорил Никлис, дергая за веревку, другой конец которой оканчивался петлей на шее унылого пленника, — а у вас тут чего? Нашли денежки-то? Камни-самоцветы?
— Ага, держи карман шире, — ухмыльнулся Ингви, — ты Проныру знаешь меньше нашего, а я тебе могу сказать, что он всегда был удивительно скользким типом. Пронырой. Вот он и на этот раз вывернулся из наших рук. Сбежал от нас, понимаешь ли, друг Никлис, в такие края, где его не достанет ничья рука — ни человека, ни демона… И богатства свои туда с собой прихватил…
— Да, их теперь хрен достанешь… — протянул Никлис, оценивая надежность позиции, занимаемой Пронырой…
В это время Второй пришел в себя и со стоном сполз с лошади.
— Ничего себе, — протянул Ингви, — это ж надо… Нормальный бы человек еще часов шесть дрыхнул. Как себя чувствуешь, Второй?
— У-у-у… Я же просил тебя… убить быстро…
— Да пошел ты!.. — в голосе демона было раздражение, — «убе-ей». Я обещал тебя отпустить на все четыре стороны — вот и катись… На все четыре… Отправитесь с братом в Риодну, отца найдете, братишка у вас там младшенький, дурак дураком. А может и еще какая-то родня найдется…
— Ты чего? Какая родня?
— А ты не знаешь, Второй? И вообще, у тебя имя есть человеческое?
— Меня зовут Второй. Проныра всегда так звал. Он меня и брата воспитал после того, как спас с разбитого корабля в море. Откуда же родне быть?..
— Ого-го… Так ты ничего не знаешь? — в голосе Ннаонны была неподдельная радость, ей словно хотелось закричать: «а я знаю, я знаю!» — Ингви, скажи ему! Ну скажи ему!
— Скажу… Очень похоже на то, что Проныра, который вообще обманывал всех и всегда, врал и тебе с братом с самого начала. Ты уж сам разбирайся, но вроде бы твой отец — сам Карамок Страж Побережья. И это ты с братом в него, такой большой, хе… Видел его сынка, Красного Плаща?
— Видел. А ты не врешь?
— Я не вру, а только точно сам не знаю. Что слышал — то тебе и сказал…
— Вот оно, значит, как… Значит…
— Значит у тебя есть, для чего жить дальше, — спокойно объявил Кендаг. — Не считая того, что у тебя есть брат.
Все сошли с лошадей и сгрудились вокруг Второго, который в задумчивости хмурился и дергал себя за бороду.
— Остался нам еще один вопрос, — нарушил тишину Филька, — вот этот самый человечек.
Эльф кивнул в сторону связанного мужичка из Верна. Тот, поймав на себе заинтересованные взгляды, замычал и задергался в путах.
— Да, проблема, — согласился Ингви, — насчет Второго я не сомневаюсь. Он свалит из империи и вообще из пределов Мира. Во всяком случае, он будет держать язык за зубами. А вот ты, друг мой…
Вернец задергался и замычал с новой силой.
— Что? Хочешь сказать, что будешь молчать, как рыба? Что никому и ничего?
Пленник энергично закивал.
— А я не верю, — устало промолвил Ингви, — такие как ты расскажут правду либо соврут — в зависимости от того, велика ли плата. За горсть серебра ты все расскажешь. Но в этот раз тебе не повезло.
— Эй, — заговорил вдруг Второй, — вы меня отпускаете и все такое… А он-то чем хуже меня?
— А тем, друг Второй, что ты за хозяина жизнь мог отдать… И тот парень, которого Филька там на дороге пристрелил, тоже свой долг до конца исполнял, а этот вот…
Ингви не закончил фразы, как Филька вскинул лук и мгновенно, почти не целясь, всадил стрелу в пленника.
— Точно в сердце, — объявил он, — человечек даже испугаться не успел… Извини, Ингви, но если бы я дал тебе поговорить еще несколько минут, ты убедил бы и себя, и нас, что мы можем оставить его в живых. Уж такой твой нрав…
