Джон Робертс - Степная царица
— Охранник подтвердил твое подозрение: они действительно направляются в глубь пустыни. Он утверждает, что не знает, зачем они туда идут, но я не верю ему. Он утверждает также, что он простой охранник, но у него манеры предводителя. Простота его притворна. Так что я не решился напирать с вопросами.
— Ты ввел его в заблуждение?
— В этом не было нужды. Правды было достаточно. Как любой опытный путешественник, отправляющийся в пустыню, он хотел знать о воде, о траве и воинственных племенах. Я немного преувеличил опасность разбоя на Малом переходе, но их караван так мал, что опасность эта и без того велика. На самом деле у них почти нет выбора. Если они собираются пойти туда, куда ты предполагаешь, им надо держаться самой прямой дороги. Смерть их может поджидать, скорее всего, на последнем участке пути.
— Не все существа умирают легко, — сказал человек в пурпурном халате. — Передай мне ваш разговор подробнее.
Когда Владиг докладывал, его учитель, которого звали Арсаций, угрюмо глядел на кристаллы. Они двигались в соответствии с его жестами, собираясь в одном месте, цепочкой перетекая в другое, светясь все ярче. Через некоторое время они образовали подобие фигурки человека, и фиолетовый цвет начал пульсировать, будто забилось кристаллическое сердце.
— Этот северянин, — произнес Арсаций, когда Владиг закончил рассказ. — Что он за дикарь?
— Он сказал, что он из Киммерии, хотя я никогда не встречал людей оттуда. Эта земля, кажется, где-то к северу от Аквилонии.
— Да, она там. Этот народ считается одним из самых яростных в мире, хотя мало кто из тех людей покидает свою родину.
— Как почти все северяне, он явно дерется мечом, и на поясе у него висит такое оружие. У него осанка воина и взгляд орла.
— Страшный человек. Хотя мир полон крепких воинов, ловко обращающихся с мечом и громко хвастающих. Но все это тщетно и глупо. Лишь великая колдовская наука имеет непреходящую ценность.
— Истинные слова, учитель, — произнес Владиг.
— Ладно. Тем, что ты рассказал, я доволен. Сообщи мне, когда они будут готовы покинуть город, и мы пойдем следом.
— Прости мою дерзость, учитель, но почему нам не пойти впереди них? Они пойдут отсюда по южной дороге. Мы можем найти удобное место для засады и подождать их там. Охрана их ничтожна, и они упадут к нам в руки, как зрелые фрукты.
Арсаций гневно посмотрел из-под низко нависших бровей на своего ученика.
— Я сказал, что мы пойдем следом. Когда следует нападать, решу я, а тебе не следует полагать, что защита их ничтожна. Я лишь сказал тебе, что мечи воинов — суета.
Владиг рассердился, но поклонился снова:
— Как пожелает учитель.
Он еще раз поклонился и вышел из комнаты.
Оставшись один, Арсаций продолжил манипуляции с кристаллическим гомункулом, заставляя его ходить по столу, копировать движения дерущегося воина, танцующей женщины. Когда это ему наскучило, колдун последний раз взмахнул пальцами, и кристаллы рассыпались в беспорядочную кучу. Фиолетовое свечение потускнело и погасло.
Колдун угрюмо сидел, небрежно перебирая кристаллы. Наконец он сгреб их со стола и спрятал в украшенный слоновой костью деревянный ларец с бронзовой крышкой.
Киммериец отыскал гостиницу, вошел в нее и присоединился к остальным. Когда ели баранину, хлеб и местные фрукты, Конан пересказал товарищам свою беседу с человеком, назвавшим себя Владигом.
— Ты думаешь, этому можно верить? — спросила Йоланта.
Близнецы сидели вместе со всеми, но, как обычно, ничего не ели, и кружки, стоящие перед ними, были нетронуты.
— Нет ничего неправдоподобного в том, что он сказал, — ответил Конан. — Но я побеседую с другими караванщиками. Странно лишь то, что он мало меня расспрашивал. Обычно, если пьешь за счет другого, то отвечаешь на его вопросы, а не наоборот.
— Да, мне это не нравится, — сказала Акила.
— Мне кажется, — произнес Ки-Де, — что, если бы этот человек задумал что-то недоброе, он бы пытался вытянуть сведения из Конана. Вероятно, он святой человек, давший обет помогать незнакомым людям.
— Нет, — ответил Конан, — он воин, я в этом уверен.
— Из-за пустяков столько беспокойства, — сказал Ки-Де. Он завернул кусок баранины в хлеб, обмакнул в чашку с соусом и направил все это в рот. С полным ртом он проговорил: — Опиши мне этого человека, и я пойду и убью его. И тогда не нужно будет больше беспокоиться.
— Нет, — усмехнулся Монанд, — наши трудности так просто не решаются. Конан, не показалось ли тебе, что этот человек говорит не за себя?
— Над этим же вопросом я думал тогда, когда мы говорили. Владиг казался откровенным, но что-то в его манере говорило о том, что он чья-то собака. Поскольку он дал нам полезные сведения о пути, я подозреваю, что у него приказ завести нас туда, куда хочет его хозяин.
— Умно, — сказала Йоланта, но осталось неясным, имела ли она в виду хитрость Владига или мнение Конана.
— Значит, нам не надо идти туда, куда он хочет, — заявила Акила.
Конан покачал головой:
— У нас почти нет выбора. В пустыне всего лишь несколько дорог. Даже направляясь по ним, выжить трудно. Без них же возможности остаться в живых нет совсем.
— Не люблю, когда меня так ограничивают, — проворчала Акила.
— Однако мы идем в пустыню, — мягко заметил Монанд, — а не в степь или на холмы, которые ты так хорошо знаешь. В пустыне мы должны подчиняться ее законам. Но это не обязательно произойдет нам в ущерб, поскольку то же самое должны будут делать и другие.
— Какие другие? — спросил Ки-Де.
— Всегда есть те, кто хочет схватить незащищенную жертву, — ответила ему Йоланта. — Они узнают, кто куда направляется, и расставляют ловушки.
— Тогда все в порядке, — заявил Ки-Де, поднимая кружку с вином. — Наши стрелы и мечи товарищей защитят вас.
Ки-Де и его товарищи не имели склонности к рассуждению. Пока еды и вина было вдоволь, они мало думали о завтрашнем дне и считали любые опасения недостойными мужчин. Опасность — это постоянная жизненная реальность.
Глава 5
Хауран остался позади. Через это небольшое царство они прошли почти незамеченными. По мере того как путники шли все дальше на юг, земля делалась суше. Облачных дней становилось меньше, и дожди шли недолго и редко. Теперь путешественники находились в земле, на которую не претендовало ни одно из царств, поскольку скудная трава и еще более скудные водопои не могли обеспечить армию, а ни один царь не заявит, что обладает землей, если не может ее оккупировать и разместить на ней гарнизоны.
Пейзаж состоял теперь из холмов — таких низких и пологих, что их вообще трудно было назвать холмами, — часто изрезанных глубокими руслами, дно которых, однако, было сухим большую часть года. Животные здесь были меньше и не собирались в такие крупные стада, как на севере. Больше всего попадалось изящных газелей и антилоп, быстрых созданий, которым нужно было мало корма и воды и которые умели избегать охотящейся ночью большеухой пустынной кошки.
