Роман Буревой - Темногорск
– Ладно, Вован, она ж малолетка, – хмыкнул второй. – Оставь.
– Теперь малолетки все бляди! – хохотнул Вован.
– Унять их? – спросил Юл, наклоняясь к Иринке.
Его затрясло – теперь от ярости.
– Ты чего? С ума сошел? – прошептала девчонка. – Идиоты они. Не обращай внимания. Крутых из себя строят.
Юл обернулся. За столиком сидели двое.
– Э, гляди, как зенки вытаращил! – хохотнул Do-nan. – Небось колдун, в камень превратит. Эй, пацан, ты чё, чародей, в натуре?
Второй, однако, не отличался подобной наглостью.
– Оставь их, Вован! Видел у парня ошейник? Это колдун. Не трогай! Они все друг за дружку горой…
– Он – щенок! – Вован поднялся.
– Ну вот, пожалуйста! – шепнула Иринка – Сейчас приставать начнет!
Она стиснула в руке чайную ложечку, как будто это был нож или даже пистолет.
Квадратный здоровяк был уже в двух шагах. Юл поднялся. Сжал кулаки. Страха не должно быть. Страх разъедает силу. Только злость. Ярость.
– Мелочь, брысь отседова, – предложил задушевным голосом Вован, самодовольно ухмыляясь.
Росту он был небольшого. Повыше Юла, но совсем чуть-чуть. И в плечах не особенно широк. Но очень хотелось пацану крутизну свою показать.
– Сам вали! – огрызнулся Юл.
Вован колдунов не боялся. Он вообще в магию не верил. Он ни во что не верил, кроме силы кулаков. И, как истинный герой, выбрал для битья противника-слабака. Мальчишку выбрал, которому пятнадцати лет еще не исполнилось. Ухватил за грудки. Юл тут же поверх его кулаков наложил свои ладони. Что-то выкрикнул в лицо. Как показалось Вовану – какую-то абракадабру.
Тут же руки Вована ожгло огнем. В лицо ударила влажная смрадная струя. Вован невольно разжал пальцы. Кисти его рук скрючились и почернели. Из рукавов кожаной куртки валил пар, будто там внутри что-то варилось. Вован в ужасе уставился на изуродованные кулаки. Рот его сам собой раскрылся, на ворот куртки потекла струйка слюны. Но при этом «герой» не смог вымолвить ни звука.
Юл, потеряв равновесие, отступил и упал на стул. Он тоже смотрел на почерневшие пальцы противника, и дикий хмельной восторг закипал в нем. Сумел! Смог! Он даже не замечал, что его собственные руки при этом горят от боли. Проклятый дар эмпата! Юл не мог блокировать этот канал. Да и не хотел. Наслаждался. Эту боль причинил он сам.
Вован, впрочем, все еще стоял, нависая. Но Юл уже уверился в своей силе. Левой рукой коснулся ожерелья, а правую выставил в запретном жесте. Ладонь его казалась вылепленной из снега и слегка светилась.
Колдовская сила отшвырнула Вована, он упал, спиной опрокинув ближайший стул.
Приятель подбежал, ухватил незадачливого братка за плечи, залопотал:
– Ну, брателло, держись. Теперь на нас все навалятся. Греби отсюдова… – Он поволок пострадавшего к выходу, что-то бормоча на ходу. Юл разобрал только «мелкий» и «колдун»…
– Как ты его, а? – Иринка нервно хихикнула. – Я уж думала – все, тебе похороны обеспечены. Пора гроб выбирать… Такой, чтобы крышка не открывалась. А ты урода взял и поджарил.
– Это формула изгнания воды, – отвечал Юл с гордостью, одергивая куртку.
Его бросило в жар, от хмельного восторга голова шла кругом. Он вдруг вспомнил, что спрятал в рюкзак, который по-прежнему висел за плечами, подаренную Стеном тарелку. Пощупал. Похоже, фарфор уцелел, не разбился во время всех пертурбаций.
– Ты с любым такое можешь сделать? – Иринка смотрела на него во все глаза. Восхищалась? Или просто опасалась теперь?
Восхищалась – эмпат ощутил это совершенно точно. Он иногда ошибался в чувствах, но не сейчас.
– С любым, – заявил Юл. – Но учти, это была самозащита. К такому заклинанию можно прибегать только в крайнем случае…
А если узнают? На Синклит вызовут. Плевать! Плевать! Он ни перед кем голову склонять не намерен! Ни перед школьными придурками вроде Матюшко, ни перед этим Вованом. И перед Синклитом – тоже. Он же только ученик. Ожерелье есть – назад не отберут. Никто с него ожерелье не снимет! Никто с ним теперь не сладит!
Ему казалось, что он поднимается по невидимой лестнице все выше. От высоты перехватывает дыхание.
– Я бы хотела быть такой же сильной, как ты! – вздохнула Иринка. – Такой же непокорной.
– А ты не такая? Нет?
– Ну, немножко. Может быть. – Она покраснела. Потом рассмеялась. – Этот тип что, с черными ручонками и останется? Милостыню станет просить. Всем говорить, что в танке горел, люк голыми руками открывал, друзей спасал.
– Ну, если выложит баксов пятьсот, Роман Вернон, может быть, смилостивится и вернет ему прежние белые ладошки, – хмыкнул Юл. – А может быть, и за тысячу пошлет куда подальше. Роман подобных уродов терпеть не может Ты Суслика видела? Он у газетного киоска сидит. Видела? Романова работа.
– Тогда придется две тысячи заплатить, – подсказала Иринка, заходясь от смеха.
– Три! Мне десять процентов.
Юл смеялся и никак не мог успокоиться. Смех вдруг перешел в странную дрожь. Потом в мерзкий холод. Холод шел от ног, как будто Юл промочил их в луже. Он наклонился и глянул под стол. Ему показалось… да нет, не показалось, ощущение было реальным как никогда. Пол заливала грязная вода. Опять? Таинственная грязь уже растеклась по всему кафе и плескалась около ножек столика. Причем никто, кроме Юла, эту воду, похоже, не замечал.
Юный чародей сморщился.
– Что с тобой? – удивилась Иринка.
– Посмотри на пол. Ты ничего не видишь? – спросил Юл.
Иринка посмотрела и содрогнулась.
– Эта та самая вода?
– Похоже, новая волна прошла. Только гораздо слабее прежней. Эта мерзость залила весь город. – Юл поднялся: – Идем отсюда. Я тебя до дома провожу.
– Что происходит? – спросила Иринка шепотом.
– Ничего не бойся! – объявил юный чародей. – Я на тебя охранное заклинание наложил. Отныне тебе порча не страшна. Меня сам Роман Вернон этим заклинаниям научил.
Недавний случай с Вованом укрепил самоуверенность чародея.
* * *
Вода на площади почти спала. Но кое-где – Юл чувствовал – еще стояли лужи черной вонючей жижи, которую практически никто не замечал. Хотя невольно брезгливая гримаса появлялась на лице того или иного человека, когда он наступал в эту ментальную грязь.
Недалеко от автобусной остановки стояла «скорая». Мужчина в белом халате заносил на руках в машину мальчишку. Неподалеку сидела на скамейке девушка в китайском пуховике. Какая-то тетка стояла подле нее и время от времени трясла ее за плечо. При этом голова сидящей беспомощно моталась из стороны в сторону.
– Они умерли? – спросила Иринка.
– Н-нет… кажется, – прошептал. Юл. Хотя далеко не был в этом уверен.